Поймай Джорджию (СИ) - Снимщикова Татьяна. Страница 31

— Похоже, я влюбилась, — поставила себе диагноз Васька. — Я люблю всё, что он делает. Люблю именно так, как у него получается. Как пишет, как водит машину, как спит кверху пятой точкой, как бестолково рубит ветки, как вкусно готовит. Хорошо, что есть газета. Так мы рядом. Ты попал, Гоша. Теперь я буду жить с тобой, хочешь ты этого или нет. Тебя обязательно возьмут обратно на работу.

Она легко могла представить себе, как он выглядит на редакционном задании, как набирает текст, как обсуждает что-то с другими людьми. Гоша присутствовал во всех её мыслях и фантазиях. Изучение газеты затянулось до тех пор, пока глаза не начали слезиться от рези. К своему стыду, Васька поняла, что её любимый Гоша умеет гораздо больше, чем она. Пусть он не разбирался в двигателях, перфораторах и бензопилах, зато целый месяц провёл в «горячей» точке, работая военным корреспондентом в зоне конфликта, вёл опасные журналистские расследования, выводя на чистую воду грязных дельцов, рисковал жизнью. Он не был рохликом, и Васька поняла это сразу, в отличие от Мизинчика. К ней он попал раненым зверем, зализал раны и уехал. Значит, так надо. На сайте газеты она зашла в раздел структуры редакции и увидела, что Гоша Аристархов заведовал отделом новостей. На фотографии он был таким, каким ей пока не довелось увидеть: абсолютно счастливым, открытым, с сияющим взглядом кристально-чистых голубых глаз.

— Ты вернёшь себе себя обязательно. Если бы ты знал, как я тебя люблю, — прошептала она, сохраняя фотографию к себе на рабочий стол монитора.

Минор снова победил, разбавляя недавний азарт. Васька возвращалась в своё унылое состояние. Забравшись в кровать, она закрыла глаза и заснула, несмотря на то, что до заката ещё было далеко. Завтра её ждал новый день. Предстояло вернуть себе себя, так же как и Рохлику.

Тем временем Гоша с момента пробуждения после полудня отчаянно сражался за интервью, не делая себе поблажек на лишнюю чашку кофе. Его подгоняло время, которого не было у Лёли. Мизинчик не мешал. Сославшись на деловую встречу, он ушёл, но обещал к ужину вернуться. У него созрели далеко идущие планы. Ему не терпелось вернуться к Ваське, задать ей трёпку, но оставить Рохлика одного без присмотра он тоже не мог. Давние связи никуда не делись. Девяностые годы сплотили навек. Поэтому, обзвонив друзей, Мизинчик собрал всех в ресторане, чтобы обсудить важное дело.

— Гоша Аристархов? Кто ж его не знает, — заржали мужики. В их кругах журналист был хорошо известен. У каждого второго брал интервью, некоторым писал заказные рекламные статьи, эдакую «джинсу», всегда зная, на что сделать акцент.

— Он немного себе жизнь подгадил, — сказал Мизинчик.

— Тебе какая печаль? Хотел статейку про себя? У тебя же своя газета.

— Хочу помочь парню. Там дело нечисто. Это уже точно. Короче, есть один гнус, который никак не заткнётся.

— Предлагаешь тряхнуть стариной? — спросил кто-то из друзей.

— Нет. Предлагаю немного присмотреть за Гошей. Гнус точно появится в ближайшее время. А я хочу, чтобы парень вернулся в газету и в свою прежнюю жизнь. По возможности, — открылся друзьям Мизинчик, прекрасно понимая, что Аристархов уже не тот, что раньше. — Цена вопроса любая.

— Хочешь денег предложить, бизнесом поделиться? Ты здоров, Гена? Ау, мы всегда были одной стеной. Приглядим за ним. Он нам не чужой. Чем он тебе так запал? Ты без причины людей не вытаскиваешь.

— Не мне. Но я оценил его возможности. Его жизнь сейчас для меня в приоритете, хотя я всё время хочу его грохнуть. Парадокс.

— Ты такой. Чем сильнее желаешь убить, тем больше любишь. Твоя фишка. Данные на гнуса есть?

— Есть…

Сделав своё доброе дело, Мизинчик вернулся в квартиру к Гоше и понял, что тот так и не вылез из компьютера и теперь пребывал в состоянии зомби. Почти за шкирку мужчина отволок увлекшегося делом журналиста на кухню и заставил проглотить бифштекс и салаты, купленные в ресторане.

— Значит так, стахановец. Работа работой, а здоровье загубишь — не вернёшь. Ешь и не фыркай. Я уезжаю, но буду звонить регулярно. Только попробуй трубку не взять. Приеду сразу, — грозно предрёк Мизинчик.

— Слушаюсь, крёстный отец, — хмыкнул Гоша, дожёвывая салат из морепродуктов.

— Я тебе всякой всячины из ресторана приволок. Разогревай и ешь. Понял? И мебель больше не круши. Микроволновку тебе заказал. Привезут завтра утром. Не благодари.

— Сколько? И ещё скажи, как деньги Ваське за ремонт перевести.

— Не скажу. Это ваши дела. Разбирайтесь. Микроволновка в счёт компенсации за подбородок. Гош, взрослей побыстрее. Интервью — огонь. Мне как дилетанту было интересно читать. Его обязательно опубликуют и снова возьмут тебя в строй. Но моё предложение всегда будет в силе. Должность главного редактора тебе обеспечена. Запасной аэродром на случай, если почувствуешь нужду, — спокойно говорил Мизинчик. Через сутки он планировал протаранить джипом ворота гаража Васьки, если она не откроет их добровольно. — Договорились?

— Договорились, — кивнул Гоша, досадуя, что согласился на ужин. Еда разморила. Вырубало прямо за столом, а до завершения работы осталась малость. — Я провожу. Надо развеяться.

— Выйди на балкончик, — посоветовал гость. — Найду дорогу без провожатых.

— Ладно. До двери провожу.

— Вот это правильно. И замочек закрой. Гнусов развелось, во все щели лезут.

Гоша ничего не понял, но проводил Мизинчика до прихожей, попрощался и с неким сожалением отпустил. Руки по привычки закрыли дверь на все замки. Хозяин любил свою крепость и не терпел нарушителей границы. Он всё же последовал совету и вышел на лоджию, открыл окна и вдохнул прохладный вечерний воздух. Снова вспомнилась деревня, огород, летний душ, сосед за забором.

— Федька. Интересно, прислал что-нибудь или нет? Вот ведь чудак. Влюбился в меня. Пардон, в Джорджию. Как бы его помягче отшить, чтобы с катушек не слетел? — Постояв ещё немного, Гоша вернулся в комнату и снова засел за компьютер. На время он отложил интервью, решив проверить почту. — Ничего себе! Ребята, да вы от меня без ума! Нежданчик.

По заведённой традиции первыми он открыл сообщения от главного редактора. Тот, как обычно, не скупился на иронию:

«Тебя ещё не сожрали? Половина редакции хочет знать в лицо Джорджию. Долго не выдержу. Сдамся».

«Фестиваль спас номер. Без тебя тонем».

Гоша не знал, как понимать намёк на дно. Фраза звучала двояко. Либо как не стоило беспокоиться, сами с усами. Либо и впрямь дела в редакции шли не самым лучшим образом. Зная шефа, предположить можно было что угодно.

— Это ты ещё про Лёлю не в курсе, — хмыкнул Аристархов, быстро написав ответ, и переключился на письма для Джорджии. Их было четыре. — Федька, ты мой герой. Неугомонный. Что ты мне ещё хочешь предложить?

«Привет, Джорджия! Это снова Фёдор. Мне нравится, как ты ужин готовишь. Готов отведать, только позови. Я всеядный. Видишь, как много у нас общего. Жду тебя в любое время дня и ночи».

— Ох, Федька, завязывай с виртуальными бабами. Что за привычка? Пойди по деревне прогуляйся, подцепи красотку, покажи свой бассейн, — улыбался Гоша, подозревая, что сосед просто-напросто боится женщин. — Прости, Федь, но мы останемся друзьями.

Он написал ему тёплое, лёгкое письмо, объясняя выгоды дружбы и предлагая всегда обращаться за советом в делах сердечных. Неожиданно, но факт. К бывшему уголовнику Гоша относился гораздо лучше, чем ко многим другим людям. Все его пороки были на виду, так же как и достоинства. Он не таил ничего, говорил что думает, работал на Мизинчика открыто. Федька был интересен с журналистской точки зрения, и Гоша признавался себе, что обязательно написал бы очерк о судьбе деревенского парня, оступившегося однажды, но не переставшего быть человеком. Ему хотелось помочь. Видимо, и Мизинчик понимал, что тот небезнадёжен, потому и принял в штат осведомителем. У каждого свои понятия.

— Федь, я с тобой, но чисто в дружеском эквиваленте. Кто там ещё? Павел. Хм, видать, ему всё же скучно. Нет, этот никогда не сделает решительный шаг. Проверим. Назначу свидание. Эх, жаль поспорить не с кем. Он точно меня продинамит, — вздохнул Гоша. Павел не вызывал эмоций. Слишком вежливый, консервативный, с набором стандартных фраз. Без зазрения совести Джорджия назначила ему свидание. — Кто ещё остался? Два новеньких. Оба мужчины. Ладно. Давайте глянем, господа, что вы хотите от меня.