Клинок ночи (СИ) - Кирк Райан. Страница 29

Рю кивнул. Он помнил каждый день с Шигеру. Он много раз жалел, что выбрал этот путь, но все равно считал, что поступил правильно.

— Этой ночью я снова предлагаю тебе выбор. Если хочешь, я могу представить тебя семье как нового члена. Они примут тебя, дадут фамилию. Ты будешь фермером. Жизнь будет тяжелой, но это будет честный труд, и у тебя будет семья. Этот выбор всегда дается в день, когда ученик узнает последствия своей жестокости. Думаю, теперь ты понимаешь полностью, чем может тебя сделать обучение. Ты можешь остаться со мной и продолжить учиться, или ты можешь жить своей жизнью. Выбор нужно сделать до утра.

Рю посмотрел на Шигеру.

— Что мне стоит сделать, по-вашему?

— Не мне это говорить, мальчик. Я должен оставаться нейтральным, решать только тебе. Тебе с этим жить.

Рю кивнул, и Шигеру притих. Рю бросил еще пару поленьев в огонь, пока мысли блуждали. Он был разорван пополам. Он не хотел походить на людей, убивших его родителей, и часть его жаждала жить как фермер. Но и Шигеру был семьей, даже если он так не называл это. Он защищал Рю, вырастил его как своего сына. Он отдал все, чтобы тренировать Рю. Года были тяжелыми, но Шигеру никогда не лгал о сложностях. По сравнению с этим земледелие могло показаться легким.

Но это было его решение. Он не хотел быть тем, кем не мог быть, не только потому, что чувствовал себя обязанным Шигеру. Нет, это решение должно было основываться на том, чего он хотел.

Теперь он был убийцей. Он оборвал жизни четырех человек, убил. Он пытался представить себя садовником, пытающимся взрастить новую жизнь. Был ли он вообще достоин этого? Как он мог дарить жизнь, если он уже сделал выбор забрать жизнь? Может, он принесет неудачу фермеру, который примет его, растения почувствуют кровь на его руках, увянут и умрут.

А еще была Такако, врезавшаяся в его память. Были люди, которых нужно было защищать. Это сделало бы его убийцей, но стоило ли оно того? Своей силой он мог спасти ее и всех ей подобных. Он был сильным. Если кто и мог спасти ее от судьбы, так это он. Больше у нее никого не было. Цена была высока, но обучение с Шигеру дало ему возможность сделать мир лучше для других.

Лицо матери снова промелькнуло в его памяти, еще не до конца стерлось. Рю почувствовал знакомый страх, растущий внутри него, но он вдруг устал от движения вперед и назад. Пора было решать. Ему нужно было разобраться с кошмаром смерти своих родителей, и он мог придумать только один способ сделать это. Он верил, что его мать поняла бы его выбор, и он верил, что она была бы счастлива от этого.

Рю уснул. Он крепко спал. Когда он проснулся, говорить с Шигеру не пришлось. С Шигеру никогда не приходилось разговаривать. Он знал. Они быстро позавтракали и отправились в путь.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Рю смог забраться под кожу Такако. Она старалась, но не могла забыть его визит, не могла решить, было это хорошо или плохо. С одной стороне он был лучом света в пасмурной жизни Такако. Она ловила себя на том, что думала о нем и улыбалась, пока занималась делами. Она не могла ничего поделать с этим.

Ей нравилось, что Рю был загадкой. Все в ее жизни ощущалось предрешенным, но Рю появился из ниоткуда. Такако не могла отогнать ощущение, что он был не таким, каким казался. Он был одет как сын лорда, потерявшего богатство, но вел себя не так, как мужчины или парни, которые приходили в дом. Он не вел себя так, как будто мир был ему обязан. Большинство богатых парней так делали. И его удивила ее ситуация, как будто ему никогда не приходило в голову, что не все проститутки были добровольцами. Это был освежающий уровень наивности. К тому же, он был сильным. Он вел себя иначе, но Такако научилась многое различать в человеке по тому, как он носит одежду. На теле Рю не было ни грамма жира. У богатых парней всегда был жир. У Рю был секрет, она просто не знала, что это могло быть.

Несмотря на секрет, а может, именно из-за этого, Такако обнаружила, что ее тянуло к нему так, как она не позволяла себе с тех пор, как приехала в дом Мадам. Он был искренним и приятным юношей, заинтересованным в разговоре с ней без давления, связанного с похотью. Он явно не понимал, во что ввязывался, но он хорошо скрывал свое разочарование. Было приятно разговаривать с ним и наблюдать за ним, пока он изучал мир вокруг себя. У него была забавная привычка. Когда с ним говорили, он смотрел прямо на собеседника, почти пристально, но всякий раз, когда вы с ним не разговаривали, его взгляд начинали медленно блуждать по комнате. Она заметила это в начале их встречи и проверила свою теорию в течение дня. Это всегда случалось.

Хоть ее ситуация было неминуемой, в Рю было что-то, что вселяло в нее надежду. Она знала, что это было глупо, но ей нравилось размышлять о том, на что будет похожа жизнь за стенами Мадам. Она не верила, что Рю спасет ее от Акио, но он напомнил ей, что есть другая жизнь, и это вселило в нее надежду. Однажды она попыталась представить, как Рю входит и спасает ее своим декоративным мечом, но эта мысль опечалила ее. Такако подозревала, что охранники Мадам растопчут Рю, как жука, даже не обнажая мечи. Он казался милым, и ей не хотелось видеть, как он страдает от глупого поступка.

Но он дал ей понять, что не все в жизни было бессмысленно. Ей понравилось проводить время в его компании. Был ли шанс его еще одного визита? Она думала об этом, пытаясь прогнать монотонный страх, который она испытывала из-за своего будущего. Во время его визита она смогла сосредоточиться на настоящем. Всего лишь на короткий день она поверила, что все будет хорошо. Это было немного, но больше, чем у нее было раньше.

С другой стороны, его положительное влияние на ее жизнь не всегда было хорошим. Один урок, который ей первым преподала Мадам, заключался в том, что надежда была опасна. Только когда она встретила Рю, она осознала, насколько верным был этот урок от Мадам. Каждый раз, когда она начинала надеяться, она вспоминала, что выхода из ее ситуации нет. Он напомнил ей, что она была невиновна, и у нее должен был быть выбор. Как только ее мысли начали течь в этом направлении, она становилась все более и более мрачной.

Она начала думать о побеге. Она подумывала изобразить свою смерть или убить себя. Она выдумывала способы поиска денег, чтобы выкупить свою свободу, один был глупее другого. Она обдумывала каждый план, но сталкивалась со стеной, с фактом, который мешал ей исполнить мечты. Ответственность за семью давила на ее разум, хоть она не слышала от них ни слова с ее прибытия. Угроза для них заставляла ее остаться тут.

Каждый раз, когда она врезалась в стену, в факт, она ненавидела Рю за то, что он сделал ее жизнь сложнее. Смирение было проще надежды, вызывало меньше эмоций. Она подумала о некоторых старших дамах в доме, как часто их они проводили дни с дешевым вином, которое Мадам закупала для своих девушек. Она понимала теперь, почему те женщины выбрали тот путь. Было проще и не так больно в результате.

Но ее настроение менялось, и она понимала, что ей еще нравился Рю. Он не был виноват, что ее жизнь была такой. Если кто и был виноват, то это ее отец, но Такако не могла заставить себя ненавидеть отца, даже так. И она делала так, как велела ее натура, старалась извлечь лучшее из ситуации.

Потребовалась вся смелость, чтобы пойти в один из дней к Мадам и попросить разрешения написать Рю.

Мадам глядела на нее с опаской. Такако не сжалась от ее внимания.

— Я переживала из-за того, как его визит повлиял на тебя. Ты стала непредсказуемой после его прибытия.

Такако ничего не сказала.

— Почему?

Она обдумала это.

— Это хорошая практика для меня. Но, что важнее, это сделало бы меня счастливой.

Такако несколько дней решала, как защитить свое решение. Она не могла врать Мадам. Никто не мог. Мадам часто говорила, что хотела заботиться о своих женщинах, делать их счастливыми. Такако надеялась, что это не было ложью.