Контракт на молчание (СИ) - Гейл Александра. Страница 29

— С тех пор, как подписан арабский контракт, — она в рядах менеджеров. Но спасибо, теперь я убедился, что мисс Хадсон строго блюдет пункт о конфиденциальности.

Смерив Эперхарта убийственным взглядом и под смешок Бриттани, я перехватываю Клинта за руку — ту, что побывала на моей талии, — и увожу его от греха подальше. Босс у нас нынче грех, ага, такой вот каламбур.

— Классное платье! — вдруг кричит нам вдогонку Бриттани, обжигая мои щеки румянцем. Уж кому, как не ей, знать, что под него белья не надеть.

— Милая девушка, — неожиданно дает оценку Клинт, и я хмурю брови.

Бриттани мне совершенно искренне понравилась. Она не злая, как Сибил, смеется и на равных общается с гостями, подходящими для поздравлений, даже если это только маска. Будь мы в других обстоятельствах, я бы хотела иметь такую подругу, но… зачем Клинт это сказал?

— Хочешь заставить меня ревновать в ответ?

— Было бы неплохо, — улыбается он, ничуть не смущаясь тому, что его коварный план был раскрыт.

— А не выйдет, я тебе доверяю, — улыбаюсь я.

— Это ты меня таким образом учишь сознательности?

— Именно, — подмигиваю я, а сама сглатываю застрявший в горле ком. Потому что у Клинта есть причины меня ревновать, даже если он еще не понял, к кому. — Прости, любимый. Мне нужно хотя бы попытаться вывести пятно с жакета.

Это был предлог. Отчистить жакет я даже не надеялась, но совестливо намочила и действительно потерла пятно, искренне жалея, что не предусмотрела такой вариант и не взяла никакой запасной одежды. Так и пришлось бросить испорченную вещь в нашей с Клинтом каюте и направиться к выходу.

Погруженная в свои невеселые мысли и гулко стуча каблуками, я шагаю обратно к банкетному залу, но дохожу до конца коридора, сворачиваю, еще раз сворачиваю и буквально упираюсь в прачечную, которую точно еще ни разу не видела. Так. Если следующий работодатель спросит у меня, как дела с ориентированием на местности, я честно отвечу, что не в состоянии дойти от дома до работы без GPS-навигатора. Даже если это будет стоить мне потенциальной должности.

Стоит представить масштабы лайнера, как мне резко дурнеет. Да эта посудина пойдет на дно прежде, чем я разберусь, как добраться до банкетного зала, если уже сейчас заплутала! Ну ладно, это я преувеличила, но все равно до смешного нелепо. Я хватаюсь за мобильный и буквально лбом врезаюсь в обещанное Эперхартом отсутствие сигнала.

Так, дыши, Валери, дыши. Банкетный зал пятью или шестью ярусами выше твоей каюты, а значит, надо искать лестницу, а затем персонал. Уж его должно хватать. И почему ты всегда такая невнимательная?

Лестница, на мое счастье, находится довольно быстро, и, осторожно цепляясь за перила, ибо не хватало только подвернуть ногу, я поднимаюсь по узеньким, неудобным ступеням. Пятью палубами выше я испытываю искреннее, незамутненное облегчение. Не убилась, не разбилась, теперь нужно идти на свет и звук. Все просто.

Решив для себя задачку века, я бодренько шагаю вперед к очередной лестнице и… упираюсь в какой-то канат. Преступно подныривать смысла нет: лестница за ним тоже перекрыта, причем на этот раз не просто ниточками. Серьезно, это только в фильме про Титаник все открыто, доступно, а в носовой части корабля можно встать, раскинув руки, не обходя миллион препятствий.

«Так, значит, следует обойти, и лучше через помещения. Там могут быть люди», — решаю я снова и открываю ближайшую дверь. За ней, к моему облегчению, голоса. Ура! Я радостно ныряю внутрь, оглядываюсь. Это вроде как бар, но сейчас он закрыт, потому что гости уже развлекаются и напиваются палубой выше. Но персонал, очевидно, где-то тут есть, и мне все же лучше спросить, как правильнее дойти до банкетного зала. Блуждать в темноте по незнакомому судну — испытание моей удачливости на прочность. Либо платье порву, либо каблук сломаю. От жакета меня сегодня уже избавили, и не хотелось бы задействовать последнее, что осталось: бикини и парео.

С этими бодрыми мыслями я двигаюсь к дверце с небольшими круглыми окошками и пометкой «Только для персонала». Подхожу ближе и застываю, потому что за ней вовсе не разговоры или теперь уже не разговоры, а страстные стоны. И мне бы отпрянуть и не лезть в чужую личную жизнь, но я подошла уже слишком близко: взгляд так и примагничивается к мутноватому стеклу. Секунда на понимание, и кровь бросается к щекам.

Мой босс-тире-тайная-эротическая-фантазия исступленно вколачивается в тонкое и податливое женское тело. Она распластана на металлическом разделочном столе. По болезненной худобе и разбросанным светлым волосам я узнаю Бриттани Лоуренс. Она обнажена полностью, он — одет, и это меня тревожит, как и остальная внешняя жесткость акта. Однако очень быстро становится ясно, что изгибается Бриттани вовсе не от боли. И чтобы не кричать, привлекая лишнее внимание, она закусывает зубами его палец, иной раз срываясь и выпуская, чтобы лизнуть. В такие моменты с ее губ срываются стоны. Их я и услышала.

Приходится сглотнуть застрявший в горле ком, но отойти или хотя бы отвернуться нет никаких сил. Эта картинка будто выскочила из порнофильма в реальность, а я ведь была уверена, что в жизни так не бывает. На борту, где любой может увидеть, почти не раздеваясь! Сквозь мутное стекло да в неверном зеленоватом свете ламп отчетливо разглядеть происходящее невозможно, но и не нужно. Мое воображение отлично дорисовывает недостающее. Вздутые вены на шее у мужчины, побелевшие костяшки цепляющихся за столешницу пальцев. И как его язык играет с небольшой, но красивой грудью Бриттани. Я сама не понимаю, зачем так жалко и сиротливо наблюдаю за чужой страстью. Не потому ли, что я всегда стеснялась обсуждать с подружками свою интимную жизнь и это чуть ли не первое живое доказательство ее ущербности?

Стоит об этом подумать, как Бриттани сильнее прогибается в спине, запрокидывает голову, начинает метаться и, окончательно позабыв о конспирации, громко стонет. Даже с расстояния видно, как дрожат ее ноги. Она рывком садится, обнимая Эперхарта, притягивая его ближе, вздрагивает от каждого последующего резкого, но замедлившегося толчка. Что?

Понимание накрывает меня с головой, заставляя отступить на шаг и… броситься прочь, уже неважно куда. Мне хватает опыта понять: сбой темпа не случаен, они закончили оба. Просто… просто со стороны мужчины это не было так уж заметно. Бриттани оттянула на себя все внимание. А выйдут они, конечно же, по отдельности. Причем Эперхарту не нужно много времени на сборы, только брюки застегнуть.

По палубе я бегу, игнорируя холодный ветер в лицо, едва ли не сшибая встреченных людей. Каким-то чудом нахожу лестницу наверх, взлетаю по ступеням, бегу-бегу-бегу дальше, пока не застываю на корме перед дверями банкетного зала. Из-за ночной прохлады здесь не людно: только двое дымящих мужчин. На меня они не обращают никакого внимания, и это плюс. Мне нужно прийти в себя и разобраться, что я натворила.

Подсматривала за чужим сексом из любопытства, не чувствуя омерзения от всей этой ситуации, да еще примеряла увиденное на нас с Клинтом! Ну как тебе, Валери, понравилось? С другой стороны, вот тебе урок: мужчина, чьим расположением ты втайне гордишься, только что хладнокровно поимел свою бывшую в обход официальной подружки. И говоря о хладнокровии, я не преувеличиваю. При всех прочих равных, даже Клинт в постели более эмоционален. Дьявол, я едва поняла, что Эперхарт… ну, все. Ни звука, ни лишнего движения, будто Бриттани была там одна!

Да какая мне разница?! Зачем я вообще об этом думаю?!

— Кого ж еще встретишь на ночном ветру, как не раздетую и дрожащую мисс Хадсон?

Знакомый хриплый голос простреливает меня, заставляя сердце скатиться вниз, к пяткам. На фоне последних событий высказывание про мою раздетость ударяет прямо по нервам.

— Мистер Эперхарт.

Я звучу не менее глухо и хрипло, но это от страха. Он… заметил меня? Боже мой, что, если он меня видел? Приходится откашляться, чтобы голос звучал спокойнее.

— Всего лишь поддерживаю традицию неприятностей с гардеробом. Доктору Челси посчастливилось пролить красное вино на мой жакет. — Еще и оправдываюсь. Хуже некуда.