Контракт на молчание (СИ) - Гейл Александра. Страница 35

— Как прошел твой день?

— Ну, под его конец со мной начали разговаривать, — фыркаю я и тут же одергиваю себя: а не нарушение ли это пункта о молчании?

По моей скривившейся мордашке Клинт все понимает и начинает смеяться, а потом вдруг замолкает и, знакомо сверкая глазами, говорит:

— Я, оказывается, соскучился. И вообще забыл, как без тебя плохо и какая ты у меня красивая.

Как можно было столько всего позабыть, я не совсем понимаю, но смущенно улыбаюсь.

— Разденься для меня, — говорит Клинт, и я вздрагиваю.

— Клинт.

— Что? Это просто, смотри.

Он стягивает полотенце. Взору открывается дорожка волос внизу живота, блестящая от влажности кожа и… Клинт проводит рукой по своей длине. Как-то это все неловко, неправильно. Я вскакиваю с кровати, якобы чтобы раздеться, но на самом деле просто хочу спрятать горящие стыдом щеки.

— Я… я сейчас переоденусь.

— Так поверни экран, я посмотрю.

— Ты посмотришь потом, Клинт.

Я закрываю глаза рукой и несколько раз выдыхаю. Разве не должно быть на это особое настроение? Черт-черт-черт, мне хотелось поплакаться Клинту, все рассказать про свои страхи, чтобы он понял и поддержал, а он… хочет сделать из меня вебкам-модель. Нет, это лестно, что он меня хочет, но не вовремя.

Я с ужасом осознаю, что забыла, когда в последний раз считала наш с Клинтом секс «вовремя». Пока Эперхарт был в Гонконге? Моей интимной жизнью руководит Эперхарт. Прекрасный вывод!

Одежду и белье я стягиваю на одном упрямстве. Чтобы доказать, что это все не так. Натягиваю пеньюар и плюхаюсь на кровать. Клинт, кстати, тоже переместился, улегся поудобнее. На бок, подперев голову рукой. Первая моя мысль: попкорн забыл захватить. И я от нее отбрыкиваюсь.

— Ты чертовски красивая. — Попкорн или нет, голос Клинта звучит хрипло. В отличие от меня, жених возбужден. Мое же тело просто… деревянное. И руки, ко всему, леденеют.

— Как ты хочешь?

Он будто только этого и ждал, будто неоднократно прокручивал варианты того, каким будет наш видеосекс. Или где-то подсмотрел и решил примерить на меня.

— Встань на колени так, чтобы я видел тебя всю, — тут же берет руководство Клинт. — Подними волосы.

Я заставляю себя провести рукой по боку, по груди, шее, подхватываю тяжелые волосы и поднимаю вверх. Чувствуя себя, однако, не соблазнительницей, а просто дурой. Я ведь делаю это из чувства вины. Даже не для того, чтобы Клинт не догадался — я ведь только что подумала ему все рассказать, — но чтобы он не считал, будто я не делаю для нас все возможное. А по факту лучше бы сейчас пойти к Эперхарту и демонстративно разорвать контракт. Вот то единственное, что подействовало бы результативно.

— Ласкай грудь, — командует Клинт.

Его глаза темные, он смотрит в кадр не отрываясь, не моргая. Так вот, оказывается, как работают девушки-вебкамы. Меньше мыслей, больше пошлостей. Делать все, что скажет клиент, не включая при этом голову.

Я не хочу трогать свою грудь сейчас, и она заведомо не отзывается на ласки, только на холод пальцев. Они у меня как лед.

— Я сама, — говорю я, не выдержав, потому что мне совсем не хочется совать себе руку между ног только потому, что так скажет Клинт, а он скажет, иначе к чему все? Разве даже видеосекс не должен быть обоюдоприятным? Я закрываю глаза и пытаюсь почувствовать хоть что-то.

— Что ты представляешь? — тут же спрашивает Клинт.

— Тебя на паруснике, — вру я самозабвенно.

Я ничего не представляю, я просто делаю то, что тоже где-то и когда-то видела. Поднимаю подол, играю с кружевами декольте, глажу себя по внутренней стороне бедер — и вот это, кстати, могло бы быть приятно, не будь руки такими холодными. А вот представлять я боюсь, потому что представления имеют весьма однозначный вид, запах и даже вкус.

Интересно, зная, что смотрит Эперхарт, я чувствовала бы себя так же? Ведь я за ним подсматривала и не чувствовала омерзения, а сейчас…

— Вэл, — вырывается у Клинта со стоном. — Я хочу, чтобы мы вместе…

Смирившись с неизбежностью, я ложусь на кровать, старательно контролируя, чтобы оказаться боком, не открываться, чтобы он больше догадывался, чем видел.

Белье я сняла, и ледяные пальцы мигом заставляют меня об этом пожалеть. Я старательно изгибаюсь на камеру, запоздало вспоминаю, что положено дышать чаще, громче… совсем как Клинт. Нет уж, это слишком. Если что, скажу, что микрофон слишком далеко, чтобы ловить мое сопение.

И тут в момент лицедейского триумфа врывается входящий звонок. Я, бормоча себе под нос слова благодарности, срываюсь с места и бросаюсь к мобильному. Коннор?

— Клинт, я перезвоню!

Только захлопнув крышку ноутбука, я понимаю, что так мужчине можно и травму нанести, но… сама я уже вся в травме.

— Неважно, что у тебя. Я так счастлива, что ты позвонил. С меня выпивка!

Коннор явно обалдевает от такого напора, но быстро берет себя в руки.

— Вэл, я тоже рад тебя слышать. Но мне нужен Эперхарт. Он рядом?

— Я не знаю. В смысле он, наверное, у себя в номере. Что случилось?

— Дерьмо случилось! — рявкает он. — Ой, прости. Давай быстрее к Эперхарту, я никак сквозь других менеджеров пробиться не могу. Ему телефон обрывают. Заставь его взять твой телефон, иначе я останусь в заднице. Мой контракт первый…

Осознав, что словоохотливый Коннор никогда не замолчит, я послушно даю ему выговориться по громкой связи, пока ищу белье. Черт бы побрал Клинта с его видеоинтимом!

— Вэл, быстрее, умоляю. Там Сибил сейчас своим змеиным языком напоет такого…

Наконец, натянув трусики, я меняю халат на банный, сую ноги в тапки и бегу по лестнице наверх. Эперхарт живет где-то в люксе, о лифте я, конечно, вспоминаю за один этаж до цели. А то, что не блуждаю пять раз по коридору мимо номера босса, — вообще какое-то чудо. С первого раза нашла и стучу едва ли не ногой. Громко выходит. Ну а мало ли где он в своих апартаментах прячется?

Когда Эперхарт с прилепленным к уху телефоном открывает мне дверь, судя по лицу, он подумал, что к нему явился борец-чемпион. Его брови ползут вверх при виде моего хиленького кулачка да тонкого запястья, открытого съехавшим широким рукавом халата.

— Это Коннор, и, если вы не возьмете трубку немедленно, он покончит жизнь самоубийством.

С такими заявлениями к Эперхарту девушки еще не приходили. Они вообще ни к кому с такими заявлениями не приходили, ну, судя по выражению на лице босса. Из моего телефона по громкой связи вырывается вереница непечатных выражений, героиней которых выступает, конечно, моя больная фантазия.

— Сибил, я перезвоню, — наконец выдает Эперхарт.

— Райан!..

Этот истерический крик, глохнущий под неумолимым нажатием пальца на красный кружок, будет греть мне душу до старости.

Я даже не сомневалась, что весь эфир приватизировала королева драмы.

— Коннор, надеюсь, тебе есть что сказать такого, о чем еще не поведала в красках Сибил. Еще одного из вас я не переслушаю, — говорит Эперхарт, отступая от дверей и кивая мне внутрь, чтобы проходила.

Я надеялась уйти, но едва ли разумно это делать без телефона. Во-первых, будет выглядеть как бегство. А во-вторых, позвонит мне такой Клинт за объяснениями, отчего интим прервался, а тут Эперхарт. Между прочим, тоже не очень-то одетый.

Шквал звонков обрушился на нашего CEO внезапно. В итоге запонки он снял, галстук развязал, рубашку начал расстегивать… и тут — бум! Не до переодеваний стало. Впервые вижу человека, который не стянул галстук вместе с узлом в надежде в следующий раз напялить обратно и подтянуть, а любовно развязал и… почему-то оставил на шее. Мой взгляд цепляется за галстук и там и застывает, потому что в лицо Эперхарту смотреть нельзя, в вырез расстегнутой почти до живота рубашки — тем более, ну а ниже вообще никогда смотреть не надо. В смысле, надо только с Клинтом. И если есть настроение. Короче, если раньше в Эперхарте только попадались небезопасные для меня территории, то теперь он весь — небезопасная территория, а я у него в люксе в банном халате поверх шелковой сорочки и без бюстгальтера. Не советую устраиваться работать в места типа «Айслекс», а то, не ровен час, обрадуешься, что трусы успел натянуть.