Генерал без армии (СИ) - Хохлов Анатолий Николаевич. Страница 58

Для оперативной передислокации войск, вдоль городских стен всегда устраивался многометровый мощеный тракт. Его и использовал для набора силы удара отряд бронированной кавалерии. Их было всего двадцать три. Солдаты конвойной службы, подрабатывающие в патрулях и облавах на разношерстную бандитсвующую шваль. Двадцать три наемника, верхом на многотонных хищных монстрах, доспехи каждого из которых были витиевато украшены алыми узорами людоедов.

Бандиты успели выставить перед собой короткие копья. Кони, рыча от жажды боя, привычно сосредоточили потоки Ци на передних пластинах брони и влетели в частокол, сминая своей массой оружие, щиты и людей. Сила удара расшвыряла бандитов, опрокидывая их под копыта боевых зверей, каждый из которых весил две-три тонны, без учета брони. Не понеся никакого ущерба, ударный отряд кавалерии пробил толпу бандитов у пролома насквозь и остановился, но не потому, что не мог продолжать движение, а потому, что все двадцать три коня и их всадники начали безжалостно истреблять истошно визжащую пехоту Народной Освободительной Армии. Кони вставали на дыбы и обрушали на головы врагов тяжелые копыта. Самураи орудовали копьями, тяжелыми булавами и топорами на длинных древках. Кровь била фонтанами, броня бандитов не держала ударов. Размечтавшиеся о легкой добыче, люди почти без сопротивления перерабатывались в корчащееся на земле, агонизирующее мясо.

Жажда убийства застилала глаза коням, но их всадники головы не теряли и следили за окружающей обстановкой. Рывки поводий и гневные окрики хозяев заставили боевых зверей очнуться. Оставив избиение сломленных бандитов, кавалеристы развернулись и все такой же слаженной сварой ломанулись сначала к околостенному тракту, а затем, по нему, прочь от пролома, через который в город уже входили, строй за строем, новые войска захватчиков. Это уже не полудикие лесные голодранцы. Броня, окутанная синим свечением Ци. Стальные щиты и копья, приспособленные к пробою брони. Эти не без потерь, но быстро растерзают жалкую горсть вражеской кавалерии. Лейтенант, командовавший конными наемниками, задержался перед надвигающимся строем врагов и нанес четыре удара незримой силой, сбив четверых врагов в первой линии.

Солдаты Народной Освободительной с ненавистью заголосили, по этим ударам узнавая давнего врага. Немало он и его наемники попили крови лесному братству. Сразу пятеро латников в гуще солдат выхватили из креплений за спинами тяжелые луки и, окриком приказав окружающим пригнуться, пустили в лейтенанта стрелы. Кавалерист безошибочно встретил каждую из них защитным дзюцу «Разрыва» и принял удары лишившихся усиления снарядов на броню туловища. Укрепленная силовыми потоками сталь и мягкий поддоспешник спасли его от ран. Не оставив даже синяков, сломавшиеся стрелы отскочили от кирасы, а конный воин показал врагам оскорбительный жест рукой и, хлопнув коня пятками по бокам, помчался следом за своими людьми.

— Не преследовать! — лейтенант Осаму остановил своих солдат, погнавших разбойничье отрепье обратно к пролому. Сломленные и впавшие в панику, бандиты из авангарда Народной Освободительной разбегались вправо и влево по освободившемуся от кавалерии тракту, а навстречу горстке защитников шла ощетинившаяся копьями стальная стена щитов. — Пора отступать ко второй линии! — он глянул на знаки, украшающие шлемы уцелевших в побоище стражей. — Десятки с первого по пятый, ко мне! Сдержим врага, иначе никто не уйдет! Остальные, к основным силам! Бегом!

Вместо пятидесяти пяти, что полагались по штату, из названных отрядов к лейтенанту присоединились всего двадцать три человека. Остальные погибли в бою и лежали среди устилающих мостовую трупов. Из двухсот стражей первый бой пережили всего человек восемьдесят, а из пяти сотен ополчения уцелело вовсе меньше трети.

Защитники разделились на два неравных отряда. Основная группа устремилась по улице прочь, к второй линии стен, а малая, покрытая кровью, в порубленных и помятых доспехах, выстроилась в неровную линию перед надвигающейся на нее стальной лавиной. Строй врагов расступился, вперед выбежали десятка полтора лучников.

— Плечом к плечу! Щитом к щиту! — проорал лейтенант и грозно взревел, взывая к приглушенным, но все еще истинно самурайским генам своих подчиненных. — В атаку, братья!!! Смерть уродам! Смерть!

Не позволяя лучникам расстрелять их, стражи с боевым кличем ринулись на врага. Стрелки ударили из ступней импульсами Ци и высоким прыжком унеслись за линию копейщиков. Те, что были поискуснее, пустили свои стрелы в прыжке и выбили из горстки врагов четверых бойцов. Стражи оставили упавших позади, сомкнули строй и врезались в линию вражеских щитов. Вдвадцатером, против полутора тысяч. Началась свирепая свалка, в которой ни стражи, ни бандиты не давали врагу пощады.

Нещадно терзая отбивающихся защитников закона, панцирная пехота лживо-либеральных сил сомкнула вокруг них кольцо окружения. Один за другим падали, обливаясь кровью, обреченные защитники. Под ударами топоров, булав и клевцов, кольцо их стремительно редело.

Свирепые удары сыпались на лейтенанта Осаму со всех сторон. Самурай, импульсом из щита отшвыривая очередного врага, уже не думал а защите, а силился нанести удар мечом еще хотя бы одной черно-зеленой фигуре. Пробита кираса, свернута и сбита стальная маска. Проникающие ранения в плечо, бок и живот. Четыре или даже пять ударов по голове. Таких, что от тяжелой контузии меркнет свет в глазах. Еще бы одного… еще бы хоть одного ублюдка забрать с собой!

С яростным воем, все толпа сражающихся людей вдруг резко сместилась и смялась так, словно огромный кулак мастера тайдзюцу ударил в плотную ткань тряпичной макивары. Сбиваемые колоссальной инерцией, тяжелые пехотинцы толкали друг друга, опрокидывались и валились, превращая толпу в хаотичную мешанину из сотен потерявших равновесие людей.

Осаму тоже упал, но поднялся, когда сбивший его бандит вдруг взмыл над землей и улетел неведомо куда, унесенный таинственной силой. Сила эта, впрочем, тотчас перестала быть таинственной, обратившись мордой исполинского боевого коня, с жадной стремительностью потянувшегося за следующей жертвой. Стальная маска шлема его была открыта и клыкастая пасть генетически модифицированного зверя разверзлась словно гибельная пропасть, чтобы через миг сомкнуться на плече и верхней части туловища новой жертвы. Боевые кони весьма умны, они более чем способны различать гербы и знаки на доспехах людей. По этой причине лейтенант сил закона остался жив, а бандит рядом с ним захлебнулся кровью, когда челюсти монстра смяли доспехи и раздавили грудную клетку избравшего разбой бывшего самурая. Конь мотнул головой, швырнув агонизирующего врага прочь, а затем встал на дыбы и обрушил удары передних копыт на толпу, раздавив в месиво одного из врагов и тяжело искалечив другого.

Отряд кавалерии вломился в ряды врагов десятка на два метров, кони учинили кровавую расправу над попавшими им под копыта врагами, но подобные картины не вызывали паники у истинных самураев. Жажда боя, крови и презрение к смерти было зашито в характер солдатам новых войн на генетическом уровне.

— Впере-о-о-од!!! — загремел многогласый хор и стальная лавина покатилась на бронированных монстров. Копьями, импульсами Ци, ударами оружия по ногам, бандиты принялись опрокидывать коней одного за другим.

— Назад! — проорал лейтенант наемников и, склонившись, протянул свою булаву поднявшемуся на ноги командиру стражи. — Быстро! Хватайся!

Подняв на коней нескольких уцелевших пехотинцев, кавалеристы развернули своих боевых монстров и, оставив четверых погибших, живо создали дистанцию между собой и врагами. Настолько быстро, что догнали бегущую к воротам второй линии стен группу защитников.

— Примите раненных! — семь спасенных бойцов были сгружены на руки подбежавшим стражам. — Уносите их! Отря-а-ад! Строй фронт! Две шеренги! К атаке! Ходи, ходи!

Девятнадцать конных наемников развернулись и выстроились для нового лобового удара по надвигающемуся скоплению врага. Улица широка и пряма, идеальное место для разгона.