Генерал без армии (СИ) - Хохлов Анатолий Николаевич. Страница 9

— Фукухара… Сатору. — помедлив, с сомнением ответил бандит. — Самурай разведки и поддержки.

— Дезертировал? Правильно сделал! На дебилов только дауны и будут работать. Чем рисковать жизнью и ждать подачек от начальства, лучше забрать все, что нужно, у слабаков, и жить в свое удовольствие! — злыдня всплеснула руками, хлопнула в ладоши и выжидательно посмотрела на женщину.

— Китамура Мисато. — представилась бандитка. — Я из страны Морей. Сбежала оттуда, чтобы не издохнуть от голода.

— Ясно! Сатору-сама, Мисато-сама, возьмите меня в вашу банду! Я — сильнейший мастер гендзюцу, так умею мозги крутить, что любого стражника в узел сверну, а он и не заметит!

Бандиты переглянулись.

— Почему ты в мужской одежде, Нэко-чан? — осторожно осведомилась Мисато.

— Да так… — злыдня всплеснула рукой. — Мне в этом городе жить было негде, вот я и взялась присматривать на улице человечка поинтереснее. А тут этот мальчик в магазин за вкусняшками идет. Симпатичный, веселый и беспечный, как весенний ягненочек! Глазки наивные, лицо доброе, а улыбочка такая, как будто только что с девочкой целовался! Ну, мне и стало завидно. С чего бы спрашивается, у этого слабака все есть, а у меня ничего нет? — тварь растянула улыбку от уха до уха и сощурилась с выражением насмешки и злобы. — Я ему мозги крутанула, чтобы он вместо меня видел девочку покрасивее, подошла и попросила помочь котеночка поймать! И что думаете? Дурачок сразу, с готовностью пошел, ни мгновения не засомневался! Хорошие мальчики ведь должны помогать девочкам? Ха-ха! И пока мы шли, он сам мне все разболтал про то, где живет, где учится, как папу и маму зовут. Знакомился со мной, о дружбе размечтался! Наверное даже влюбился? Ах, мальчики такие глупые! До самого конца так ничего и не понял, дурак. А я его шею в захват локтем хвать! Чуть надавила, и шейка хрусть! — злыдня изобразила захват и излом. — Бедняжка только захрипел, да ручками и ножками задергал! Беспомощный милашка! И рядом никого, кто мог бы ему помочь. Ни мамы, ни папы, ни стражи, ни друзей! Все спокойно занимались своим делами, пока я их красавчика раздевала, уродовала и сбрасывала в водосток. Вот идиоты! Ни один даже носом не повел, когда я к ним вышла, переодетая добреньким мальчиком и притворяющаяся, как будто с дурачком Хидэки ничего плохого не случилось! Ха-ха! С прошлого лета он где-то там в реке или даже в море плавает, а я спокойненько живу в его доме, с его папой и мамой!

— С прошлого лета?! — изумились бандиты.

— Ага.

— И никто не заметил следов воздействия Ци? Фон же должен быть яркостью до небес!

— Я воздействую точечно, на мозг. — самодовольно ответила злыдня. — Фон такой мизерный, что ни один самурай не чувствует! Вот вы, Сатору-сама, ничего ведь не заметили, да? И никто не замечает! Поэтому я совершенно неуловима! Ну так что, возьмете в банду? Мне просто так жить уже надоело, я хочу собрать много денег и драгоценностей! И чтобы можно было с равными мне хорошо повеселиться! Давно присматриваю себе нормальных друзей!

Бандиты переглянулись. Девчонка перед ними явно опасная, сумасшедшая садистка, но ее умение может быть крайне полезным и сулит невероятные богатства.

— Что думаешь, Мисато? — спросил Сатору.

— Что думаю? — глаза бандитки загорелись жадностью. — Нэко-чан, а ты сможешь благородным господам мозги крутить? Так, чтобы их охрана не поднимала тревогу?

— Ха-а… да запросто! Я в особняк местного городского главы ходила, целую кучу бриллиантов его жены себе забрала. Такие блестящие и красивые камушки, уписаться можно! Вся стража города на ушах две недели ходила, но ничего не нашла. Они у меня дома лежат, на полке, за книгами.

— Тогда, я думаю, — сказал Сатору. — Мы очень даже хорошо сработаемся! Веди к дому в котором живешь, заберем бриллианты и деньги, а потом, все вместе, свалим отсюда куда подальше.

— Чудесно! — злыдня, подскакивая на месте, захлопала в ладоши. — Даже немного жаль, — она вдруг печально вздохнула. — Что причиненное мною зло привлекло внимание акума и я уже два года как мертва. — на глазах остолбеневших бандитов, девчонка начала стремительно разлагаться. Язвы расползлись по ее коже, осыпались волосы, выпали глаза. Кости черепа проглянули сквозь изуродованную гниением плоть. Ходячий мертвец с обвисшими руками, подкосившимися коленями и склонившейся набок головой, захрипел, завыл, и вдруг бесследно растаял, словно туман. Исчезла живая тьма, бесследно пропали трупы вахтовиков и их багаж. Пара разбойников, в совершенном одиночестве, стояли посреди пустой и тихой ночной лесополосы.

— Дерьмо. — борясь с бьющей его тело нервной дрожью, произнес Сатору. — Похоже, мастер гендзюцу над нами издевается.

— Гендзюцу? — взвилась Мисато. — Какое еще гендзюцу?! Ты же самурай! «Разрыв» примени, или еще что-нибудь. Вас что, с иллюзиями бороться не учили?

— Так учили, что зубы отскочили! — огрызнулся Сатору. — Бросаем хламье, бежим отсю…

Он швырнул свой багаж на землю и потянулся к сумке, которую держала его напарница. В этой сумке лежали награбленные деньги и драгоценности, за них бандит намерен был цепляться до последнего, но прежде чем он коснулся сокровищницы, буквально из-под земли, между ним и Мисато, вдруг с ревом нападающего хищника взметнулась вверх кошмарная зомби-беспредельщица.

Высоко взлетели прошлогодние сухие листья, бандит дико заорал, сбитый чудовищем с ног и поваленный на землю.

— «Разрыв»! — бил он дестабилизирующим дзюцу то себе в голову, то в тварь, то наугад в разные стороны. — «Разрыв», «Разрыв», «Разрыв»!

Но ужасный мертвец не исчезал, тварь придавила отбивающегося сенсора к земле и схватила его за голову, прижав ладонь ко лбу бандита.

— Мисато! — со смертельным ужасом в голосе, прекрасно понимая, что сейчас умрет, завопил Сатору. — Мисато, помоги мне!!!

Но его подельница уже улепетывала без оглядки сквозь лес. Спотыкалась, падала, цеплялась одеждой за ветки и беспощадными рывками раздирала дорогую ткань. Вой нечеловеческой боли, в который превратился крик сенсора, подгонял ее лучше любой плети. Она бежала и бежала, пока, вдруг, не замерла, в ужасе остолбенев.

Перед ней, буквально в паре метров, висел полупрозрачный, бесплотный образ человека. Призрак в белом могильном саване, с хорошо знакомым лицом.

Женщина, которую Мисато на пару с Сатору ограбили и убили пару дней назад. Бесплотная фигура подняла руку и наставила на бандитку иссиня-бледный палец.

— Ты! — голосом, от которого в жилах стыла кровь, яростно прокричал неупокоенный дух. — Ты обещала не убивать моего сына! Мой мальчик! Мой Шиджеру! Ты солгала мне!!!

Мисато заорала в ужасе, повернулась на месте и с новыми силами ломанулась сквозь лес. Она завывала и металась из стороны в сторону, когда из-за деревьев появлялись все новые призраки. Мужчины, женщины и подростки, которых она уволакивала, как на аркане, для грабежа и убийств. Молодая мамаша с младенцем на руках. Несколько стариков, погибших при ограблении домов. Пара школьников, доверчиво открывших улыбчивой тете двери своих квартир. Призраки жертв Сатору и Мисато, над которыми дорожные бандиты с глумлением расправлялись, уверенные в собственной силе и полнейшей безнаказанности. Хитрые злодеи ведь всегда быстро перемещались, терялись в толпах беженцев и переселенцев, скрывались под новыми именами, запутывали следы. Кто и когда их догонит? Кто спросит за причиненное зло?

Бандитка сбросила пальто. Кое-как, на бегу, растеребила широкий пояс и избавилась от пышных юбок.

— Прочь! Прочь! — она отмахивалась от призраков руками, а те, хохоча, кружили среди деревьев, приближались к ней и, дыхнув на бандитку холодом могилы, проносились мимо. — Вы уже все подохли, пошли прочь из этого мира!

Впереди блеснул свет и, напрягая последние силы, измученная, ободранная бандитка вырвалась на освещенную фонарями аллею с деревянными лавочками и мощеной камнем дорожкой. На одном инстинкте, она бросилась под фонарь, и захохотала, увидев как призраки вьются на границе света и тьмы, словно у невидимой преграды.