Гора в объятьях облаков (СИ) - Питкевич Александра "Samum". Страница 30

Кровь бросилась к щекам, дыхание сбилось. По венам разлилось возбуждение. Ёкай выругался, зависнув на одном месте.

– Знал бы, что на тебя так действует высота, придумал бы что-нибудь другое. Дыши, Ориса, медленно и глубоко. От тебя исходят такие волны, что мы рискуем вернуться сейчас ипрямо в мой павильон. А у меня, признаться, были иные планы.

Для успокоения мне потребовалось минут пять дыхательной гимнастики. И, между прочим, я вовсе не виновата.

Мы поднялись еще выше, когда воздух вокруг изменился. Потоки стали не такими быстрыми, более нежными, но дышать оказалось не так просто. Воздух был настолько разряжен, что кружилась голова.

– Посмотри, – тихо позвал Шиджеру, немного смещая объятия, – это и есть Кумояма.

Вид был прекрасен. Огромная гора словно купалась в облаках, выше границы которых мы сейчас находились. Она была вся цветная, где-то с темными пятнами зеленой хвои, а где-то виднелись «печальные» клены. Мы были не слишком далеко, так что вершина закрывала почти половину неба, и это зрелище весьма впечатляло.

– Вон там, чуть выше облаков святилище. Хочешь побывать?

Определенно.

Сердце, переполненное адреналином, в ускоренном режиме перегоняло кровь. Вид был настолько изумильно-пугающим, голова шла кругом, что смех вырвался сам собой. Стало так легко, свободно, что возникло желание раскинуть руки, но тут инстинкты победили. Сочетание запаха Шиджеру со свежим ветром, с зашкаливающими эмоциями, ощущением полета и крепких рук, все это делало мир вокруг каким-то еще более волшебным, чем обычно.

– Тебе нравится? – тихо спросил ёкай, разглядывая мое лицо. Не в силах ничего произнести, просто кивнула, широко улыбаясь.

Шиджеру.

Она меня просто выбивала из равновесия. Один только вид такой свежей, отдохнувшей Орисы на высоких гэта, расхаживающей по двору под команды зубаток был способен пошатнуть мое спокойствие.

– Так нужно? Или сильнее его потянуть? – спрашивала девушка, плавным движением подтягивая подол кимоно. Каждый жест, мягкий, продуманный, полный грации, так разнился с ее обычным задорным и немного резковатым, что я был не в силах отвести взгляд. Сейчас она была другой. В повороте головы, в развороте плеч и даже взгляде присутствовала та гордость лишенная высокомерия, что получалось демонстрировать только у Акане, супруге Рю. Но если принцесса впитала это с рождения, переняв манеру у почившей императрицы, то Ориса, весьма простая девушка из далекой страны, откуда это в ней?

– А на голове что должно быть? Оно тяжелое будет? Как с этим поклоны бить? – подтянув длинные громоздкие рукава, девушка приложила руки к голове, изображая высокую конструкция. Кин что-то ей отвечала, но я не слушал зубатку, наблюдая за невестой. – Это я поняла. Не так страшно. А если что, я вообще считаюсь важно персоной? Вот так надо? Давате, еще раз пройдусь, а то как-то неудобно совсем. Стыд будет, если меня позовут, я а там на коврах растянусь, как дура деревенская какая-то.

И, одним плавным движением спустив рукава, подняв голову и распрямив спину, Ориса вновь приняла этот чарующий вид. Как-то на мой еще детский вопрос, за что отец выбрал мою маму, просто украв молодую кореянку и проигнорировав решение бабушки, я получил ответ: за ее достоинство. Мне было непонятно, о каком таком достоинстве идет речь. О красоте, добродетели? Это тоже достоинства. Но сейчас я видел девушку, простую и смешливую, с острым умом, которая спокойно бралась за грязную работу (а я видел, как она помогала зубаткам развешивать кимоно на сушку, предварительно отругав за попытку запретить), при этом способную вышагивать с достоинством принцессы и грацией богини.

В какой-то момент, запнувшись в непривычной обуви, Ориса громко выругалась. Почему-то от этого мне стало легче. Вдруг тот неземной образ, который только собрался в моей голове, стал очень близким и доступным. Не пытаясь больше разобраться, откуда в ней то или иное, понял, что это она вся. Эта многогранная разносторонняя особа, о жизни которой я почти ничего не знаю, но в характере коей уверен. Перестав подглядывать, вышел на двор.

В глазах Орисы мелькнула неуверенность, словно ее застукали за каким-то нелицеприятным действом. Подойдя ближе, с яростью увидел ссадины, все еще украшающее нежную кожу. Захотелось еще раз отшлепать Натсуми. Я даже сказать Орисе пока не мог, что на самом деле с ней произошло, от чего было неприятно и где-то глубоко гнездилось горькое чувство вины.

Я смотрел на открытое лицо, и думал, что ее присутствие в Поместье добавило трудностей, но и внесло искру жизни, придав всему яркие оттенки. Какой станет жизнь в Кумояма, если здесь будет такая хозяйка. Ее глаза так сияли, проникая светом в самые темные кусочки моей сущности. Я чувствовал, как набираюсь сил. Не удержавшись, прижался к ней губами, эгоистично желая получить еще больше этого тепла и света. Ориса тихо выдохнула, прижавшись ближе. Руки сами собой притянули ее, не позволяя оставить ни грамма пространства между нами. Хотелось сдавить ее сильней, крепче, чтобы она вся была в моей власти. Она реагировала на действия так остро, так чутко. Желание сделать ей подарок возникло неожиданно. Хотелось сделать что-то, чего не делал для нее еще никто.

Идея показать Кумояма с высоты полета показалось очень своевременной. И весьма коварной. Ориса так крепко прижималась, цеплялась, что я чувствовал каждый изгиб женского тела. Жар и нетерпение окружили нас коконом, разгоняя кровь. Возбуждение ударило в нос, встрепенув все инстинкты. Поплатившись за собственное коварство, пытался дышать ртом. Внизу живота собрался жар, напоминая о годах юношества. А девушка не помогала, опьяняя волнами желания.

– Дыши, Ориса, медленно и глубоко. От тебя исходят такие волны, что мы рискуем вернуться сейчас и прямо в мой павильон.

Девушка успокоилась так же быстро, как вспыхнула, а у меня что-то тлело внутри, только распаляя огонь. Озадаченный собственной реакцией, предложил Орисе осмотреть святилище.

Алиса.

Маленький темный храм у вершины горы, одна комнатка, чисто выметенная с зажженными благовониями и гирляндой в виде молний над входом. Мы спустились у перкладины-ворот, на самом верху бесконечной лестницы, поросшей мхом. Отлепившись от ёкая, я прошла под воротами, оглядываясь по сторонам. С обеих сторон от ступеней стояли фонарики-алтари, а перед самим святилищем располагались две статуи высотой в пару метров. Из темного камня, чуть потрепанные непогодой, они выглядели ровесниками самой горы.

Это были крупные крылатые мужчины, у одного из которых был клюв и какая-то палка, а у другого длиннющий нос и веер из пяти листьев. Тенгу. Это был храм тенгу.

– Быть не может, – я пораженно осматривала статуи и само святилище. Святилище для ёкая. Обернувшись к Шиджеру, вновь столкнулась с его непроницаемым выражением лица. Мне нужно было понять. – Это храм для тебя?

Ёкай кивнул, стоя чуть в стороне.

– Люди приходили сюда просить защиты. От непогоды, от захватчиков. Сейчас их куда меньше, и просьбы немного иные. В основном о силе духа или поддержке в правом деле.

– И ты помогаешь?

– Я глава Кумляма. Чем могу, – просто пожал плечами ёкай.

В моей голове не укладывалось это все.

– Это сложно понять, – я потерла одну ступню о другую, сбивая налипшие хвоинки, разглядывая статую. Раздался громкий щелчок пальцев, и через мгновение прямо передо мной оказался маленький ёкай, чуть выше колена, больше всего похожий на веник. Существо поклонилось, поставив передо мной простенькие низкие гэта.

– Обуй, пожалуйста. Тогда мы сможем осмотреть все.

День был очень приятный. Шиджеру провел его со мной до самого заката, в первый раз расспрашивая о увлечениях и о жизни там, дома. Ему было интересно все, от любимого блюда, до последнего просмотренного сериала. Смирившись с наличием смартфона, я все же пришла почти в шоковое состояние, услыхав, что ему очень понравился «Шерлок», но тенгу совсем не в восторге от экранизации «Американских богов». Мы смеялись, обсуждая нелепость керлинга и самый вкусный десерт в мире.