Ката - дочь конунга (СИ) - Степанова Мария Игоревна. Страница 8

— Беляна, Неждана! — крикнула она, и в двери, спеша, вбежали прислужницы, — голубую поневу несите! И поршни с бусинками! Нет! Беляна! Ты иди к брату, спроси, не нужно ли чего.

— Княжич не приехал еще, — подала голос та, которую назвали Беляной, — Светислав за ними послан, скоро будут.

— Все равно, иди! Как прибудет, все разузнай и бегом сюда!

Маше ничего не оставалось, как присесть на лавку и наблюдать за всей этой суетой. Ката, казалось, совсем забыла о ней, выкрикивая указания. Сейчас она совсем не выглядела юной, наоборот, она была собрана, деловита, и походила на молодую хозяюшку, пусть и всего одной комнаты во всем этом огромном доме-муравейнике.

Наконец и она утомилась. Встав посередине комнаты, Ката огляделась, наткнулась взглядом на Машу.

— Ой, — присела она рядом, — выбилась из сил!

— Еще бы! — усмехнулась Маша, — такая командирша! Где только командовать научилась?

— Княгиня меня наравне со своими дочками воспитывает! — то ли просто сообщила, то ли похвасталась Ката, — а молодая княжна должна уметь управлять прислугой.

— А что еще должна уметь молодая княжна? — с улыбкой спросила Маша.

— Много чего, — выдохнула Ката, — а иначе как она будет руководить домом после того, как замуж выйдет? Надо знать, как сделать, и спросить с работника, если он делает неправильно.

— А сколько у княгини детей? — поинтересовалась Маша.

Ката подняла глаза, видимо, посчитала в уме, потом начала говорить и загибать пальцы:

— Княжичи Илья и Владимир, они с князем сейчас в стольном Киеве, помогают править, княжичи Изяслав и Святослав здесь за отца остались, управляют городом вместе с думными боярами. Княжич Всеволод тоже уже большун, он с матерью в Ладогу путешествовал, а Вячеслав и Игорь еще малы, они тут были, под присмотром нянек.

— Ничего себе! — Маша вытаращила глаза, — много! А дочки есть?

— Есть, — кивнула Ката, — княжне Анастасии шестнадцатый годок, княжне Елизавете тринадцать, а Анне — шесть. Да ты их видела! Они в повозке с нами ехали! Елизавета и Анна! А Анастасия важная, она не любит веселиться, строга наша старшая княжна, все за молитвами да за книгами.

Маша вспомнила маленькую, нарядно одетую девочку, весело крутящую головой в повозке. Очень симпатичная! Маше очень хотелось посмотреть на княгиню, о которой столько все говорят. Судя по рассказам дворни, княгиня Ирина была строга и справедлива, вершила судьбы наравне с власть имущим мужем. Но, видя, с каким нетерпением ждала ее Ката, Маша понимала, что княгиня — женщина добрая, раз сумела расположить к себе дочь политического союзника.

— Ката, а можно мне посмотреть на княгиню? — спросила Маша. Она была готова к тому, что девушка откажет, все-таки это не на ярмарочного актера посмотреть, но Ката, немного задумавшись, кивнула.

— Вечером пир будет, все там соберутся, со мной сядешь! Только тебе надо наряд подобрать!

Ката снова вскочила.

— А этот чем нехорош? — удивилась Маша. Ей казалось, что она выглядит не просто красиво, а восхитительно.

Ката скривилась, ничего не ответила и снова начала звать девушек на помощь.

Вечером, робея, Маша сидела рядом с Катой за княжеским столом. Ей казалось, что все присутствующие только на нее и смотрят, а некоторые уже и готовы выкрикнуть, что она чужачка. Но Маша волновалась напрасно. Все взгляды и улыбки были прикованы к женщине, сидящей во главе стола. Княгиня Ирина была красавица. Маша вглядывалась в черты правительницы, и понимала, отчего ее все так любят и слушаются. Она была рождена повелевать! Ката, не закрывавшая рот с того момента, как узнала о прибытии своей приемной матери, рассказала, что княгиня Ирина, рожденная шведской принцессой Ингигердой, добровольно согласилась на династический брак с князем Ярославом. А до этого она некоторое время считалась невестой ее, Каты, отца, Олафа Харальдссона.

— Ничего себе! — восхитилась Маша, — и после этого твой отец дружил с князем?!

— Отец отказался от мести за личное оскорбление, — произнесла Ката, и в голосе ее прозвучала гордость за отца, — он женился на Астрид, сводной сестре Ингигерды.

— На твоей матери? — уточнила Маша, и Ката в первый раз смутилась.

— Астрид не мать мне, — после небольшой заминки ответила она, — Астрид — мать Магнуса. Отцу не было удачи тогда, и он потерпел поражение в бою с датчанами и вынужден был бежать в Швецию, а потом и дальше, на Русь. Он оставил Астрид с дочерью Ульфридой дома, и взял с собой только Магнуса, своего наследника. Магнусу тогда было всего четыре года, он тосковал без матери, и отец взял с собой и мою мать, которая когда-то была кормилицей Магнуса.

— Ничего не поняла, — потрясла головой Маша, — твоя мать — нянька и кормилица Магнуса, тогда почему ты зовешь его отцом?

— Потому что он — мой отец, — улыбнулась Ката. — Моя мать не смогла отказать своему конунгу, и родилась я, а спустя полгода у Астрид родился Магнус. Астрид взяла мать кормилицей, потому что у той была большая грудь и много молока, а когда отец собрался в путь, королева Астрид сама предложила взять ему с собой мою мать. Я думаю, она хотела, чтобы не только Магнус перестал тосковать по дому, но и отец утешился в разлуке. А мать взяла с собой меня, и на корабле отец совершил обряд, прилюдно признав меня родной дочерью. С тех пор я стала принцессой Катой и ко мне относились с таким же почтением, как и к Магнусу.

— А где сейчас твоя мать? — спросила Маша.

— Она не перенесла долгого пути, — печально ответила Ката, — ее тело лежит где-то на Ладожских берегах, и я когда-нибудь навещу ее могилу. Образ матери уходит от меня, я все меньше вспоминаю ее лицо, и помню только песни, которые она пела нам с Магнусом перед сном. Княгиня Ирина приняла нас с любовью. Она могла бы относиться ко мне как к бастарду, но не захотела. Я думаю, ей нравился мой отец, и она с радостью приняла обоих его детей.

Теперь, сидя на пиру среди многочисленных родственников и приближенных, Маша размышляла о благородстве этой великой женщины. Пару раз она ловила на себе княгинин взгляд, и смущалась, опуская глаза.

Княгиня была весела. Она с удовольствием оглядывала свое семейство. Ката, сидящая не так близко, как родные дети и даже Магнус, тихонько шептала, указывая на княжий выводок. Рядом с княгиней восседал княжич Изяслав. Ему, как и Магнусу, было всего четырнадцать лет, но выглядел он старше. Магнус был еще мальчик, с едва проклюнувшимися усиками, невысок и коренаст, Изяслав же выделялся высоким ростом, статью и печатью важности на лице. Несомненно, он был достойным преемником отца и выполнял свои обязанности сполна. Мать разговаривала с ним уважительно, как подобает говорить с правителем. Святослав, одиннадцатилетний подросток, не отставал от брата, тянулся за ним и в стати и в выражении лица. Чуть дальше, на высоком стуле восседал восьмилетний Всеволод. Маше казалось, что мальчишка больше других детей соскучился по матери, и с удовольствием занят бы место двухлетнего Игоря у нее на руках. А пятилетний Вячеслав ничего не замечал, он крутил в руках маленькие ножны — подарок брата, и был всем доволен.

Княжны были тут же. Анастасия, как и описывала Ката, выглядела совсем взрослой, слишком серьезной для своих лет, и Маше приходилось напоминать себе, что в этом времени девушки взрослеют рано. Елизавета и Анна сияли от внимания матери и братьев, а особенно от новеньких украшений на груди. Маша сравнила трех сестер и решила, что из всех самой красивой все же вырастет Анна.

— Ката, — вдруг позвала княгиня приятным грудным голосом, и вокруг воцарилась тишина. — Ты какая-то сегодня притихшая. Здорова ли?

— Здорова, княгиня-матушка, — откликнулась девушка, — твоими молитвами здорова!

— Приди сегодня перед сном, перемолвиться надо, — пригласила княгиня.

Ката кивнула.

— А что это за девица с тобой? — спросила княгиня Ирина, и Маша втянула голову в плечи, — вроде не видела ее раньше.

— Это подруженька моя, — волнуясь ответила Ката, — мимо проезжала, да осталась погостить.