Девять бусин на красной нити (СИ) - Питкевич Александра "Samum". Страница 59

– А теперь давайте поговорим о деле. О нашем самом важном деле. О равновесии.

Тихий, рокочущий как прибой океана, гул одобрения раздался со всех сторон.

– Мы все до единого понимаем, чем нам грозит подобная ситуация. Все видят, что с каждым месяцем, с каждым шагом, все становится только хуже. Многие пытались предложить решение и найти верный путь, но пока мы не добились ничего. Вакт Дьярвинсон, что ты хочешь нам сказать?

В ложе асов на ноги поднялся один из молодых богов. Скрестив руки на груди, он вздернул нос, начав говорить.

– Мы могли бы справиться с этой бедой, если бы вы, подлые создания, сидящие здесь, не спрятали в своих кладовых великие артефакты.

– Вы не можете справиться даже с собственным артефактом, куда вам давать другие! – сердитый глосс раздался со стороны ванов.

– Мы бы справились, будь все артефакты рядом. Это бы смогло удержать равновесие, – упрямо возразил Вакт.

– Это не помогло в тот раз, не поможет и сейчас!

– Не помогло, – пресекая балаган, спокойно произнес Рюбецаль,– и не поможет. Кто еще хочет высказаться?

– Но разве артефакты не обладают силой, достойной догов?

– Я тебе отвечу, благородный ван, но только потому, что у твоего народа у единственного нет этих древних предметов, – тихо, как-то печально отозвался Рюбецаль. Гул, поднявшийся после этих слов не затихал минут десять, пока цверг-полукровка не поднял руку, требуя тишины. Когда он продолжил, в голосе сквозило столько желчи, что у меня самой свело зубы. – От чего же все всполошились? Не у тебя ли в подземном городе, Хангурир, хранится великое копье? Не ты ли, Светлый владыка, прячешь в ларце золотое кольцо? Все мы знаем, где молот. А для тех, кто не осведомлен, меч хранится в Йотунхейме.

– Я этого не знал, – тихо произнес Хакон, чей голос был отчетливо слышен в наступившей шокированной тишине. В дальней стороне амфитеатра, огромный как скала, йотун переступил с ноги не ногу.

– И что, раз мы знаем где все артефакты, осталось найти ожерелье, тогда мы сможем…

– Не сможем. И искать ничего не надо. Ожерелье, вместе с хозяйкой, сегодня здесь.

Мне показалось, что я оглохла. От чего-то эти слова Рюбецаля вызвали самую бурную реакцию.

– Тише, тише! – вскинув руку, Рюбецаль, широко скалясь, пытался призвать всех к порядку.

– Брисенгамен принадлежал Фрейе! Его нужно вернуть нам!

– Фрейя – дочь ванов. Вы не можете получить ожерелье, оно должно быть у нас!

– Ожерелье не получит никто, – перекрывая перебранку асов и ванов, весомо произнес Снор. – Оно останется у моей невестки. Там, где находится сейчас.

Вот теперь наступила тишина. Все удивленно уставились на меня, пытаясь рассмотреть артефакт.

– Но невеста твоего сына – демон, – я так и не поняла, кто произнес это, но в голосе было столько сомнения, что хотелось саму себя ущипнуть, чтобы убедиться, правда ли я все еще тенгу.

– И что? – хакон фыркнул, опустив голову. И правда, если рассматривать такую постановку вопроса, то и ответить нечего.

– Она не здешняя, и не может носить ожерелье великой богини.

– Ожерелье само выбрало себе хозяйку, и не нам этого оспаривать, – со своего места, привлекая внимание, поднялся мастер-цверг, у которого мы с Хаконом были перед отъездом в Японию.

Вслед за ним поднялся Барди, цверг, проводивший нас под горой из охотничьего домика, где мы в первый раз встретились с Хаконом.

– Мы настаиваем, что ожерелье должно остаться в Туманных чертогах. Для сохранения равенства сил это будет верным.

– Мы в свою очередь поддерживаем, – теперь поднялся Манорок. Места детей Хель находились на другой стороне амфитеатра. Мужчина, облаченные в черное, высоко поднял руку, привлекая к себе внимание. – Ожерелье – не кольцо. Его волю не стоит игнорировать. И мы не допустим, чтобы артефакт великой Фрейи попал к асам или ванам.

– Ожерелье останется в доме Снора. Мы не это собрались обсуждать, – весомо, без улыбки, подвел итог Рюбецаль. – Мы здесь потому, что Великое древо не погибло.

Тишина. Звенящая и натянутая, как тетива лука. Мне показалось, что где-то над нами тикали огромные часы, которые отсчитывали момент, когда тетива лопнет.

Три.

Два.

Раз.

– Ложь! Вранье! Белый ясень сгорел! У его корней сплошной пепел, а ветви похожи на ломкие кости…

– Да, само древо погибло, – определенно, нужно было обладить немалым талантом и уважением в глазах других, чтобы так легко справляться с толпой богов и иных существ, как это делал Рюбецаль. – Древо погибло, но у его корней, в том самом пепле, что укрывает пространство вокруг, хватает семян. И часть из них смогла прорасти.

– Манрок, это так? – все с нетерпением уставились на порождение Хельхейма, но мужчина только покачал головой.

– Там нейтральная территория, ни один разумный потомок Хель не ходит вблизи сгоревшего древа. Слишком много порождений тьмы и бездны.

– Это так, – Трюд, кажется, была единственной женщиной, подавшей голос за все время, что длилось собрание, – Натсуми и Хакнон сумели достать один росток и принести его в мои оранжереи. За три недели молодое древо выросло до метра высотой.

– Ты уверена, мудрая Трюд, что это именно то древо, что когда-то поддерживало равновесие в девяти мирах?

– Да, Светлый владыка. Вот только я все же не уверена, хватит ли у нас времени, чтобы древо успело достаточно окрепнуть.

– Иггдрасиль питали три потока, именно от них он брал свои силы, – задумчиво произнес владыка альвов. Он был высок, тонок и беловолос, сильно отличаясь от тех же ванов или молодых богов Хельхейма. От него во все стороны расходилось слабое золотистое свечение. – Если мы сумеем создать условия, древо может успеть вырасти. Но все же, даже если высота ствола и длина ветвей будут достаточными, если мы поможем ему протянуть корни ко всем трем потокам, его основание может не выдержать. Нужно не одна сотня лет, чтобы древо не переломилось под такой тяжестью.

В наступившей тишине вдруг послышался звонкий и светлый голос.

– А почему нельзя посадить рядом сразу три ростка? – сперва мне показалось, что это Хильд, но девушка все же знала правила, и не позволила бы подобного вмешательства.

Говорила девочка. Совсем маленькая, на вид не больше пяти-шести лет. Она стояла а ложе ванов, и ее золотые волосы трепетали, словно с ними играл ветер. Огромные голубые глаза и светлое, воздушное платье придавали облику еще более неземной вид.

– Юная богиня ветров. Маленькое создание, наделенное силой разрушать миры. – Хакон улыбнулся, глядя на девчушку с каким-то умилением. – Хорошо, что характер у нее довольно покладистый.

– Ньерда, это невозможно…

– От чего нет? – Перебив аса, со своего места поднялся владыка альвов, – иногда так делают. Даже в моем саду есть деревья, сплетенные стволами и ставшие единым целым. И если был один расток, значит могут быть еще. Все что нам нужно, это озаботиться о том, чтобы деревья смогли укорениться. Чтобы им доставало влаги.

– А для этого стоило бы приготовить место и выставить там караул, – весомо продолжил Манрок. Оглядев разношерстную толпу, он вдруг криво усмехнулся, – Только думаю, караулы стоит делить. Я не оставлю древо на попечение одних асов.

– Мы доверяем тебе ничуть не больше, порождение тьмы, – не стал молчать Оден, вскакивая со своего места.

– Сядь, Дьярвинсон, – Рюбецаль раздраженно махнул рукой. Он был задумчив и несколько раздражен. – Если мы хотим чего-то добиться, предстоит объединить силы. Это сложное дело, возродить Иггдрасиль, но если ростки появились сами по себе, значит оно нам по силам. Манрок прав. Предстоит не просто очистить место для древа, а обеспечить постоянный присмотр за ним. Нужны вата, для доступа к источниками, нужна ограда, чтобы порождения Хель не затоптали нашу надежду. Возможно ли это? Что вы скажете?

– Я могу выстроить врата так, чтобы путь через них всегда был открыт в мои чертоги,– Снор треснул ладонью по подлокотнику кресла, привлекая внимание.