Грёбаная Вселенная (СИ) - Попов Павел. Страница 13

— Мне не нужна пушка!

Я выпустил пистолет из руки и активировал резак рекомбинатора.

«Внимание, запрещено использование рекомбинатора на живых целях».

Сообщение системы не стало неожиданностью про то ограничение на Земле знали даже дети. Вот только понторез не живой. Резак изгибался и менял форму, с ювелирной точностью отделяя шлем от нетронутой живой плоти. Диззи пытался вырваться, но его до сих пор корёжило от выстрела в подбородок, пирата даже стошнило, из стянутого шлема выплескивались остатки рвоты. А дальше всё закончилось очень быстро. Тем же сорванным, надвое разрезанным шлемом я несколько раз ударил по голове пирата, превратившейся в хлюпающее месиво.

Всё кончено. Можно выдохнуть. Тем более что пена уже затянула дыру в обшивке и микроклимат корабля пришёл в норму. Навалилась невероятная усталость и апатия. Защитная реакция. Попытка отрешиться от того, что только что я убил трёх разумных гуманоидов. Возможно даже людей. Одного голыми руками. Совсем как доисторическая обезьяна…

Хотелось просто лечь и не двигаться, но вопрошающий, возможно даже волнующийся голос Раны заставлял вернуться в реальность.

— Дело сделано. Я в порядке.

— Тогда подключи их портал к нашему. Хочу сама посмотреть.

Я выполнил просьбу. Спусти секунду Рана с копьём наперевес и винтовкой за спиной ворвалась внутрь, готовая драться. Должно быть на случай, если я облажался и попал в плен. Она молодец. Только убедившись в безопасности, девушка стала разглядывать тела, вернее то, что от них осталось…

— Сколько мяса перепортил… Теперь разве что этот, без головы, сгодится. Это ведь был Диззи?

Я кивнул.

— И ты его без Гарганта? Прямо в понторезе?

— Да! Забил его же шлемом. И что теперь? Будешь прямо здесь жрать? Что, мяса в стазисе уже мало?

Я ждал ответной агрессии, которую по правде говоря заслужил. Вырвалось наболевшее.

Но Рана всего лишь горько вздохнула.

— Дело не в мясе. Микроэлементы, чужая биосфера, необходимость поедать тела своих сородичей, переросшая в культурные особенности, и так далее…

— Извини. Мне не стоило это говорить.

— Ничего страшного. Это я не сразу сообразила. Ты же только что невинность потерял, в первый раз своим руками убил. В первый раз бывает тяжело. Можешь поделиться. Смеяться не буду.

Я покачал головой собираясь с мыслями.

— Мне страшно… Страшно от того, как сильно мне это понравилось…

Рана помолчала.

— Мне тоже нравится. Но не только убивать. Здесь были рабыни. Освободи их сам. Это помогает.

* * *

Целая дюжина рабынь. Избитых, перепуганных до смерти или вовсе пребывающих в прострации. Когда-то я мечтал (а кто не мечтал?) о собственном гареме, но вот в реальности зрелище совсем не возбуждало, скорее наоборот. Даже когда я открыл клетку, больше похожую на загон, женщины не спешили выходить, лишь сжались ещё сильнее.

— Что собираешься с ними делать?

Если сейчас Рана предложит заняться работорговлей, мы точно поссоримся.

— Нужно доставить их в цивилизованный мир, пусть разбираются специалисты.

— Как знаешь, твоя добыча. Но на корабль не влезут. И стазисы ты разобрал. А еды мало.

— На станции должен быть рабочий телепорт. Попробую связаться с тем психом-одиночкой, может пропустит. Можешь поговорить с девушками. Я не слишком хорош в общении.

— Уже заметила. Ладно, попробую.

Я добрался до станции связи.

— Запрашиваю станцию. Пираты уничтожены, запрашиваю координаты портала для высадки.

Голос психа-одиночки оказался неожиданно спокойным.

— Вы ведь не лжёте? Просто ответьте да или нет.

— Не лгу.

— Я вам верю. Но мой портал не работает. Вам придётся высадится на станцию.

Портал не работает. Третий по счёту. Это уже не могло быть простым совпадением. Что-то произошло. Целый сектор оказался лишён связи и возможности быстро перемещаться. И разумеется этим воспользовались пираты. Джеймс… Может эта авария и стала причиной его самоубийства? Оказался отрезан от мира в глубокой дыре? Вряд ли, даже я смог выбраться, а он был защитником и мог без особых усилий перебить пиратов и завладеть их кораблём. Его довело что-то другое, авария могла стать последней каплей, но не более.

Размышления прервала Рана:

— Они из фермерского мира. Выращивали какие-то «ананасы», жили крупным поселением, без лицензии на оружие. Сначала у них отключился телепорт. Ждали подмогу, питались этими своими ананасами, но вместо подмоги прилетел Диззи. Тех кто помоложе и покрасивее забрали, остальных пустили в расход.

Печальная история. Дальнобойное оружие на оптимальных планетах могли иметь только маленькие группы не больше пяти человек, остальным в случае опасности полагалось вызвать Галактическую Безопасность и скрыться порталом. Они стали лёгкой добычей. И не они одни. Все колонии в зоне отключения порталов находятся под ударом, если конечно их уже не вырезали подчистую. Что же произошло? Где Гэбисты? Где ремонтные бригады? Насколько большое пространство превратилось в дикий космос? И главный вопрос — что делать с толпой искалеченных гражданских?

Лучше поберечь психическое здоровье и временно отложить философские вопросы. Есть проблемы существеннее — нам всё ещё нужно экзотопливо. Я заблокировал управление кораблём Диззи и, оставив бывших рабынь, мы с Раной вернулись на собственный корабль и отправили Метку на станцию.

Место оказалось неожиданно красивым. Безжизненный спутник планеты, расположенной в опасной близости от звезды, за бездну времени своего существования впитавший достаточное количество Экзо. Это вещество с отрицательной массой до сих не научились синтезировать, известно лишь то, что звёзды производят его на определённых этапах развития. Небесное тело в каталоге значилось как экстремальное, но вместо безвоздушной пустыни нас встретила мягкая почва. В небе мерцал силовой купол, благодаря которому удерживалась атмосфера и сохранялась приятная температура. Даже диск звезды затемнялся, и на него можно было смотреть не обжигая глаза. И настоящая зелень. Поле засеянное настоящим картофелем, а совсем рядом сад изящных деревьев, усыпанных красными плодами. Яблоки. Всю эту роскошь вряд ли мог себе позволить обычный работник станции, да хоть бы и владелец, суммы на транспортировку почвы и поддержание экосистемы вырисовывались астрономическими. Зато теперь ясно, откуда на одиночной станции телепорт, он в сравнении с искусственной экосистемой уже не кажется таким дорогим. Но неужели добыча и переработка экзо настолько прибыльное дело? Сомневаюсь.

Я не удержался от соблазна сорвать яблоко и с наслаждением впился в твёрдый фрукт.

— И как вы едите эту зелень, — проворчала Рана… А затем неожиданно тоже схрумкала одно.

Я уставился на неё непонимающим взглядом.

— Ты же вроде как хищник?

— Фриссеры тоже могут есть траву. Просто ей нормально не наедаешься. А потом болит живот. Но если понемногу, то можно иногда зубы поточить.

— Раз немного, то хватит объедать хозяина. Вижу жилой контейнер.

Помимо контейнера, красивый пейзаж нарушали ещё две инородных детали — пара трупов, аккуратно сложенные возле стены. Из контейнера вышел человек и поманил нас жестом.

Высокий, стройный, скорее даже болезненно худой. Носит бороду, которая ему совершенно не подходит.

— Значит вы справились с пиратами. — всё тот же спокойный отрешённый голос.

— А ты убил этих двоих?

— Только одного. Один убил себя сам. Я просто поговорил с ним о жизни.

Я ещё раз внимательно осмотрел человека. Убивающий словом?

— Ты что, психолог?

— В каком-то смысле да. Это мастерство мне достаточно хорошо известно.

— И что ты тогда делаешь на этой станции, вдали от людей, которым можно мыть мозги?

— Я не только психолог. Я — эмпат.

По крайней мере это признание объясняло источник богатства. Эмпат был желанным гостем в совете директоров любой корпорации. Будь даже его компетенция в делах равна нулю, одного эффекта присутствия эмпата было достаточно, чтобы все остальные, уже разбирающиеся в делах, значительно повышали эффективность. Но не все хотели работать с корпорациями. И они могли позволить себе выбирать. Многие занимались индивидуальной практикой, богачи отдавали целые состояния за возможность излить эмпату свою душу. Возможно потому, что это действительно помогало. Я всегда интересовался эмпатами, одновременно испытывая к ним неприязнь, как к своей противоположности.