Аконит (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone". Страница 14

— Придёшь на выставку, найдёшь нужного человека, изучишь его, как уже делала прежде, и скажешь нам — сидит он на неоне или нет. Проще простого!

— Я буду страховать тебя. Если что пойдёт не так — сразу вытащу оттуда, — поддакивал Лико.

На разные лады они пытались представить своё задание простой прогулкой.

— Семь месяцев! — выдерживаю паузу, а затем чеканю дальше. — Всё это время вы держали меня на расстоянии. Буквально сижу взаперти в этой чёртовой квартире: мне нельзя работать, учиться, посещать общественные места и вообще сиди деточка на попе ровно и не отсвечивай, чтобы не дай бог он тебя не увидел! Уточняю — я цитирую твои слова, Эльза! Что за смена курса?!

— Это очень важно. Мы не можем подобраться к нему и взять образец крови, он важная шишка в фармацевтической отрасли и параноик к тому же. Если его завербовали…

— Я не понимаю слово важно. Мне казалось, что важно сидеть и не рыпаться, а не бродить по выставкам, чтобы потом бояться увидеть себя на снимках. Или появляться рядом с потенциальным наркоманом, который может опознать меня!

— Ты их видишь, они тебя нет. Мы это проверили ещё в Подмосковье, помнишь?

— Эльза! — воскликнула я, затем посмотрев на Лико. — Ты хоть скажи, что за чёрт с этой идеей?

— Это вынужденная необходимость, Елена. Можно сказать, ключевой момент. Если удастся убедить этого человека работать с нами, то сможем сильно замедлить распространение наркотика.

— Ты в долгу перед нами, — заключила Эльза, нарываясь на возмущённый возглас Лико.

Даже бровью не повела, железные нервы.

***

— Я думала, Эльза поможет подобрать платье.

Разумеется, мне пришлось согласиться. Разумеется, не нашла убедительных доводов, чтобы отказаться. И разумеется, сердце забилось чаще, когда увидела взъерошенного Лико, облокотившегося о невзрачную серую машину российского автопрома.

Сейчас, в середине марта, снег уже сходит с земли, а небо потихонечку насыщается синевой. Гуляет лёгкий ветер, и парень постоянно поправляет отросшие кудри, убирая их с лица. Он что-то вдумчиво изучал в телефоне, взглядом расслабленный, как будто далеко-далеко отсюда витает где-то в своих мыслях.

У него тонкие и длинные пальцы, руки пианиста, спрятанные в шерстяные перчатки без пальчиков. На плечи накинуто серое пальто, длинное, ниже колен, из-под которого виднеются чёрные брюки и белая рубашка. Сейчас Лико кажется больше и выше, чем при первой нашей осознанной встрече.

Достаточно одного взгляда, чтобы забыть обо всём и вновь погрузиться в сон, что так ярко возбуждал воображение всего несколько часов назад. А глядя на его губы, представлять, как он может целовать меня. Так, как во сне — с силой, с напряжением, от которого перед глазами мелькают мушки, или же сладко, нежно, с долгой прелюдией, чтобы внутри всё теплело и медленно распалялось до крайности?..

Я задала вопрос, чтобы отвлечься, надеясь, что щёки не выдадут моих тайн. Моих странных и таких неожиданных секретов.

— Она переложила это на меня, — обворожительно улыбаясь, отвечает Лико, убирая телефон в карман пальто и открывая передо мной дверь. — Прошу!

— Ты когда-нибудь был в мире волков? — спрашиваю по дороге в торговый центр.

— Один раз. В тринадцать лет состоялся обряд совершеннолетия. Когда мальчик впервые обращается в зверя, — скупо ответил он. — Тогда же видел в последний раз отца.

— Почему?

— В первое обращение становится ясно, каким будет волк — альфой или бетой. Я оказался бетой и так как во мне лишь половина волчьей крови, то перестал быть интересен отцу. Это всё.

— А что такое триада? Ты как-то упомянул этот термин, но не объяснил, что он означает, — видя больную тему, решила увести разговор в сторону.

В ответ он негромко кашлянул, а затем мельком глянул на меня почти с усмешкой.

— Трое, всегда только трое. Альфа, бета и волчица. У оборотней сложная система взаимоотношений и продолжения рода. Ведь волки живут по двести-триста лет. Таким образом природа контролирует их рождаемость, учитывая, что беременность длится всего четыре месяца.

— О, — вырвалось невольно. — Двое мужчин и женщина? Это… довольно странно.

— У них нет понятия моногамия и они не делят друг друга по половому признаку. Они не знают, что такое гомосексуализм и гомофобия. Совершенно иной вид.

— Звучит очень… чуждо, — негромко закашлялась, переваривая его слова.

Заметила, как сильно он вцепился в руль и переведя взгляд, увидела, что парень слишком внимательно смотрит на дорогу. Показалось, что в машине стало жарче и я приоткрыла окно. Лико невольно выдал насколько и эта тема для него сложна. Что с ним случилось в том мире?

— Я никогда в жизни не ходила на подобные мероприятия. И никогда не носила такие платья! С такими ценами! — мои брови поползли вверх, когда заметила ценник у длинного вечернего наряда с открытой спинкой. — Это точно не номер телефона?

Лико рассмеялся за спиной.

— А с Алхимиком ты никуда не ходила?

Платье выпало из рук обратно на вешалку. Сделав глубокий вдох/выдох, обернулась и лучезарно улыбнулась.

— Он предпочитал другие развлечения. Более… красные. Где требуется совершенно другая одежда. Более скользящая.

— Я обидел тебя. Прости.

— Ничего страшного. Я привыкла.

Лико подошёл очень близко и приподнял мой подбородок.

— Не позволяй другим залезть к тебе под кожу. Ты уже не с ним. И никогда к нему не вернёшься.

— Обещаешь?

— Да, Елена, я обещаю.

***

На выпускной мама достала своё свадебное платье и перешила его под мою фигуру. Убрала старомодные рюши, укоротила подол и передвинула косточки у корсета. А волосы, пожалуй, впервые, уложили в высокую причёску и сбоку прицепили невысокую вуаль, немного прикрывающую шрам. Тогда же с помощью толстого слоя тоналки попытались скрыть его, но это не увенчалось успехом, он выпирал как бугор, продолжая портить лицо. Одноклассницы шутили за спиной, называли безобразной невестой, но мне было всё равно. Я была красивой. По крайне мере утешала себя подобной мыслью.

Сейчас, глядя на платья, развешанные по краям просторной примерочной комнаты, понимаю, насколько простеньким был тот наряд. Провожу рукой по ним и вытягиваю тёмно-серое с глубоким, но целомудренным вырезом с широкой лентой, опоясывающей талию, с нисходящими вставками, похожими на лепестки цветов, доходящими до нижнего края линии бёдер, а после свободный крой с небольшими складками. Оно очень приятно на ощупь и не вызывающее. Я не должна привлекать излишнее внимание. Поэтому оно — то, что надо.

— Елена, у тебя всё в порядке?

Лико услышал мой тихий вздох, когда поняла, что застряла. Молния на спине не поднималась и не опускалась. Стоимость платья не позволяла действовать сильнее, поэтому, крутясь и вертясь, отчаянно пыталась сдвинуть её с места, даже покраснев от накатывающей волны отчаяния. Сдавшись, ответила ему:

— Мне нужна твоя помощь. Но! Ты должен закрыть глаза.

— Что? — недоумённо переспросил он.

— Молния застряла слишком низко, поэтому… — я умолкла, а затем поймала своё отражение в зеркале и прыснула от неловкой ситуации.

Шторка отодвинулась, но Лико не закрыл глаза.

— Это всего лишь кожа.

И от того, как он это сказал, по телу пробежались мурашки. Повернувшись спиной, ловлю его взгляд в отражении. Мы пристально смотрим друг на друга, и тишина становится тяжелее с каждым шагом. Он касается талии, а затем подтягивает края ткани друг к другу и медленно поднимает язычок молнии вверх, спокойно и неторопливо. И почему-то возникает чувство, что меня раздевают. Его дыхание, тепло его тела, тяжёлый взгляд и этот звук соединяющихся звеньев. Когда он остановился, молча сделала несколько шагов вперёд, затем повернулась к нему лицом.

Лико неторопливо обошёл взглядом мою фигуру и вновь посмотрел глаза в глаза. Как будто разрезали воздух и он перестал давить на грудную клетку — Лико одним шагом преодолел пространство между нами и прислонил меня к зеркалу. Перехватив запястья, плавно поднял их надо мной, удержав в кулаке, чтобы другой рукой вновь провести линию талии, поднимаясь выше, касаясь груди. Услышав прерывистое дыхание, резко наклонился вперёд, забирая воздух и целуя точно также, как и в моих снах. Я выгибаюсь вперёд, осторожно высвобождая руки, чтобы приподнять платье, и теперь он целует в шею, медленно спускаясь всё ниже и ниже.