Найди меня (СИ) - Руднева Ксения Игоревна. Страница 23

– Тоже себе места не находишь? – Надежда Степановна разливала чай в перламутровые чашки из сервиза, принимала она меня в гостиной. Волосы ее были подвязаны траурной черной лентой, за очками с тонированными стеклами я заметила покрасневшие глаза. – Вот и я эти дни как неприкаянная хожу, за что ни возьмусь – все из рук валится. Не должны родители детей хоронить, – покачала она головой. – Уж на что я старая, а все равно умирать не хочется, а Мишка наш и не пожил толком.

– Я сегодня в деревню ездила, – взяла я в руки тонкую чашечку, из которой пить было слегка страшновато: настолько хрупким казалось изделие. – В ту, где Миша все эти месяцы жил. Он рассказывал, что его добрая женщина приютила, Тамара. Я поговорить с ней хотела.

– И как?

– Никак, – я вздохнула. – Выгнала она меня, рассердилась и силой выпроводила из дома, – выставила я вперед руку с успевшим проступить синяком.

– Ничего у людей святого! – припечатала старушка. – И чем ты ей не угодила?

– Кто же знает… А еще я на Мишиных похоронах Софью встретила…

– Это которую? – не поняла Надежда Степановна.

– Ту, про которую вы мне рассказывали. Она, кстати, сына от Олега родила.

– Да ты что! Значит, у меня еще один правнук есть! – всплеснула руками старушка. – Вот и слава Богу, хоть Софья умнее Олега оказалась. Как же я ее не узнала? Что ж она не подошла даже?

– Может, постеснялась? Судя по фотографиям, она очень изменилась за это время. Она рассказала, что Миша тоже в нее влюблен был…

– Так это когда было, нашла, что вспомнить!

– Не знаю, мне кажется, я так сильно на нее похожа… А вдруг он ее так и не забыл, первая любовь – она ведь самая глубокая. Не по себе мне, если честно…

– Вот девка, глупости вбила себе в голову! – Надежа Степановна поднялась с кресла и подошла к лакированной стенке, вытащила из ящика большой фотоальбом. – Были у меня где-то тут их фотографии, сейчас выбьем из твоей головы всю дурь, – строго пообещала она.

Мы переместились на диван, Мишина бабушка раскрыла альбом, перевернула несколько страниц, на каждой из которых умещалось по две фотографии, и пододвинула его ко мне.

– Вот то лето, смотри, – постучала она узловатым, артрозным пальцем по прозрачному целлофану обложки.

Я стала внимательно вглядываться в фотографии. Компания молодых людей на речке, все стройные и подтянутые, лиц особо не различишь, рядом они же у костра, вот Миша с Олегом копают картошку, и, наконец, Олег обнимает красивую темноволосую девушку. На фотографии она гораздо моложе меня, но сходство в очередной раз поражает и метко бьет куда-то в область грудной клетки, ту, что не прикрыта броней самоуверенности.

– Ну, что я говорила, практически ничего общего, – убежденно произнесла Надежда Степановна. – Напридумывала ерунды…

На всякий случай я повернула голову и убедилась, что та сидит в очках. На серьезном лице Мишиной бабушки не было и тени иронии. Я ничего не сказала, принялась листать дальше. Надежда Степановна, видя мой интерес, стала рассказывать про каждый снимок. Так мы пролистали альбом практически до самого конца и потратили примерно час жизни. Старушке внимание, да и я отвлеклась от депрессивных мыслей. Я рассеяно слушала рассказы о чужих минувших днях, изредка поддакивая, пока мой глаз не наткнулся на знакомый профиль. Полная женщина сидела боком во время какого-то застолья, по какому поводу шел праздник, я благополучно прослушала. Ее волнистые темные волосы были собраны сзади заколкой, цветастое платье обтягивало внушительную грудь. Фигура, насколько я могла судить, с годами почти не изменилась. С одной стороны я могла ошибаться, а с другой – все получалось очень даже закономерно. Настолько закономерно, что становилось не по себе.

– А это кто? – перебила я старушку и ткнула пальцем в изображение.

Надежда Степановна замолкла на полуслове, склонилась ближе к альбому и произнесла:

– А, так это Томка, младшая сестра Софьиной бабки.

От ее слов меня словно пронзило током, а вся кровь будто прилила в район живота и закрутилась там в водоворот. Одно дело – о чем-то подозревать, и совсем другое – когда твои догадки вдруг подтверждаются. Значит, Миша действительно оказался в той деревне не случайно, как и говорил дед Никола: его туда намеренно привезли. И из всех возможных злодеев на ум опять же приходит только Самойлов. Не Софья же его туда привезла, да и мстить ей по логике следовало бы Олегу, а вовсе не его брату. Причин Софьиному сыну осерчать на Михаила я тоже не видела… Неясно одно: с какой стати Тамаре помогать Самойлову? Вряд ли та сильно благодарна Олегу за поломанную судьбу внучатой племянницы. В то, что Софья приложила руку к исчезновению Миши, верилось слабо из-за подслушанного в туалете разговора. Не стал бы общаться с ней Самойлов в том тоне, помоги она ему упрятать Мишку.

– Кем она работала, не знаете? – решила я удостовериться.

– Точно не помню, кажется, где-то на птицефабрике.

Я наспех перелистнула оставшиеся листы альбома и распрощалась. Не терпелось как можно скорее поделиться открытием с Ильей. Позвонила ему я, едва выйдя из подъезда.

– Уверена? – уточнил он, когда я путано обо всем рассказала.

– Фотография оставляла желать лучшего, но в остальном все сходится.

– Сегодня уже поздно, предлагаю завтра наведаться к Софье, и, если все подтвердится, вместе снова прокатимся к Тамаре. Может, Софье удастся ее разговорить? Как ты, хочешь, я приеду? – внезапно сменил тему Краснов, его голос резко потеплел. Вот только что он говорил о деле, а спустя мгновение – заботливо интересуется моим самочувствием.

– Если только ты готов привезти мне волшебных таблеток, – чувствуя неловкость, попыталась я отшутиться.

Сближаться с ним я ни в коем случае не планировала. Самоуверенный красавчик – не лучшая партия для женщины, переживающей тяжелые времена. Если только она не хочет их сделать еще тяжелее.

– Никаких больше пилюль, – серьезно произнес Илья. – Но готов предложить тебе кое-что получше и не менее действенное.

– Диснейленд? – смущенно пискнула я.

– Боюсь, мы уже не в том возрасте, – мягко возразил Илья. Что ответить на такую откровенность, я не нашла. – Хорошего вечера, – так и не дождавшись от меня реакции, пожелал он. – Как доберешься до дома, напиши, я буду волноваться.

В итоге всю дорогу до дома я думала не о деле, а о голубоглазом блондине с чересчур голливудской внешностью для наших широт.

Следующим утром мы, как и собирались, приехали к дому Софьи. Подниматься пришлось в непривычную рань, чтобы успеть застать женщину еще до работы. Всю дорогу я зевала под недовольные взгляды напарника, несмотря на большой стакан крепкого кофе, что я уговорила его купить мне на заправке. К чему относилось Красновское недовольство: к зевкам или напитку, не входящему в его список разрешенных продуктов, – я так и не решила.

Возле Софьиного дома нам повезло: не успел Илья припарковать «БМВ», как металлическая дверь подъезда раскрылась и выпустила женщину на улицу. Краснов подал короткий сигнал, привлекая внимание Софьи. Судя по нахмуренным бровям, видеть нас она была не особо рада, но к автомобилю подошла и даже поздоровалась.

– Опять вы? – впрочем, без особой враждебности пробасила она, когда Илья опустил стекло с моей стороны.

– Доброе утро, – стараясь выглядеть приветливо, поздоровалась я.

– Нам снова нужна ваша помощь, – Краснов опять использовал улыбку, остаться равнодушной к которой не удалось еще ни одной женщине, что я могла наблюдать. Тамара – пожалуй, единственное исключение. Вот и Софье этого не удалось.

– Вообще-то у меня смена сейчас в парикмахерской, – нехотя сказала она.

– У нас вопрос жизни и смерти, чужие волосы подождут. Тем более, я предлагаю оплатить вашу смену и чаевые.

Несколько секунд понадобилось Софье, чтобы принять решение. За это время выражение ее лица сменилось с неуверенного на решительное.