Испорти меня (ЛП) - Грей Р. С.. Страница 37

Везде, где мы соприкасаемся, наша кожа искрится. Мои бедра встречаются с его бедрами, и я чувствую его твердую длину под трусами. Бен близко, но недостаточно. Я закидываю одну ногу на его талию. Он помогает мне с другой, и теперь я связана с ним, обернувшись, как змея. Волны бьются о наши тела, а он обнимает мое лицо. Его губы касаются моих, но это не поцелуй. Это нетерпеливое прикосновение, намек на то, что должно произойти. Накатывает еще одна волна, и она больше, чем прежде, обрушивается на нас с такой силой, что я думаю, Бен потеряет опору, но он остается на месте.

— Пожалуйста, — шепчу я ему в губы. Моя грудь теснее касается его груди с каждой волной. — Пожалуйста.

Избавь нас от наших страданий. Поцелуй меня. Утопи меня. Что-нибудь.

Бен снова прижимает мое лицо к своему. Его нос касается моего, и я улыбаюсь. Мы два эскимоса. Затем его губы скользят по моей щеке, и он шепчет что-то, чего я не слышу. Хотела бы услышать.

Я нетерпелива. Поворачиваюсь и украдкой чмокаю его, но потом отстраняюсь, прежде чем он успевает углубить поцелуй. Почему? Я не знаю. Хочу этого поцелуя, но так боюсь того, что он со мной сделает.

Меня трясет, и я рада, что выпила виски. Я чувствую себя достаточно свободной, чтобы позволить этому случиться, достаточно свободной, чтобы Бен, наконец, повернул мое лицо к себе и позволил своим губам снова припасть к моим, на этот раз по-настоящему. Я глубоко дышу, когда его губы прижимаются к моим губам — крепко, нежно, соблазняя.

Он наклоняет голову, и поцелуй становится глубже. Это то, чего я так долго ждала. Я обхватываю его шею и крепче прижимаюсь к нему грудью. Она так чувствительна, и я так хочу, чтобы к ней прикоснулись, что у меня вырывается стон, когда Бен разрывает поцелуй и делает глоток воздуха.

Он убирает волосы с моего лица, и пристально смотрит в мои глаза. Он что-то ищет. Согласие?

Я наклоняюсь и даю его своими губами. На этот раз я целую его первой. Я беру его нижнюю губу между зубами и оттягиваю, и тогда Бен целует меня с полной силой, пальцами впиваясь в мою талию. Наши языки соприкасаются, и мы творим волшебство. Мы начинаем тереться друг о друга, и вода добавляет самый пьянящий элемент. Мы мокрые и скользкие, но Бен крепко держит меня. Несмотря на это, мое сердце, должно быть, думает, что я в опасности, так быстро оно бьется, так быстро гонит кровь по моим венам.

Мы целуемся достаточно долго, чтобы мои губы начали болеть, а пальцы стали морщинистыми. Достаточно долго, чтобы Бен перенес меня ближе к берегу, так что мы оказались под водой лишь наполовину. Достаточно долго, чтобы его руки нашли путь к моей груди и нежно обхватили ее. Я приготовилась к взрыву, но Бен совершает самую мучительную вещь: он не прикасается к тому месту, где я хочу. Он медленно проводит пальцами по моей коже. Ласкает вдоль ребер, а затем его большой палец касается боковой стороны моей груди. Каждый раз, когда он двигается, моя грудь сжимается, я выдыхаю, готовясь к реакции тела, и каждый раз я остаюсь желающей.

Я знаю, что первый поцелуй не должен быть чем-то бо́льшим. Я знаю, что мы перешли от нуля к сотне, но Бен не может лишить меня этого. Он не может дать мне свои руки, такие большие и грубые, и не показать, что именно я буду чувствовать, когда он коснется меня там.

Я теряю голову. Я теряю... Вот именно: я проигрываю, а Бен выигрывает. Он убеждает меня, что этот поцелуй может стать началом, и что, хотя он из мира полированного серебра, трастовых фондов и ожиданий, я могу оправдать эти ожидания. Могу стать девушкой, которую он хочет, девушкой, которая получит парня.

Пожалуйста, влюбись в меня, умоляю я ртом, когда наши поцелуи становятся более голодными, более дикими. Мои ногти впиваются в кожу, а он ругается под нос. Мне нужно, чтобы луна была на том месте, где она сейчас есть, и чтобы он держал меня в руках.

Его рука, наконец, тянется вверх и берет мою грудь, и я выгибаюсь, болезненно желая его. Его ладонь накрывает меня, двигаясь вперед-назад, проводя по кончику соска. Мои бедра сжимаются вокруг Бена, и его хватка становится собственнической. Горячей. Нуждающейся. Моя грудь заполняет его руку, и мне так приятно, когда он прикасается ко мне. Моя покрасневшая кожа чувствительна, и он точно знает, как меня возбудить.

Я так возбуждена. Я не знала, что именно этого мне не хватало все эти годы. Я прикасалась к себе. Чувствовала собственные руки на своей коже, но это ощущение ни с чем не сравнимо. Бен нетерпеливо прижимается ко мне. Его бедра соприкасаются с моими. Его рот голодный и нетерпеливый. Его тело такое большое и теплое. Бен ждал меня, а моя голова была в книге. Как я могла жить в этой библиотеке изо дня в день и не понимать, что Бен говорит этими губами и использует эти руки для вещей гораздо менее важных, чем эти?

За моими веками вспыхивает свет, и я думаю, что слишком долго пробыла без воздуха. Я вырываюсь и делаю вдох. Моргаю, заставляя себя сделать еще один глубокий вдох. Вот, снова — красные и синие огни кружатся на моей периферии.

Возможно, я выпила немного виски, но знаю эти огни, и они не являются результатом нашего поцелуя.

***

— Мне жаль. — Я произносила эту фразу так много раз, что она звучит искаженно. Я не могу продолжать ее повторять. Кроме того, не думаю, что Бен слушает. Его внимание приковано к приближающейся фигуре моего отца.

О да, точно: О-Т-Е-Ц, в смысле мой отец, в смысле последний человек, которого я хочу видеть в данный момент.

Позвольте мне отмотать назад.

Бен был в нескольких секундах от того, чтобы бросить меня на песок и сожрать целиком, а я была в нескольких секундах от того, чтобы потребовать от него сделать именно это, когда полицейский, патрулировавший набережную, увидел нас с Беном в океане. Отсюда и кружащиеся красные и синие огни.

Плавать ночью не запрещено. Однако считается неприличным плавать в чем мать родила. Даже ночью. Даже на пустынном пляже.

Все произошло так быстро, как только он припарковал свою патрульную машину и крикнул нам, чтобы мы выходили из воды и прикрывались. Бен перешел в режим адвоката и сказал мне, что я не обязана отвечать, когда офицер спросил, была ли я пьяна. Очевидно, он решил, что я пьяна, потому что спотыкалась в поисках своей одежды. Возможно, я была немного пьяна, но спотыкалась только потому, что так спешила прикрыться. Алло! Одно дело — набраться храбрости и пойти топлес рядом с Беном, совсем другое — чтобы один из полицейских моего отца увидел меня в таком состоянии!

Как только мы назвали свои имена, тон офицера изменился. Он отпрянул назад в шоке.

Я должна была солгать и сказать первое, что пришло в голову. О, мое имя? Сэнди. Сэнди Палмтри. Мы могли бы посмеяться. Да, ха-ха. Мои родители — хиппи.

Вместо этого он посмотрел на меня с новым беспокойством.

— Харт? — спросил он. — То есть дочь шефа?

Я кивнула, плотнее запахивая куртку Бена спереди.

Затем он кивнул и отошел, его рука коснулась рации на плече.

У меня свело живот.

— Подожди! Тебе обязательно, знаешь ли, звонить по этому поводу? — спросила я с надеждой. — Разве мы не можем просто оставить это между нами?

Бена ударил меня по руке — предупреждение, чтобы я молчала, — но я не могла просто позволить этому случиться. В любом другом городе полицейский нашел бы в ситуации юмор, сказал бы нам одеться и валить отсюда.

В Клифтон Коув, очевидно, каждому полицейскому дан строгий приказ связаться с моим отцом, если у меня когда-нибудь возникнут проблемы с законом. Полагаю, это его способ защитить меня. Когда я смотрела, как его машина подъезжает к пляжу, мне казалось, что это не совсем так.

Все это просто смешно.

Я не собираюсь принимать обвинения, и я говорю об этом Бену.

У него хватает наглости ухмыляться и потирать челюсть.

— Да, на самом деле это не так работает.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, как мой отец идет к нам. Чувствую его гнев за милю. Каждое морское существо в океане позади нас, вероятно, плывет, спасая свою жизнь, в прямо противоположном направлении.