Четвёртый Рим (СИ) - Клеймёнов Василий. Страница 6

— Насколько я знаю, что потенциальных противников у нас нет — говорила Валерия пытаясь выглядеть умнее, чем была — Стратегические ресурсы и основные средства производства находятся в руках знати. Буржуазия вытеснена из корпораций в нишу мелких лавочников и коммерсантов.

— Наши ненавистники не ограничиваются торгашами, госпожа Долгорукая — деликатно подметил Анатолий Голицын — Пролетариат начинает всё больше роптать, и это мягко сказано. Вы, наверное, знаете, что на прошлой неделе рабочие, на одном из моих заводов устроили забастовку. Быдло настолько охамело, что посмело разгромить новейшее оборудование, которое я закупил у американцев!

Голицын в приступе нахлынувшего гнев ударил кулаком по виртуальному столу. Но его писклявый голос, сделал эффект жалким.

— Беспорядки удалось прекратить только через три дня и то, с помощью газа. Пули на них было жалко тратить!

— Может стоило попробовать не лишать своих работников медицинской страховки, прежде чем повышать количество рабочих часов? — лаконично спросил Савельев, хотя знал какой ответ получит.

А ответом ему были коллективные снисходительные смешки аристократов и притворный венерический хохот Голицына.

— Господин Савельев, — воскликнул он, когда успокоился — У всех разные методы поддержания порядка на своих предприятиях. Кто-то заигрывает с чернью, а кто-то держит этих ничтожеств в кулаке.

— Я предпочитаю не разбрасываться хорошими работниками. Если убивать всех, кому не нравятся условия труда, вскоре на производстве будет некому работать.

— Работать всегда будет кому — отмахнулся Анатолий — Вы давно не навещали свой дом, господин Савельев. Жители трущоб плодятся, как крысы. На место одного оборзевшего ничтожества, уже стоит очередь из двадцати других.

Леонид и бровью не повёл, так как научился не реагировать на такие тупые оскорбления.

— Вы ушли от темы, господа — прервал их Ледников — Но мне понятны ваши опасения и посему хочу вас успокоить: чернь для нас не представляет угрозы. Да, они могут устроить локальные стачки, но не более. В теории их много, но на практике эта масса деморализована и аморфна, да и некому её возглавить. Если рвань сама не понимает своего положения, то можно устроить показательные рейды в трущобы и зачистки наиболее ретивых граждан. А что бы наши силовые методы наведения порядка, не слишком провоцировали возмущение, то назовём всех несогласных коммунистами. Тем самым, придав нашим методами моральное обоснование. В первый раз, что ли?

— Кстати, раз уж зашла речь о них, — с лёгкой опаской спросил Юрий Орлов — А что сами левые?

— Уверяю вас, господин Орлов — поспешил заверить его и всех Ледников — Уж их то точно нечего боятся. Леваки окончательно низвергнуты. Обезглавлены и рассеяны. Со смерти их лидера полвека назад, краснопёрые поделились на множество маргинальных групп. А наиболее радикальные группировки давно запрещены. Коротко говоря: боятся нечего.

Леонид невольно вспомнил своё детство, проведённое в трущобах. Левые. Да, он помнил этих сектантов. У них был свой собственный Хозяин, которого называли Красным Пророком. Само собой, Великому не понравилось появление конкурента.

Когда Леонид родился — этот самопровозглашённый вождь всех угнетённых, уже давно был мёртв, а его сторонники рассорились между собой, обвиняя друг друга в «оппортунизме». Левые были многогранны. Романтики-интеллигенты основывали хрупкие профсоюзы, «социал-демократические» партии и волонтёрские организации, старались уже не улучшить, а хотя-бы замедлить ухудшение положения беднейших слоёв населения. Были и оголтелые «коммунисты», устраивавшие шумные попойки и под водочку ностальгирующие по временам Красного Пророка, то и дело бросаясь фразочками: «можем повторить!». А также совсем отчаявшиеся красные банды, продавшие свои души криминалу и ставшие бандитами. Но абсолютно все они, во времена детства Леонида, воспринимались, как юродивые клоуны, олицетворявшие собой то, во что превратилась надежда на лучшую жизнь. И на сегодняшний день, ничего не изменилось.

— У нас всё-таки есть конкуренты — задумчиво произнёс Леонид и снова обратил на себя взоры собеседников. Но теперь они смотрели с любопытством, без иронии и насмешек — Верховный совет.

— Это смешно! — хохмилась Долгоругая — Личные шавки Хозяина, нам не помеха.

— Лерочка, позволь ему договорить — осадил её Ледников.

— Давайте пройдёмся по порядку — Савельев стал загибать пальцы — Нынешний директор СБИ Александр Волков. Он будет верен Хозяину до конца, но что будет после него? Присягнёт ли он новому правителю или сам подомнёт всё под себя? Тайную полицию нельзя недооценивать. Но меня он не волнует.

— Почему?

— Потому что, до смерти Хозяина другие игроки успеют сделать свой ход. Едем дальше: Верховный судья. Из всего Совета, Николай Кайдановский единственный, кто застал Гражданскую войну и даже зачитывал приговор по делу «безумного атамана». Он помешан на идее правосудия и критархии. После конца правления Хозяина, у него будут больше развязаны руки. Что сказать про него? Он конечно старик, но нанохирургия творит чудеса и сомневаюсь, что возраст трухлявой развалины, помешает ему доставлять нам проблемы. Странно, что вы сами этого не знаете.

— Ну это же вы, господин Савельев в течении двадцати лет, навязывались в дружбу, почти к любому в Ирие — попыталась вежливо подколоть его Долгорукая, но встретила напряжённый взгляд других гостей.

Леонид меж тем продолжил:

— Далее у нас идёт генерал Виктор Горлов — главнокомандующий вооружёнными силами.

— Абсолютная посредственность, — пренебрежительно отмахнулся Ледников — Самомнение и амбиции Наполеона, а сам бездарность. Предыдущий был лучше.

— Предыдущего сняли после провальной Багдадской кампании — напомнил Савельев — Так что, либо тот другой, был тоже плох, либо наоборот слишком хорошим.

— Таким образом остаётся только Кирилл Алданов — глава альфарей, личной охраны правительства. По характеристике схож с Волковым — закончил Ледников — Леонид, вы почти озвучили то, что собирался сказать я. Каким-то образом, будучи недостаточно приближённым к Хозяину, вы знаете столько же сколько и я. Невольно начинаешь уважать вас.

— Сочту за комплимент.

— Итак, что мы имеем? — внёс свою лепту Вячеслав — Пока что, проблемы нам может доставить только Верховный судья.

— Я бы не хотел, чтобы ему причинили вред — сказал Ледников — Николай Кайдановский достойный сын Ирия. Пускай, у нас с ним есть, скажем так, академические разногласия.

— Я могу с ним поговорить, — предложил свою лепту Савельев, но получил отказ:

— Не стоит, Леонид. Для ваших талантов у меня найдётся другое поручение.

Леонид про себя оскалился: «Старый лис. Боишься, что я попытаюсь спеться с ним за вашей спиной?»

— И что это за поручение?

— Пообщайся с буржуазией и лояльной им интеллигенцией. Мне интересно, о чём думают «прогрессивные слои общества». Конечно, как уже было замечено, угрозы они не несут, но подстраховаться не мешает.

«Умно. Если я решу кинуть вашу лавочку снобов, то дискредитирую себя связями с «либеральной оппозицией»»

— Юрий, твоя семья имеет немало мест в Законодательном Собрании. Мне нужно, чтобы ты, в следующие месяцы добился большинства по программам выгодным нам.

— О каких программах идёт речь?

— Я пришлю тебе по сетевой почте. Что касается остальных — тон Ледникова стал более официальным, а голос громким — Вы тоже получите от меня дальнейшие указания, так что не расслабляйтесь. Знаю, не всем из вас по нраву, что я являюсь, скажем так, негласным лидером наших собраний, но прошу отнестись с пониманием.

— Не оправдывайтесь, господин Ледников — успокоил его Голицын — Без вас Старая Знать, давно бы растворилась в биомассе недостойных неофитов.

— Благодарю Анатолий. Засим, я объявляю наше собрание завершённым.

Гости растворились. Их аватары сначала становились прозрачными, а затем исчезали. Леонид дал мысленный сигнал и почти сразу оказался в своём кабинете, в мягком кресле. Перед отключением связи, он поймал на себе цинично-изучающий взгляд Ледникова. Единственный из аристократов, кого Леонид уважал, но от того не меньше ненавидел. Ему дай волю, и он вернёт не только сословия, но и крепостное право. Фанатик под маской прагматика.