Принцесса (СИ) - Степанова Мария Игоревна. Страница 40

Они остались вдвоем. Ильке все время казалось, что Нина что-то хочет сказать, но не решается. Он тоже был не голоден, поэтому неторопливо отхлебывал чай. Нина то и дело вскакивала, то доставала что-то из холодильника, то принималась убирать. Ильке было жалко ее, такую одинокую. Одиночество просматривалось во всем, в печали глаз, в простой косе из длинных волос, в незамысловатой одежде. В том, как Нина привыкла заботиться обо всех, кроме себя, и теперь вот собиралась посвятить свою жизнь отцу, который мог от горя начать пить.

— Нина, — позвал ее Илька, и девушка вздрогнула, — может вам перебраться в город?

Она смотрела на него во все глаза, а Илька, вдохновленный идеей, не замечал, как заблестели слезы на ее ресницах.

— А что, вас тут теперь ничего не держит, а там ты найдешь работу, да и дядя Леша…

Илька не успел договорить. Нина вдруг встала, сдернула с волос косынку, уронила ее, но поднимать не стала. Она завела руки за спину, расстегнула длинный замок, и бесформенное платье упало на пол. У Нины была восхитительная фигура. Стройные ноги, округлые бедра, тонкая талия, маленькие округлые как яблочки грудки, длинная шея. Илька смотрел во все глаза и думал, что раньше он не замечал Нининой привлекательности. Она подошла ближе, так близко, что он мог бы, если бы захотел, дотронуться до нее.

— Будь сегодня со мной, — прошептала Нина, — не оставляй меня. Мне так страшно одной. Мне так плохо. Я хочу человеческого тепла. Твоего тепла. Пожалуйста, не прогоняй меня!

Она умоляла взглядом, но все так же стояла перед ним, безыскусно предлагая себя. От холода на коже появились пупырышки, а соски сжались в торчащие шарики. Илька вскочил, расстегнул черную рубашку, снял ее с себя и накинул на Нину. Потом подумал и прижал девушку к себе. Она выдохнула почти со стоном и обхватила его обеими руками за шею.

25

Она была такая горячая, будто у нее поднялась температура. Илька чувствовал кожей, как колотилось ее сердце, и его сердце, слыша этот стук, тоже начинало биться быстрее.

— Нина, послушай… Нина… — он что-то нелепо бормотал, а она прижималась еще сильнее, потом подняла заплаканные глаза и он впервые рассмотрел цвет ее глаз под мокрыми ресницами.

— Но тут… Мы не можем… Лера…

Нина оторвалась от него, схватила за руку и потянула на улицу, запахивая на ходу полы рубахи.

— Пойдем, пойдем! — шептала она горячечно, и он шел за ней, повинуясь. Ильке было странно, он будто наблюдал за собой со стороны. Обычно он был лидером в отношениях, он был главным, а женщины подчинялись. Этому пришлось долго учиться, но в итоге он представал перед возлюбленными уверенным в себе лидером. Но не сейчас. Сейчас он чувствовал, что Нина — главная, и он послушно шел, держась за ее руку.

Она притащила его в баню, где было темно и холодно. В потемках предбанника скинула рубашку и прижалась снова. Это было невыносимо, потому что Илька держался изо всех сил. Жгучее Нинино желание передалось ему, и хотелось касаться ее тела, мять упругую грудь, почувствовать жар ее плоти. Он отпустил девушку всего на секунду, чтобы расстегнуть ремень, сбросил брюки и подхватил Нину на руки. Она прильнула к нему в полном доверии, и Илька, отбросив все мысли, наклонился, чтобы поцеловать нежные губы.

Полок был твердым, но в первый раз они даже не обратили на это внимания, распластываясь на гладких струганных досках. Нина, маленькая Нина, такая милая и скромная, зажигала его так, что он видел свет в темноте. Она отдавалась самозабвенно, и Ильке казалось, что и он, первый раз в жизни отдается так по-настоящему. Нина постанывала, и это заводило его еще больше. Когда они, горячие, обессиленные, в испарине, наконец упали на полок, Нина, ударилась затылком о доски, вскрикнула и тут же засмеялась. Илька подложил ей под голову ладонь, а сам, держась на локтях, нависал сверху, накрывая тело девушки. Он чувствовал, как она медленно успокаивалась, выравнивала дыхание.

— Ты сумасшедшая, — прошептал Илька. Нина хихикнула и потянула его к себе.

Начинало светать, в небольшое окошко пролился голубоватый свет, который быстро желтел. Ильке казалось, он на секунду прикрыл глаза, как Нина, уже тормошила его.

— Пойдем, — торопила она.

Кое-как натянув брюки, он вышел из бани и сощурился. Нина выскочила тоже, пытаясь одновременно запахнуть рубашку на груди и одернуть сзади подол, чтобы не сверкали обнаженные ягодицы. Они на цыпочках вошли в дом, Нина, смущаясь, подобрала с пола трусики, неловко натянула их, надела платье, пригладила волосы руками. Илька смотрел, как она одевается, и первый раз за все время подумал, что теперь надо как-то продолжать отношения с девушкой, которую он знал ребенком, которая была как сестра его Юльке, и с которой он провел сногсшибательную ночь. Глубоко вздохнув, он шагнул вперед и перехватил ее. Нина, неловко изогнувшись, пыталась застегнуть "молнию", Илька заставил девушку выпрямиться, взялся за бегунок и одним движением закрыл замок. Нина старательно отворачивалась, он взял ее за подбородок и повернул к себе.

— Нина, — голос охрип, пришлось откашливаться, и Илька долго хрипел, стараясь сделать это потише, — ты чудесная!

Нина порозовела.

— То, что произошло, было просто потрясающе, — продолжил Илька, мучительно соображая, что сказать дальше, — и я очень тебе благодарен, что ты доверилась мне, и…

Он не договорил, Нина прикрыла ладошкой ему рот.

— Это я тебе благодарна, — девушка выбралась из кольца его рук, подняла платок, повязала на голову, — мне это было очень нужно. Ну, знаешь, похороны и все такое… Стресс… Спасибо, что не отказал, не отпихнул. И ты не думай, — она с улыбкой замахала рукой, — что я рассчитываю на что-то большее! Нет-нет! Ты, правда, оказался рядом очень вовремя! Но никаких дальнейших планов.

Нина протянула ему рубашку.

— Я пойду, — проговорила она, там, наверное, бардак, и полный дом пьяных спящих людей. А ты поспи, время еще есть. Вы во сколько поедете?

— Ближе к обеду, — растерянно ответил Илька.

— Ну и отлично, — Нина улыбнулась, — я еще прибегу попозже.

Она на цыпочках вышла в сени, а он остался стоять, держа в руках рубашку. Потом бросил рубашку на спинку и прилег так, не расстилая. Рукав свисал и от него шел легкий аромат Нины.

Они уехали только ближе к вечеру. Лерка отоспалась и чуть повеселела, отпросилась навестить подружек и пропала на полдня. Илька сходил к Осиповым, посидел с дядей Лешей, который никак не мог осознать потерю жены и то и дело повторял "Ну как-так-то, Илюха, а?". Илька терпеливо слушал пьяные дяди Лешины рассказы, как он познакомился с Татьяной Петровной, как они стали жить вместе.

— Она ведь не любила меня, Илюха, не любила, — горестно вздыхал дядя Леша.

— Ну что вы такое говорите? — возражал Илька.

— Не любила! — настаивал дядя Леша, — но уважала! И ценила, потому что взял ее с дитем, не попрекнул ни разу. Девка вон у нас какая красивая получилась! — указывал он на Нину, копошащуюся в кухне, — Нинок, иди, посиди с нами!

Нина мотала головой, отказывалась. Потом, видя, что отец совсем разомлел от выпитого, подхватила его под руку, пыталась поднять. Илька вскочил, взял под другую, и вместе они отвели дядю Лешу в спальню.

— С Танькой лягу! — отбивался дядя Леша, потом лег в постель, где недавно лежала жена, поджал худые колени и уснул.

… Они не виделись почти полгода. Из рассказов Юльки Илька знал, что Нина успешно победила перманентные отцовские запои, и даже, вроде, начала встречаться с Денисом, который не оставил затеи охмурить Нину. Об этом поведала Лерка, она была в курсе этого безнадежного романа. Она же и рассказала о том, что Нина с Денисом расстались. Расстояние сделало свое дело. Денис настойчиво звал Нину в город, и даже нашел ей работу, но девушка не могла бросить отца, а тот, в свою очередь, переезжать из родных мест отказывался категорически. Парень поездил еще сколько-то, а потом сама Нина решила за них двоих.