Чернокнижница (СИ) - Мелевич Яна. Страница 9

А в этом мире верили, что это женщины выращиваются в серпентариях. Люди просто не видели королевскую кобру, которая сейчас ерзала на месте от удовольствия без всяких факиров с флейтами. Стоило только показать недовольство, и ядовитое пресмыкающееся сделало отличную стойку.

— Надо научиться тебя хвалить, — вздохнула я, отворачиваясь обратно к окну и рассматривая мелькающие огни города. — Тогда ты захлебнешься от собственного яда и умрешь в муках.

Ничего интересного, кроме горящих вывесок да сотен прохожих, лениво бредущих по тротуару. Мимо проезжали другие автомобили, потому интерес к городским пейзажам лишь ненадолго сумел задержать мой взгляд.

Скучно. Этот мир, несмотря на всю живость, был для меня слишком правильным и пресным. Бесконечные сплетни о всякой ерунде с Инной и редкие приключения по питейным заведениям никак не скрашивали досуг. Я проживала каждый день, как предыдущий: работа, дом, отписки недовольным клиентам. Социальные сети полнились различными мнениями о моей персоне — от негативного до восторженного написания благодарностей. Мне было плевать. Особенно на тех, кто изливал грязь на страничке под фотографиями с пожеланиями смерти.

Что такое злобные сетевые неудачники, если в моем мире человеческая жизнь порой не стоила и медного локи? Большинство интернет-воителей не продержалась бы дня в наших реалиях.

— Ты скучала, Хелена, — коварный шепот проник в кровь, отравляя мыслями о серости бытия земного. Указательный палец коснулся моей щеки. Я прикрыла глаза, раздвигая ноги и позволяя Эйдану скользнуть ладонью вверх по гладкому чулку.

Бедный водитель. Как бы от восторга ни врезался в столб.

— В душе ты лучше меня знаешь, как тебе претит однообразие. Всегда была ведьмой, ею и останешься навек, — сказал Холланд, толкая меня к самому краю пропасти, где ждала только смерть.

Я задохнулась от восторга, и ресницы затрепетали. Пальцы судорожно вцепились в ворот шерстяного пальто бывшего мужа, подбираясь к шее. Очередное движение заставило меня вжать ногти в кожу, оставляя четыре глубокие борозды. Весь салон стал смазанным пятном за мгновение до очередного приступа наслаждения.

Только я забыла, с кем имею дело. Через секунду Эйдан резко убрал руку, облизнув большой палец и хмыкнул громко, слыша в ответ яростное рычание.

— Верни, — процедила я с ненавистью, недовольно щурясь. Холланд никак на мои невысказанные угрозы не отреагировал, принимаясь поправлять задранную юбку платья.

— Дорогая, — вздохнул он патетично и бросил взгляд туда, где валялся букет из двенадцати красных гвоздик, — зачем мы взяли цветы?

— Маме твоей преподнесу, — зловеще ответила я, натянув кожаные перчатки и оглядывая бывшего мужа. — Ну что, Эдичка, придумал слезливую историю начала нашей трепетной любви?

Имя вновь вызвало у него приступ неконтролируемого отвращения. Меня ждал целый вечер славного издевательства над данной главой в жизни Эйдана. Я не собиралась лишаться хотя бы этого удовольствия. Впрочем, остатки от прошлого до сих пор заставляли скрипеть зубами и сжимать колени. Будто конфету отобрали у ребенка.

— А траурное платье и шляпку с вуалью зачем взяла?

— Приоделась для знакомства.

— Так и знал, — отодвинулся Эйдан, отодвигая букет, дабы не помять тот. — Не вздумай подсыпать какую-нибудь гадость маме в напиток. Она мне еще нужна живой.

— Зачем? — я заинтересованно наклонила голову набок и прижала к себе маленькую сумочку. — Хочешь в этой жизни побыть хорошим сыном?

— Нет, просто у нее есть то, что мне нужно, — улыбнулся Эйдан, когда машина остановилась у ворот элитной многоэтажки.

Я знала этот район. Здесь не только вздохнуть без охраны нельзя — каждый сантиметр периметра просматривался камерами.

— А если конкретнее? — спросила я.

— Связи в правительстве и в бизнесе, любовь моя, — погладил меня по щеке Эйдан. — Мне очень нравится жить, и я безумно люблю власть. Магия лишь один из способов получить желаемое чуточку быстрее.

— И зачем мне помогать тебе? — наклонилась я к нему, едва такси притормозило у подъезда. Нашего разговора водитель не слышал, окончательно одурманенный моими духами. Хорошо, что целыми доехали. — Учти, мне в прошлый раз умирать не понравилось, и я все запомнила.

Холланд подхватил прядь моих волос, накручивая ее на пальцы, и прошептал:

— Я сделаю тебя королевой этого мира, и больше ничто не разлучит нас. Согласна?

Обещание прозвучало, как предупреждение. На секунду меня охватила эйфория, но та быстро схлынула следом за клятвой помогать во всем и всегда. Скрестив за спиной пальцы, я прошептала в поцелуе: «Да».

Когда придет время, ты лишишься всего, Эйдан. И пока твою плоть будут пожирать ифриты Бездны, я заберу все, что мне причитается по праву. Поэтому смотри на мою улыбку и продолжай не замечать ножа за спиной в отражении.

Глава 8. Белая змея

Нижняя челюсть Ателии Грамандини выступала вперед так сильно, что при разговоре принцесса Драгьона часто оплевывала собеседников и роняла еду во время трапезы. Глубоко посаженные глаза, густые брови и редкие волосы тоже не способствовали преображению дурнушки в красавицу.

Все же кровосмесительные браки имели серьезные последствия для потомства многих знатных родов. Правда, у ее высочества было приданное. Именно присутствие этой немаловажной детали сыграло огромную роль в становлении личности юной наследницы.

Она знала, что за ее руку и сердце будут бороться отважные мужчины. Понимала, что принцы и короли соседних государств будут слать ей свои портреты в надежде стать нареченным супругом.

Но даже принцессы были не лишены чувств. Однажды сердце юной девушки дрогнуло, стоило взглянуть в глаза цвета янтаря, и она потеряла голову.

Великий Инквизитор, а ныне граф Локредж, прибыл ко двору его величества в составе делегации молодого принца Родолы — троюродного племянника короля Ардена. Последний трагически погиб в пожаре вскорости после нескольких удачных завоевательных кампаний.

Сгорел король, но осталась история. А талантливые летописцы восхваляли силу и мужество прославленного воина, пророча его родственнику не менее славное будущее.

Злые языки утверждали, что Эйдан Холланд, граф Локредж, косвенно причастен к убийству монарха. И право опекунство над юным королем забрал силой у близких родственников.

Впрочем, люди болтали всякое, но принцессе Ателии до этого не было никакого дела, как и до принца в частности Миром распоряжались мужчины и право на земли они доказывали силой. Кто хитрее, того и трон. Поэтому кровавым прошлым графа, за которым водилось и братоубийство, и предательство старого короля — Ателия не интересовалась.

А вот супругой Эйдана — да.

Я помню, как взгляд принцессы изменился, едва нас представили друг другу. Стоило мне сделать реверанс — молодая и взбалмошная девица вскочила со своего места, требуя поклониться ниже. До самого пола при неудобных пышных юбках и сотне свидетелей, готовых богам душу отдать за скандальное зрелище.

Еще бы! Такое унижение! Разве могла графиня отказать будущей королеве?

— Боюсь, даже пав ниц не смогу достичь вашего уровня, — невинно пролепетала я, и мои ресницы дрогнули.

Пустоголовым избалованным дурам нельзя сидеть на троне. В этом я убедилась лишний раз.

— Граф! — истерично заорала Ателия, брызгая слюной так сильно, что капли долетали до юного принца. — Ваша жена оскорбила меня!

Бедный Гийом едва сдерживал смех. Для шестнадцатилетнего мужчины с разумом пятилетнего ребенка такое поведение казалось забавным. Наверное, поэтому несчастный король Дагьона выбрал своей дочери нашего монарха в мужья. Шутка ли: блаженный и уродина.

— Прошу прощения, ваше высочество, — сдержанно ответил Эйдан и бросил в мою сторону веселый взгляд. — Думаю, Хелена не имела в виду ничего дурного. Верно, дорогая?