Волчица. Возрождение (СИ) - Баянъ Олеля. Страница 14

– Безусловно, ваша светлость, – последовал вежливый ровный голос дворецкого. – Мне следует проследить за его приготовлением, – он поклонился и вышел из кабинета.

Я облегченно выдохнул, а после подошел к шкафу и переобулся. Саймус был хорошим слугой: никогда не задавал лишних вопросов. Он меня частенько выручал. Мой взгляд зацепился за папку на столе, которую мне вручила Северина. Усевшись за свой рабочий стол, выпил чаю с ароматными и пышными булочками, что передал мне Данислав. Я потянулся вверх, предчувствуя долгую работу, и приступил к расчетам и планам.

Отвлекся от работы лишь тогда, когда часы пробили два часа дня. И как только смолк последний удар, в дверь постучали.

– Входите, – ответил я на стук, поднимая голову от бумаг.

В комнату вошел Саймус. Закрыв тихо дверь, он поклонился.

– Обед подан, ваша светлость, – произнес он. – Ваши подопечные уже оповещены и спускаются в столовую, – мужчина еще раз поклонился.

– Хорошо, – кивнул я Саймусу. – Благодарю, – дворецкий покинул кабинет, а я, собрав документы, спрятал их в тайный сейф, спрятанный внутри шкафа, в котором висел плащ.

Едва я вошел в столовую, как ощутил, что атмосфера начинала постепенно накаляться. Я занял свое место во главе стола и жестом пригласил детей садиться. Обед был вкусным, но проходил в полном молчании. Я знал, что стоило мне завести разговор, как волчата сбегут, недоев обед. Поэтому молчал, они и так ведь к завтраку едва притронулись. Не хотелось бы, чтобы они умерли с голоду, а то Волкика голову мне за них оторвет. Однако я всё же нарушил тягостную тишину, едва обед приблизился к концу.

– Итак, урок танцев вы снова провалили, – я посмотрел на детей.

Пока спускался в столовую, об этом мне сообщил нанятый танцмейстер. Такая ситуация происходила уже не в первый раз. Но сегодня волчата перешли все границы. Они использовали магию для того, чтобы исказить музыку, или поднять в воздух танцевального мастера, или вовсе устроить магический фейерверк в учебном зале. Хорошо, что убирать за ними не пришлось.

Нет, я прекрасно их понимал. Им было за что на меня злиться. Спустя два месяца их пребывания я обнаружил на запястье у Маириты крестообразный шрам. Он появлялся только одном случае – ритуал кровного родства. В тот же день я заставил их всех показать руки. Они отказались. Мне пришлось припугнуть их, что позову лекарей и те полностью осмотрят их всех в моем присутствии. Даже девушек. Маирита заплакала, губы Эрбель задрожали. Мальчишки загородили их своими спинами. Тогда дети многое мне высказали. Но руки показали. У всех на левом запястье был одинаковый шрам. Я осмотрел руку Волкики – у нее их было пять. Видимо, она успела с ними породниться до того, как пришла Черная гвардия во главе с принцессой. Так сильно я никогда еще не просчитывался. Ведь еще на поле боя можно было всех нас вытащить отсюда. Теперь поздно.

– Так что после обеда вас ожидает еще одно занятие, но уже с другим учителем, – я сложил столовые приборы на тарелке. – Если вы еще раз сорвете урок, то клянусь, Волкика этим же вечером переедет в лекарский дом.

– Вы не посмеете! – воскликнул Иргид, вскакивая со стула.

– Это мой дом и моя страна, – немного лукавил, но они-то не знали об этом. – Кроме того, вы сами подписали договор. Так что винить нужно самих себя, – допил воду из бокала.

Эрбель поджала недовольно губы. Иргид хитро прищурился и ухмыльнулся в предвкушении новой возможности устроить какую-нибудь изощренную гадость. Маирита опустили взгляд к своим рукам, нервно теребившим салфетку. Тихан с любопытством поглядывал на всех, словно мысленно транслировал их беседу – неплохая способность, вот только это меня начинало раздражать не на шутку. Олан, как всегда, сидел с невозмутимым лицом. Да только его наигранное напряжение выдавало игру. Дилетанты!

– И присутствовать должны все на этом занятии, – я и сам удивился, как жестко мог звучать мой голос. – Возражения не принимаются, – и прежде чем они успели что-то сказать, поднялся из-за стола и направился к выходу. – Через полчаса приедет ваш учитель, – и покинул столовую.

Глава 4 Надежда

Я поднялся в библиотеку. Знаю, что строго обошелся с детьми, но по-другому нельзя. Им необходимо это. Скоро начнется сезон, и мне придется вывезти их в свет. Дядя непременно захочет со мной обсудить первый выезд волчат в общество на сегодняшней встрече. Я взял первую попавшуюся книгу, уселся в кресло и принялся читать.

Через десять минут бросил это занятие, когда понял, что одну и ту же страницу прочитал пять раз. Поднявшись, подошел к огромному окну. Мысли вращались вокруг Волкики. Что я сделал не так? Почему она не приходила в себя? Как ее разбудить? Очнется ли она? Жизнь ведь так хрупка. И эту истину пришлось быстро усвоить вовремя войны.

Я направился в комнату, где лежала она. Отворив тихо дверь, у кровати спящей я увидел стоявшую на коленях Маириту. От ее рук исходило легкое зеленое сияние. Лицо девушки бледнело с каждой отданной частичкой силы. Снова они за свое принялись. Вот же упертые! Только хуже себе делали. Стиснув зубы, я хлопнул дверью. От громкого звука девушка нервно подпрыгнула и прекратила тратить напрасно силы. 

– Иди к себе в комнату и отдохни, – как можно мягче приказал я ей, если вообще был способен на мягкость.

– Но я хотела бы…,– начала тихо Маирита.

– Как вы не можете понять, – я устало протер руками лицо. – Её тело здорово, – девушка скептически приподняла левую бровь. – Пока никаких дефектов не выявлено. Остальное можно будет определить только, когда она придет в сознание, – я сел в кресло, стоявшее рядом с кроватью и напротив маленького столика. – Это внутренние раны, – она бросила беглый исследующий взгляд на тело наставницы. – Нет, это другие раны, – откинулся на спинку кресла. – Их невозможно увидеть. Их чувствует только тот, кому их нанесли. Это раны на душе, – пояснил я, заметив недоумевающий взгляд Маириты. – Поэтому их невозможно вылечить. Они могут и вовсе не зажить.

– И что нам делать? – также шепотом спросила девушка, не поднимаясь с колен.

– Ждать.

– Сколько? – на её глазах наворачивались слезы.

Хотелось бы мне соврать, чтобы успокоить ее, но я и сам не знал. Не был уверен, что она очнется.

– Тебе следует одеться соответствующе, – вместо слов утешения я ей приказал. – Скоро приедет танцмейстер.

Девушка молча поднялась, повесив голову, и направилась к двери. Плечи ее поникли. Наверное, та безысходность, что демонстрировал облик целительницы, подтолкнула меня на слова:

– Я тоже хочу, чтобы она очнулась, – сказал тихо, но так, чтобы Маирита услышала. – Но её раны слишком глубоки, – я подошел к юной целительнице и погладил ее по плечам, успокаивая. – Зовите её. Зовите каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Она пришла к вам, чтобы спасти, чтобы умереть за вас. Зовите, и, возможно, она вновь придет, но уже для того, чтобы жить с вами.

– Нам сказали, что если она придет, то только для того, чтобы убить нас, – девушка подняла на меня свои огромные голубые глаза, в которых отражалось отчаяние, непонимание, грусть и бессилие.

– Какие же вы глупенькие, – усмехнувшись, погладил ее по головке. – Вы ее совсем не знаете. Она не монстр, – я посмотрел на неподвижную Волкику. – Да она убивала, но то была война. Надо было видеть её глаза, полные ненависти. Не к врагам, к самой себе. И чем больше ненависти, тем яростнее она убивала. Убивала в надежде, что однажды убьет себя, – бросил взгляд на Маириту, которая смотрела на меня с открытым от удивления ртом. – Но у неё это не получилось, – и я этому рад, мысленно добавил про себя. – Слишком много в ней света. Несмотря на пролитую кровь, она не разучилась любить, поэтому все еще жива, – я открыл дверь и выпроводил задумавшуюся девушку, пока та не начала задавать новых вопросов.