Путешествие по чашам весов. Правая чаша (СИ) - Старлайт Ёжи. Страница 35

— Ты хочешь собрать всех в одном месте?

— Так будет легче прикрыть их щитом. Количество людей, требующих защиты, надо постараться сделать минимальным. Те, кого я задействую в предстоящем сражении, будут находиться на своих местах. Остальных разместим там. В случае непредвиденной ситуации я подстрахую твой щит.

— Тебя, видимо, сильно беспокоит этот Креат.

— Не до конца изученный противник всегда опасен. Да и экипаж участвовал в сражении совместно с нами всего один раз. Я не сомневаюсь в храбрости вагкхов. Меня волнует согласованность в бою. Это появляется не сразу, ты же знаешь.

— Я все это время продолжала следить за ними. В отношении некоторых мое мнение изменилось. Например, Мстив уже не раздражает так, как раньше.

— Видимо, сказываются последствия полета на Рокклиф. Он переживает из-за того, что там ситуация вышла у него из-под контроля, и теперь осторожничает.

— Озби тоже изменился.

Комда промолчала, делая вид, что не услышала последнего замечания корабля, но «Синяя чайка» продолжила:

— Он выполняет свои обязанности с безразличием. У меня создалось впечатление, что ему все равно.

— Ты ошибаешься.

— Я не могу ошибаться. С ним что-то происходит. Он твой заместитель и имеет допуск к моим системам. В таком состоянии он не может принимать участие в предстоящем сражении. Ты должна как капитан или поговорить с ним, или отменить его допуск.

Комда молчала. «Если даже корабль заметил изменения в скрытном и обычно уравновешенном Озби, то мне действительно придется поговорить с ним», — подумала она. Женщина вздохнула и произнесла обычным голосом, с отработанной годами привычкой скрывать свои чувства:

— Я поговорю с ним, Чайка. Обещаю.

Она опять всмотрелась в изображение корабля и поспешила вернуть разговор в прежнее русло:

— Теперь давай обсудим возможности твоего вооружения…

В капитанской рубке еще долго горел свет. Капитан и корабль шаг за шагом обсуждали предстоящее сражение.

На следующее утро Комда встала рано. Она любила просыпаться на заре, пока экипаж еще спит, гулять по корабельному саду или купаться в сверкающих струях водопадов. Ее дни и вечера на «Синей чайке» были настолько загружены делами, что она могла посвятить себе только эти утренние часы. С годами такие прогулки переросли в привычку.

Сутки на «Синей чайке» равнялись двадцати четырем часам. Корабль, когда-то созданный на Земле, привык поддерживать именно такой временной цикл. Он создавал иллюзию утра, дня и вечера, причем делал это настолько реалистично, что люди зачастую забывали о том, что находятся на космическом корабле, а не на какой-нибудь планете. Вагкхи, у которых сутки равнялись двадцати восьми часам, быстро привыкли к чуть укороченному, по их меркам, временному циклу. Прожив на «Синей чайке» достаточно долго, они и вовсе перестали замечать эту разницу.

Сегодня Комда проигнорировала утреннюю прогулку. Вместо этого она направилась к каюте Озби. Женщина собиралась выполнить обещание, данное кораблю и поговорить с вагкхом. Нажав на датчик присутствия, она замерла в ожидании, но дверь не открылась. Можно было уйти, но Комда уже настроилась на разговор и решила не откладывать его. Она активировала браслет на руке и негромко произнесла:

— Чайка, кажется, Озби нет в каюте. Ты не можешь выяснить, где он находится?

После минутного молчания, экран браслета засветился, и мелодичный голос корабля произнес:

— Он на этом же уровне. В небольшой светлой комнате, где обычно проходят тренировки.

— Я знаю, где это. Спасибо.

Комда не стала вызывать машину-курсор. Это было недалеко. Через несколько минут она уже подходила к месту, указанному кораблем. Двери в комнату были открыты. Женщина переступила порог и остановилась. Она увидела его сразу. Мужчина тренировался с энергетическим клинком. Комда до этого никогда не видела, как Озби сражается. Он был в коротких брюках и босиком. Безрукавка, снятая за ненадобностью, лежала в углу на полу.

Озби фехтовал, стоя к ней спиной. Его клинок необычного оранжевого цвета, словно лепесток огня, трепетал, следуя движениям руки. Мужчина был прекрасно сложен. Этого не скрывала даже летная форма, которую он обычно носил. Но сейчас он казался особенно красивым. Комда молча стояла в дверях, в глубине души удивляясь его технике и восхищаясь отточенными движениями.

Клинок описал дугу, и Озби развернулся в ее сторону, меняя направление и ритм движений. Увидел женщину и мгновенно остановился. Его рука опустила вниз гудящий от энергетического пламени клинок. Озби непроизвольно сделал шаг в ее сторону, но тут же остановился. Он выключил клинок, поднял с пола безрукавку и подчеркнуто спокойно пошел к ней. Мужчина молча остановился напротив Комды. Ей пришлось начать разговор первой.

— Озби, я пришла поговорить с тобой.

— Я внимательно слушаю вас, капитан.

— Мне не хотелось бы делать это здесь. Давай поговорим у тебя в каюте.

— Разговор будет долгим?

— Нет, не думаю.

— Тогда я хотел бы остаться здесь. Скоро проснется весь экипаж. Трудно будет объяснить ваше столь раннее присутствие в моей каюте.

— Хорошо. Ты прав, поговорим здесь. Сегодня ночью мы с «Синей чайкой» обсуждали некоторые вопросы, связанные с предстоящим сражением. Она обратила мое внимание на то, что твой подход к работе изменился. Корабль утверждает, что ты стал равнодушно относиться к своим обязанностям.

— Наверное, за этим последовало какое-то предложение?

— Она хочет, чтобы я отменила твой допуск.

— Если капитан посчитает это необходимым, я сегодня же передам дела тому, кто заслуживает большего доверия.

— Подожди. Еще она предлагает поговорить с тобой.

— Мне кажется, что мы уже обо всем поговорили.

— Озби! Ты ведешь себя вызывающе!

Ее глаза вспыхнули синим светом, Комда с негодованием посмотрела на мужчину. Озби чувствовал, что ему мучительно больно находиться рядом с ней, и хотел побыстрее закончить разговор.

— Прошу извинить меня. Я вел себя бестактно, — он упрямо выставил вперед подбородок, — но не отказываюсь от своих слов и готов хоть сегодня сложить полномочия.

— Озби!

Она шагнула вперед и положила руки ему на плечи. Вагкх вздрогнул от этого прикосновения и, опустив голову, попятился. Комда тихо произнесла:

— Прости меня.

Он поднял лицо и посмотрел на нее.

— За что?

— За то, что сказала раньше. О том, что нам нужно расстаться. Я знаю, ты думаешь, что я боюсь любви. Это не так. Без этого чувства моя жизнь была бы пустой и тоскливой. Но сейчас я не могу следовать своим желаниям. Ты должен понять меня. Послезавтра мы совершим прыжок и вступим в сражение. А что нас ждет впереди, вообще неизвестно…

Она говорила, продолжая держать руки на плечах Озби.

— Я была огорчена, мне было больно, чувство вины за смерть Збогги душило меня…

Комда говорила взволнованно и торопливо, словно стремясь быстрее объяснить причины своего поступка. В ее глазах опять появились слезы. Озби еще в начале ее «оправдательной» речи обнял женщину и с каждым словом притягивал все ближе. Комда поняла, что происходит, только когда ее лицо прижалось к его плечу. Она прерывисто вздохнула и тоже обняла его. Мужчина тихо проговорил:

— Ты совершенно измучила меня и себя. Не делай так больше. Никогда.

Он наклонился, собираясь поцеловать ее.

— Озби, ты не понимаешь…

— Я все понимаю.

Он нашел ее губы и стал целовать. Потом нехотя оторвался и, продолжая легко прикасаться губами к ее глазам и щекам, добавил:

— Я подожду. Ты это хотела сказать мне? Что нужно просто подождать какое-то время?

— Да.

Она выдохнула это слово и в то же мгновение опять попала в плен его губ и рук. Голова немного кружилась, а по телу, начиная с живота, поднималась теплая волна. Женщина подумала: «Надеюсь, он не думает, что ожидание всегда будет таким приятным?»

Глава 30

Весь следующий день на корабле царила «деловая суета», как выразился Гдаш. Еще утром каждый офицер был ознакомлен с планом ведения боевых действий и задачами своего подразделения. После этого началось паломничество в каюту капитана. В коридоре выстроилась очередь из желающих обсудить предстоящую операцию. Энди раздвинул стол и где-то раздобыл старый жесткий стул. «Пусть не засиживаются», — сердито подытожил он.