Гиперборея. Наследники (СИ) - Степанова Мария Игоревна. Страница 24

— Это же…

— Ага, — кивнула Клементина, — это Ренат. Он мой брат.

— Родной?!

Клементина улыбнулась широко, и Алиса увидела ответ на свой вопрос, улыбки у них были одинаковые.

— Роднее не бывает.

Клементина ткнула пальцем в фотографию.

— Это мама, это отчим, Дидье Гроссо, он повар, хозяин нескольких ресторанов во Франции.

Теперь понятно, откуда у Тины такая склонность к сервировке.

Тина перевернула страницу и Алиса уставилась на фото. Тут можно было не объяснять. Он стоял у нее за спиной и обнимал двумя руками как крыльями, словно хотел укрыть ото всех. Она смеялась, пытаясь повернуть голову в сторону мужчины, тянулась губами для поцелуя. Клементина была всё той же юной девушкой, светлой, воздушной, с тонкими запястьями и худыми ногами, Филипп по сравнению с ней выглядел взрослым мужчиной.

— Здесь он сделал мне предложение, — голос Клементины изменился, стал каким-то звенящим. — А это помолвка. Вот мой отец, биологический, я имею ввиду.

Алиса всмотрелась в мужчину. У Клементины совсем ничего не было от отца, а у Рената было. А Эстер была копия своего отца.

— Эстер… — Алиса помялась, — … она родилась во втором браке?

Тина кивнула.

— Я вчера познакомилась с ней, — решила сообщить Алиса на всякий случай.

— Ну и как она тебе? — спросила Тина с улыбкой.

— Красивая, — сказала Алиса, — и какая-то…

— Гиперактивная, — подсказала Клементина, Алиса взглянула на нее и обе рассмеялись.

— Она неплохая, — отсмеявшись сказала Клементина, — но от нее столько проблем! Сейчас только мы с Ренатом знаем, где она. Ее родители думают, что она в Америке на стажировке.

— Прикольно, — покачала головой Алиса.

Она взяла альбомчик из Тининых рук и стала листать. Дальше были, в основном, фото Тины и Филиппа, и она в его руках действительно выглядела девочкой, но поражал взгляд мужчины, он смотрел с обожанием и восхищением. Свадьба и правда была шикарная, и Клементина, тоненькая как тростиночка, была прекрасна в белоснежном свадебном платье с обнаженными плечами и с тонкой изящной фатой в волосах.

— Очень красиво, — сказала Алиса и протянула альбомчик.

Тина встала, убрала память в глубину шкафа.

— А что случилось? — аккуратно, боясь расстроить, спросила Алиса.

— Он утонул, — просто ответила Клементина, — он был дайвером, ну и…

— Мне так жаль…

— Это было давно, — Клементина печально улыбнулась, — и я вынесла из этого урок.

Какой урок она вынесла, Алиса не поняла, но то, что она до сих пор была одна, подтверждало, что рана еще не зажила.

— Так, ладно, хватит о грустном! — Тина вскочила без рук, — давай лучше обсудим твой день рождения!

— А чего там обсуждать, — Алиса пожала плечами, с тебя подарок, с меня тортик.

— Ну уж нет, — Тина помотала головой, — я хочу подарить тебе день рождения в этом году!

— Это как? — удивилась Алиса.

— Узнаешь, — таинственно прошептала Тина и улыбнулась, — готовь наряд!

— Мы куда-то пойдем?

— Ага.

Больше о дне рождения Алиса не смогла выпытать ни слова. Но градус настроения поднялся, они еще раз пили чай с клубничным вареньем и болтали обо всем. А когда Алиса ехала домой, она думала, что хорошо что она не разболтала Тине о поцелуях с Ренатом, а ведь она собиралась, за этим и ехала! Вот был бы сюрприз…

***

— Ладно, всё, не реви! Руки убери!

Алиса, всхлипывая, ощупывала лицо. Щека неудержимо заплывала, она все еще чувствовала жжение.

— Ну-ка, дай! — Тина отодвинула Алисину руку и осторожно начала наносить мазь, — ну вот, всё. Это гепариновая, может и не расползется синяк… А может и расползется.

Она прищурилась, присмотрелась, вздохнула.

— Да уж, красавица, ничего не скажешь…

Алиса насупилась, хотела снова потрогать место удара, но не стала, побоялась стереть мазь.

— Оставайся у меня, — предложила Клементина.

Алиса кивнула. Еще не хватало явиться домой с подбитым лицом. У бабушки точно будет инфаркт.

А так всё хорошо начиналось…

… Алисе хотелось летать. Да, именно так она чувствовала себя. А еще смеяться по-дурацки, ярко краситься, завивать локоны, потому что он сказал, что ей это ужасно идет. Но больше всего Алиса хотела, чтобы скорее закончился этот внезапно надоевший ей этап под названием "школа". Состояние влюбленности разбудило в ней невероятный бурлящий коктейль ощущений, и она постоянно находилась под влиянием этого вещества, даже не очень волнуясь, что кто-то заметит сумасшедшинку в ее поведении. Как это странно, что она ни разу до сих пор не влюблялась! И насколько унылыми и убогими были ее потуги почувствовать что-то к Кириллу. Да она не испытывала даже сотой доли того, что чувствует сейчас! Даже тысячной! Зачем было себя мучить… Но теперь, слава богу, уже всё. У нее хватило сил сказать ему…

Алиса долго настраивалась на этот разговор. Драгон вышел с больничного веселый и воодушевленный, ему были рады все, особенно Вальцов. Он хлопал Кирилла по плечу, заглядывал в лицо, пытаясь увидеть последствия своих тренированных рук, неловко шутил. И только Алиса не знала, куда деть глаза. Очень не хотелось впутывать Катерину, но пришлось. Естественно, подруга потребовала объяснений, и Алиса рассказала.

— И у вас всё было?! — с придыханием спросила Катька, сделав упор на слове "всё". Алиса, закусив губу, помотала головой.

Будь ее воля, у них бы было "всё", как говорила Катька. Внешне казалось, будто ничего не изменилось. Он по-прежнему истязал ее тренировками, с каждым днем усложняя упражнения. Даже ортез, как и говорил Ренат, не мешал заниматься, и с тренировок Алиса выходила обессиленная. Только уезжали из клуба они теперь вместе, и долго целовались в машине, прежде чем расстаться. Порой Алисе казалось, что он просто издевается над ней, потому что эти прощания доводили ее до исступления. Ночами ей снились невероятно чувственные сны, и она часто просыпалась как от толчка, вспотевшая, сбивчиво дышащая, и долго успокаивалась, прежде чем уснуть снова, и ничего она так не желала, как снова оказаться рядом с ним, слышать его голос и ощущать сводящий с ума аромат его кожи.

Когда пришло время, он сам снял с нее отрез. Алиса предпочла бы, чтобы он снял с нее кое-что другое, кое-что, что она купила на свои деньги в магазине нижнего белья, и надевала каждый раз, когда шла на тренировку. Но, этого не происходило. Он дразнил ее прикосновениями и поцелуями, но дальше этого не шло.

— Может он не хочет с тобой… ну… потому что ты школьница? — предположила Катерина, которая любила найти в любом действии логику, — ты говорила ему, что тебе уже есть восемнадцать?

— Он знает, — уныло ответила Алиса.

— Ну тогда я не знаю, — Катерина пожала плечами, — ты тот лифчик с получашками надевала?

Бюстгальтер, про который вспомнила подружка, был очень красивым, стоил нереально дорого, и Алиса сожалела, что купила его. Суть "получашек" заключалась в том, что грудь была практически обнажена, и из-под кружевного края нахально выглядывали соски. Она даже бабушке не стала показывать, зная, какую реакцию вызовет у той демонстрация этого "безобразия". Да что там, она даже сама стеснялась смотреть на себя в зеркало, потому что это выглядело очень сексуально и вызывающе. Но смысл был в этом белье, если тренировалась она все равно в спортивном, а после тренировки под одежду к ней никто не заглядывал.

. — Тебе нужно самой его соблазнить! — сказала подруга с горящими глазами, — может он ждет, когда ты проявишь инициативу.

Алиса бы проявила с удовольствием, но не знала, как. И так уже она даже не ждала, когда он сам ее поцелует, и бросалась к нему как только они покидали клуб, и одевалась так, что ему не нужно было подключать воображение. Но Ренат не реагировал, только глаза его смеялись.

— Ну, короче, давай, действуй! — подбадривала Катерина.

Алиса кивнула. Действовать она будет обязательно.

— Я вообще сейчас не об этом. Сядь со мной, ну, ты понимаешь. чтобы он… Кирилл…