Айрин, графиня из Бездны (СИ) - "Izzi Genius". Страница 9

Он принялся пристегивать лезвия к сапогам Айрин, а затем — к своим. Разглядывая лезвия, Айрин не представляла, почему они должны сделать её быстрее. Но раз отец сказал, значит так оно и будет.

Только Аури ступила на лёд, как вся её уверенность улетучилась. Вместо твердой, уверенной опоры её ноги ощущали лезвия коньков, которые упирались в лёд. Коньки были невероятно острыми.

— Да на них же стоять невозможно! — девочка обеими руками вцепилась в руку отца — Папа!

Гленн лишь рассмеялся и уверенно покатился вперед, следя за тем, чтобы дочь не отпустила его руку.

— Мамочки! — завизжала Айрин, когда отец начал набирать скорость. Колени у неё подогнулись и она буквально повисла у отца на руке. Увидев, что дочь сейчас сорвется, Гленн остановил разбег.

— Сейчас ты будешь стоять, а я буду держать тебя за руку. Постепенно я буду руку убирать.

— Нет! — замотала головой Аури — Нет, нет, нет!

— Даже странно, как сильно ты боишься упасть — улыбнулся отец.

Через пару минут Айрин стояла, широко раскинув руки, согнув ноги в коленях, и боялась вздохнуть. Отец разжал пальцы, удерживающие дочь за край одежды, и та осталась одна.

— Я стою!

— Молодец — похвалил отец — Теперь понемногу переноси вес и отталкивайся.

Аури попробовала, не удержала равновесия и тут же растянулась на льду. Оказалось, падать были и вполовину не так страшно, как представлялось. Даже вообще не страшно, если разобраться. Поднявшись, она снова попробовала сделать шаг, балансируя руками.

— Нужно отталкиваться — подсказал отец.

Айрин оттолкнулась, не отрывая ног ото льда — и поехала. Широко распахнув глаза от восторга, с открытым ртом, Аури оттолкнулась ещё, и ещё, и ещё — и не удержавшись, снова упала на лёд.

Поднявшись, она с радостью посмотрела на отца.

— Ты видел? Я ехала. Я ехала!

Гленн, смеясь, заскользил к дочери.

— Я же говорил, тебе понравится.

С этого дня Айрин ходила на озеро каждый день. Вскоре она уже ничуть не уступала отцу в мастерстве, и выигрывала в гонке, что они устраивали. Видя успехи дочери, Гленн придумал новую игру.

— Я буду стоять на берегу и кидать снежками.

— Кидать снежками? А я?

— А ты должна будешь уворачиваться.

Поначалу было легко. Гленн кидал неспеша, навесом, и требовалось лишь слегка изменить направление. Но на втором круге снежки стали лететь быстрее. На третьем Гленн кидал их с замахом. Первый же снежок сбил девочку с ног. Второй и третий — тоже. Но Айрин оценила скорость, которую давала ей скольжение, и уже на второй день, разгоняясь, уходила от большинства бросков отца. Тогда тот ввел новое правило — если дочери удастся проехать отмеченный участок без попаданий, то они меняются местами. Когда у Аури получилось это впервые, она забросала отца снежками ещё до того, как он вышел на лёд. После этого Гленн заявил, что ему больше нечему учить Айрин, и стал уделять больше внимания охоте, собирательству и Первой Полосе. Дни становились всё короче, ночи — длиннее и холоднее, поэтому времени оставалось все меньше. В предпоследний, третий месяц зимы солнце и вовсе будет выходить на три-четыре часа, и к этому времени следовало подготовиться.

Теперь каждый день Гленн старался выделить время на тренировку с Аури. И чем меньшее его было, тем меньше Гленн жалел свою дочь. Почти каждый вечер на теле Айрин появлялся новый ушиб или синяк.

— У зверей нет жалости — говорил Гленн, раскручивая своё копье — Они не знают милосердия. Они не протянут тебе лапу из уважения к твоей доблести или храбрости. Всё, что им нужно — убить тебя, как можно быстрее.

И он бил, рубил, колол, менял копьё на меч, меч — на дубину, дубину — на кинжалы, а Айрин прыгала, уворачивалась, скользила и в свою очередь била и колола. У отца было много оружия, и Аури училась отбиваться от каждого.

— Не забывай про ритм!

— Следи за своим телом!

— Бей в точку!

Иногда девочке надоедало заниматься, и она не старалась. Отец тут же замечал это. Удары становились быстрее и жестче, выпады попадали в более мягкие и незащищенные места, а скорость атак так увеличивалась, что Айрин начинала задыхаться уже через пару минут боя.

— Ты что думаешь! — кричал отец, атакуя снова и снова — Звери дадут тебе передохнуть? Думаешь, увидят, что у тебя нет настроения, и предложат посидеть на пеньке?

И Аури начинала сражаться в полную силу. Но однажды она не выдержала. У неё не получалось отбить ни одного выпада, ни одной атаки, и она за пять минут получила с десяток ударов. Каждый злил её всё сильнее и сильнее. В конце концов она швырнула копье на землю.

— Хватит! Мне надоело! Мы тренируемся, и тренируемся, и тренируемся, и я получаю больше ударов здесь, чем в Лесу! Лес меня вообще не трогает! Да он мне и не нужен! Если хочешь, я буду сидеть дома и не выходить со двора, пока мы не уедем. Ни шагу за ограду — лишь бы это всё закончилось! Вот так!

Гленн посмотрел на свою дочь — взвинченную, накрученную, разозленную — аккуратно сел на землю и положил копье рядом с собой.

— Ты скучаешь по матери?

Айрин не ожидала такого вопроса. При упоминании мамы вся её злость ушла, испарилась, и остался лишь грустный и обиженный девятилетний ребенок.

— Да.

— Она по тебе тоже — отец похлопал рукой по земле рядом с собой. Аури подошла, уселась и тут же уткнулась лицом в плечо отцу, чтобы он не видел её слёз.

— Знаешь, она всем говорит, что приехала из Ле-Манжа — это деревенька к югу отсюда. Поначалу говорила правду, что жила в Лесу, но ей никто не верил.

Гленн помолчал, обдумывая следующие слова. Молчала и Айрин.

— Понимаешь, в городе тоже немало опасностей. Но там есть правила. Если ты живешь по ним, то ничего с тобой и не случится. А у Леса нет правил. Ты можешь идти по двору, по которому ходила сотню раз — и увидеть, как гигантский куорг перепрыгивает все ямы и заборы. Или колония скрабов за ночь поселится в нашем сарае, и сотни их нападут на тебя, когда ты просто будешь доставать продукты к ужину. Или из глубины леса забредет вервульф, или стрыга, или лесной дьявол — и ты столкнешься с ними на давно исхоженной тропинке. Понимаешь? Это как в армии — ты десять лет проводишь в тренировках, чтобы в тот единственный день, когда смерть придет за тобой, избежать её.

Айрин давно заметила, что разговоры про армию не нравятся отцу, но сейчас она решилась спросить.

— Пап, а в армии тебя так же обучали?

— Нет — ответил Гленн — В армии так не учат. В армии учат стрелять и заряжать. Ходить строем. Бежать строем. Держать строй при атаке. И в обороне. В армии учат сражаться в толпе и с толпой. Тебе это ни к чему.

— А как же ты ранил того человека? Ты же говорил, что был один, когда пробил ему руку копьем.

— Каждому солдату можно брать в бой личное оружие, помимо ружья. Многие предпочитают ножи. Кто-то — сабли или мечи. Были совсем уж необычные — например, топорики или укороченные трезубцы. Я вот брал копье, хотя и другим оружием тоже владею. Дело в том, что часто сражение начинается и заканчивается стрельбой. Солдаты и близко друг к другу не подойдут. Но бывают моменты, когда мы сходимся врукопашную. Как тогда, с экс-герцогом. Эти битвы — самые яростные и кровавые. Тут уж не до ружья. Бывает, что и сражаешься тем, что отберёшь у врага.

Ободрённая ответом, дочь продолжила спрашивать.

— Пап, а я смогу пойти в армию?

— Ты? — удивился Гленн — Пожалуй. А зачем?

— Хочу стать как ты — сказав это, Айрин покраснела и смутилась — Ну, то есть попытаться…

— Эх, Аури, Аури — Гленн протянул руку и потрепал дочь по голове — Девушкам не место в армии. Я за свою службу видел всего нескольких, и почти все они были из благородных, командовали войсками. Нам, простым людям, такое не светит. Ты будешь солдатом, и вряд ли справишься.

— Я умею сражаться — обиженно буркнула девочка — И научусь стрелять! И вот с этой… с толпой я тоже научусь.

Отец рассмеялся.

— Ты действительно умеешь сражаться, и я бы легко поставил тебя против любого подростка. Но ты думаешь, сражаться — это главное, что должен уметь солдат? Знаешь ли ты, сколько лет я сражался из своих семи на службе?