Пыточное порно (ЛП) - Путиньяно Джон. Страница 26

- Мне удалось четверых. Я уверен, что мог бы затолкать и больше, но у меня закончились крысы. Боже, ты бы видел, что я сделал с ее сиськами. Я взял вилку и нож... - eго слова превращались в тарабарщину. Он продолжает, но я слышу только каждое второе слово. - Гребаный... разорвал... кожу на сиськах, как бы это ни называлось... анальный... кишки болтаются... жена.

А потом я вдруг чувствую себя нормально. Образы, оцепенение, боль, паника - все это ушло. Обливаясь потом, я смотрю на него и спрашиваю:

- Что ты сказал? Она была твоей женой?

- Нет... она была твоей женой, Дэнни.

- Меня зовут Таннер.

- Покажи мне удостоверение личности.

Устав от его игр, я лезу в задний карман и достаю бумажник. Я открываю лицевую часть, где рядом с моим значком лежит удостоверение личности, и замираю. Там было имя, но не то, которое я ожидал. Там было написано: Детектив Дэнни Брэдшоу.

- Что, блядь, происходит?

- Ты просто не понимаешь, да?

И тогда впервые за всю мою пьяную жизнь я почувствовал себя ясно. Я начал вспоминать. Молоток, бьющий ей в лицо, бензин по всему ее телу, зажженная спичка, пламя, когда она горела, и это я, стоящий в свете, свете, который излучало ее горящее тело. Все это время это был я. Сожженная женщина была моей женой, и это я убил ее.

В голове такая ясность, и это потрясающее чувство охватывает меня. Я качаю головой и начинаю смеяться. Он следует моему примеру и тоже начинает смеяться, и это заставляет меня смеяться еще сильнее.

- Ты по-настоящему в дерьме, ты это знаешь?

- Знаю. Вау, я действительно убил ее, - я смотрю на молодого человека в замешательстве, но в то же время с удивлением. - Кто ты, блядь, такой?

- Я у тебя в голове, ты меня выдумал. Ты не детектив, ты - заключенный. Однажды ночью ты убил свою любящую, преданную жену и сдался полиции. Разве ты не помнишь?

- Не совсем, как я полагаю.

Я оглядываю комнату, и ничего не меняется. Все осталось по-прежнему, только на мужчине передо мной больше нет наручников. Он лезет в карман и достает колоду игральных карт. Тасуя колоду, он смеется.

- Извини, но ты действительно ебнутый на всю голову, чувак.

Он кладет карты на стол и лезет рукой под стол. Достает две рюмки и бутылку виски. Я одобрительно киваю.

- Просто заткнись к черту и сдавай карты.

И мы вдвоем курили сигары, пили виски и играли в покер до поздней ночи. Я знал, что все это было не по-настоящему. Знал, что произошло на самом деле. Я помню вещи не такими, какими они были, а скорее такими, какими я хочу их запомнить. Это единственный способ полностью контролировать свою жизнь. Я знаю, что это ложь, но лучше жить счастливой ложью, чем жалкой правдой.

Перевод: Виталий Бусловских

"Воссоединение в аду"

Ветер гнал холодный ноябрьский воздух по голым ветвям деревьев, которые свисали до самой земли, и имели вид скорбящих скелетов. Дождь был слабым, но облака быстро заволокли небо, и темнота закрыла солнце. Можно было предположить, что сила дождя наверняка возрастет. Лора направилась к дому, натянув капюшон на голову, чтобы защитить себя от капель дождя.

Он был двухэтажным, все окна были заколочены фанерой. Казалось, что каждый дюйм этого дома был разрисован граффити, а художниками были местные подростки, которые игнорировали вывеску "Посторонним вход воспрещен", вывешенную на фасаде.

Железная ограда проржавела, согнутые столбы торчали в разные стороны, многих вообще не хватало. Заросли быстро покрыли забор, которым был огорожен дом.

Лора, тебе не обязательно это делать.

Она ступила на разбитую бетонную дорожку. Детские воспоминания проносились в ее мозгу, как кадры старого пленочного фильма. Девушка была в благоговейном трепете от состояния этого дома, воплощения живого кошмара. Это было что-то из страшного фильма - место, которое порождает ужас и кровоточит страданиями. Этот дом будто прошел через ад, и сам стал адским пристанищем.

Лора открыла входную дверь и вошла внутрь.

Она чуть не упала, потому что ожидала, что внутри все будет таким же обветшалым и ветхим, как снаружи, но этого не произошло. К ее удивлению, дом внутри был прекрасен. Ковер был красивым, насыщенного и яркого цвета. Стены были чистыми и без следов граффити. Вместо этого они были увешаны семейными портретами, портретами ее самой и многих других членов ее семьи. Было много улыбок, иногда искренних, иногда вымученных.

Гигантская люстра освещала комнату, теплое сияние создавало уютную атмосферу при слабом освещении. Этот свет дополнял прекрасную мебель вокруг нее. Все в доме было именно так, как она помнила, но как, черт возьми, это было возможно? Как такая жизнь могла сохраниться в этом остове дома?

- Лора? Иди сюда, милая, - раздался сверху женский голос.

Этот прекрасный, низкий и чудесный голос был так знаком - неужели это действительно голос ее матери?

- Мама? - крикнула Лора.

Голос сорвался на выдохе, но каким-то образом ей удалось произнести слово.

- Иду, мамочка! - ответил взволнованный детский голос. Лора направилась к лестнице, когда маленькая девочка в фиолетовом платье и с косичками выбежала из комнаты и пересекла холл. Она со смехом побежала в дальнюю комнату по левой стороне. - Я иду.

Лора почувствовала, как у нее сдавило грудь, дыхание участилось, а чувство страха распространилось от живота к кишечнику. Что это было, чему она была свидетелем? У нее были галлюцинации? Были ли ее воспоминания настолько яркими, что они проявились у нее перед глазами, если да, то как такое возможно?

Лора, вернись, дура. Такое не должно проявляться. Тот факт, что ты видишь это, разрушителен сам по себе. Тупая сука, неужели ты не понимаешь, что такое "парадокс"?

Она держалась на хрупких ногах, которые двигались, как железные гири, но шатались, как ножки старого стула. Девушка использовала поручни для опоры, практически подтягивая себя вверх по ступенькам, боясь, что ноги не выдержат вместе с мочевым пузырем. Добравшись до верха и повернувшись в сторону комнаты, она, наконец, рухнула, как мешок с мукой.

Это была ее мать. Она была так молода и сногсшибательна. Ее рыжие волосы были собраны в пучок, несколько вьющихся прядей падали на лицо. Макияж был нанесен безупречно и подчеркивал естественную красоту. На ней был сарафан с рисунками цветов по белой ткани. Ее губы, щеки, глаза... все было так реально.

Посмотри на нее, Лора. Вот она. Разве ты не скучала по ней?

- Мама? - крикнула Лора, но ее либо проигнорировали, либо не услышали.

Ее голос, казалось, отличался от голоса ее мамы и этой маленькой девочки. Ее голос казался более водянистым, атмосферным и бесплотным, в их голосах слышался намек на помехи. Казалось, что их воспроизводят на старой кассете.

Обои на стенах комнаты были голубыми с маленькими воздушными шариками. В комнате висел плакат, гордо провозглашающий "Это мальчик". Ее мать стояла у детской кроватки, засунув руку внутрь, и играла с маленьким ребенком. Это был ее младший брат Дэнни.

- Как сегодня дела в школе? – cпросила она маленькую девочку.

- Один мальчик... - Лора открыла рот и заговорила вместе с ребенком, их голоса звучали синхронно. Она вспомнила этот разговор. - ...дергал меня за волосы. Это меня по-настоящему разозлило.

- О, дорогая, это значит, что ты ему нравишься, он хочет быть твоим парнем, - сказала она маленькой девочке.

И Лора, и маленькая девочка ответили.

- Фу, мальчишки противные.

Она не могла не улыбнуться. Тепло охватило ее, когда она почувствовала, что находится внутри тела этой маленькой девочки. Ее разум был свободен, как у ребенка - свобода, которую человек теряет, становясь взрослым.

Снаружи послышался звук хлопнувшей дверцы машины. Мама Лоры и маленькая девочка вздрогнули, Дэнни заплакал. Лицо ее мамы быстро изменилось, ее улыбка исчезла с лица вместе с румянцем. Она застыла в ужасе. Ее губы задрожали. Она сглотнула, откашлялась и нервно изобразила фальшивую улыбку.