Curriculum vitae (СИ) - Васильев Сергей. Страница 27

– Мы вас напугали своими криками, да?

– Есть немного, – выдавил из себя улыбку Распутин, отклеившись от стены.

– А вы к кому?

– Да вот приехал в гости к Михаилу Потаповичу и не могу прорваться через вашу “линию Мажино”, - кивнул Григорий на железную дверь.

– Так вы тоже на юбилей?

– На какой… – начал, было, Распутин и осёкся.

“Ах чёрт! – молнией сверкнуло в мозгу, – конечно, как я забыл! Именно в этот день в Афгане Полкан объявлял всеобщую амнистию и счёт залётам начинался с чистого листа…”

– Если вы имеете ввиду юбилей Михаила Потаповича, – улыбнулся он насторожившейся женщине, – то честно признаюсь, хозяюшка, нет! К сожалению, только по делам, хотя Михаил Потапович, как командир моего полка, заслуживает большего внимания.

Произнося эти слова, Григорий достал из спортивной сумки полевой планшет Ежова и повесил себе на плечо. То ли повлиял сам вид армейского аксессуара или гришино спокойное обращение, но тревожный огонёк в глазах женщины потух. Она распрямилась, поправила растрепавшуюся в битве с пауком прическу, приветливо улыбнулась и раскрыла дверь нараспашку.

– Что же мы тут в дверях стоим? Михаила Потаповича нет, но он скоро будет. Да вы проходите, не стесняйтесь, у нас пока посидите. Мы вас чаем напоим, а вы нас от пауков охранять будете, договорились?

Потапыч явился, когда весь “Pickwick” гостеприимной соседки был выпит, русские баранки-бублики съедены, а анекдоты, прошедшие внутреннюю цензуру Григория, рассказаны. Железный грохот замка раздался, когда хозяйки, хохоча в голос, слушали театрализованное представление одного актёра в исполнении Григория “Про Федота-стрельца, удалого молодца”.

– Дядя Миша! – выскочила из-за стола дочка соседки.

– А откуда она знает, что это Потапыч? – удивился Распутин.

– Так в этом закутке только две жилые квартиры, наша и его, – пожала та плечами, – остальные еще не заселились, дом-то новый. Балует он её… А с другой стороны – кому ещё? Безотцовщина…

Григорий с хозяйкой выглянули в коридор, когда полковник передал девочке пакет с какой-то снедью, вполголоса переговариваясь с ней и оглядываясь назад, на лестницу.

– О, сосед! А я как раз к тебе… – послышался голос снаружи, и на лестничной площадке материализовался еще один классический персонаж в майке-алкоголичке, растянутых трениках и шлепанцах на босу ногу. Его лицо отражало последнюю фазу борьбы с Зеленым Змием. Фауна побеждала по очкам, и это сильно беспокоило хозяина лица. Переведя дух, он зачастил:

– Слышь, сосед, Христом Богом прошу… дай сотку до завтра.

– Ну это ты зря… – покачал головой полковник.

– Как зря? – недоумевающе вздернул брови товарищ алкоголик.

– Да меня ж дома нет.

Сосед вдумывался в эти слова так напряжённо, что окружающим показалось, будто они слышат скрежет шестерёнок в его голове. Пятисекундная пауза родила наивный вопрос:

– А почему?

– Так, не пришёл ещё! – искренне вздохнул Потапыч, расплываясь своей рязанской улыбкой.

– Ааааа…

Сосед-алкаш кивнул головой, развернулся и потопал к себе вниз, что-то бурча под нос, а все остальные, еле сдерживая смех, закрыли железную воротину и только тогда дали волю эмоциям, расхохотавшись.

– Ну, здравствуй, рядовой Распутин! – обнял, наконец полковник Распутина. Или уже не рядовой? Пригодилось наше направление?

– Так точно, товарищ полковник, – вытянулся по стойке “смирно” Григорий. Военврач. Лейтенант. Прибыл со специальным поручением от капитана Ежова, только… – Распутин скосил глаза на соседок, – разрешите приватно…

Полковник возился с документами Ежова долго. Перекладывал, читал, считал, сверял что-то с записями в своем блокноте, качал головой, делал одному ему понятные пометки, пару раз подходил к секретеру, вытаскивал и просматривал какие-то папки, справочники. Наконец, отложил бумаги, потёр ладонями уставшие глаза, почесал переносицу и уставился на Распутина своим знаменитым немигающим взглядом.

– Это бомба, лейтенант, – проговорил он медленно. – Давай сделаем так. Сегодня всё равно воскресенье, хрен кого найдешь, а завтра я с утра со всем этим хозяйством пройдусь по своим “охотничьим угодьям”. Заодно тебя легализую. Предполагаю, что в некоторых штабах и кабинетах может случиться рукотворный тайфун и стихийный звездопад. Это хорошо, что ты мне довез его письмо, а то я оконфузился бы с твоей новой фамилией. Но это всё завтра. А сегодня ты приглашён на дружеские посиделки по случаю официального наступления моей старости. Отказы и соболезнования не принимаются, – предупреждающе поднял полковник руку.

– А если не случатся, Михаил Потапыч?

– Посиделки?

– Звездопад и тайфун…

– Тогда за наши жизни, Гриша, я не дам и ломаного гроша…

Глава 12. Исход

До прихода гостей Распутин успел узнать, что соседки полковника, две Танюши – дочка и мама, давно взяли над ним шефство, и дело стремительно идет к свадьбе, ибо единственное чадо соседки в Потапыче души не чает. Он – бобыль, воин-интернационалист, соседка – вдова “афганца”. Он привлекателен, она чертовски привлекательна, так что зря время терять? Григорий успел рассказать полковнику, как выбирался из Владикавказа, куда доставил раненых. Как переправил Лёху по линии МЧС в Волгоград, оформив гражданским пациентом, случайно пострадавшим при обстреле. Как самому пришлось “уходить бабушкой” гораздо быстрее, чем планировал, потому что Заварова, оформленного в госпитале вместо Ежова, не довезли даже до хирургов. Крыс настиг его, придушил на сортировке в приемном отделении. И никто не заметил….

Успели выпить по стопке коньяка за здоровье и спасение разведчика. Потом начали собираться гости. Насколько Распутин понял, пришли самые близкие и любимые. Однополчане и ученики. Удивительно, но среди этих грубых, пропахших казармой мужиков, он вдруг ощутил домашнее спокойствие и комфорт, хотя еще утром чувствовал себя загнанным зверем, вздрагивал от каждого внимательного взгляда и при виде милицейского поста. Грея рукой подаренный полковнику и тут же разлитый настоящий французский коньяк в граненом стакане, с успехом заменяющем пузатый бокал, он вытянул ноги, расслабился и сквозь накатившую дремоту с удовольствием слушал армейские байки и шуточки.

– …И вот очередная комиссия повезла нас на стрельбы. В программе метание гранат. Диспозиция такая: позади стоят кучей солдаты, перед ними – всё начальство. Наблюдает. Очередной молодец замахивается, кидает и… бежит следом за гранатой! Его непосредственный командир бледнеет, а бравый вояка догоняет гранату, поднимает её, потому что та падает и не взрывается. Такое бывает и означает, что БУМ состоится в любую секунду. Парень с ней несется в сторону всех этих майоров и полковников. Они от неожиданности даже разбежаться не успели. За три шага, как и положено, переходит на строевой, перекладывает гранату из правой руки в левую, правую руку бросает “под козырёк” и хорошо поставленным голосом докладывает: “Товарищ командир, докладывает рядовой Иванов! Разрешите бросить повторно, я кольцо забыл вытащить.”

Громовой хохот раскалывает вечернюю воскресную тишину в московской новостройке. А новый рассказчик уже пристраивается в очередь.

– А у нас тоже случай на полигоне… Самый козырной инструктор – наш прапор, каждому лично объясняет: это граната, это запал, вот так вставляешь, осторожно закручиваешь, вынимаешь кольцо и швыряешь подальше, потом рапортуешь наблюдающему командованию, какой ты молодец. Проводит он инструктаж по метанию наступательных гранат. Говорит: “бросаешь, прикрываешь прикладом “калаша” яйца и бежишь на взрыв…”. Спрашиваю “Почему яйца? А голова?” Он, не задумываясь: “Да хрен с ней, с головой…”

Снова хохот, задевают посуду, что-то падает на пол, звон, взвизг танюшек, и весь старший офицерский состав бросается наводить порядок, отбирая у прекрасных дам щетку, ведро и тряпку.

– А помнишь, Потапыч, – аккуратно собирая салат с ковра, хитро смотрит на полковника пехотный майор, – как ты нас в учебке учил Землю спасать от инопланетной угрозы?