Curriculum vitae (СИ) - Васильев Сергей. Страница 49
Распутин прекрасно понимал, что такое многословие в исполнении Айвара – не что иное, как признак крайней нервозности и страха. Откровенно скучающий Ежов выглядел на фоне латыша каким-то айсбергом, твердо нацеленным на “Титаник”.
– Ну, в таком случае, герр Вуле, вам ничего не стоит ответить на несколько вопросов призрака, – прервал Лёшка водопад красноречия Айвара, – ведь общение с потусторонним миром пока не является преступлением и не квалифицируется в странах НАТО, как разглашение государственной тайны, не так ли? Так вот, привидение интересует, где находятся центры чёрной трансплантологии, как осуществляется ваша связь с кураторами и кто конкретно в БНД, ЦРУ и МИ-6 осуществляет прикрытие вашего бандитизма?
– Для потусторонней сущности у вас слишком земные вопросы, – пробурчал Айвар. Запал его постепенно угас, и через напускное спокойствие, как чертополох сквозь асфальт, начал пробиваться противный, колючий Страх.
– Еще скажите, что для приведения я слишком хорошо выгляжу. Сделайте мне комплимент. Попробуйте понравиться и уедете отсюда обратно в свой госпиталь, а не к албанским отморозкам из клана Мусаи.
Айвар замолчал и опустил глаза, угрюмо разглядывая свою обувь.
– Будем молчать? Это ваше заднее решение? – насмешливо спросил Ежов.
– Заднее не бывает, – отрезал Айвар, продемонстрировав знакомство с поздней советской фильмографией.
– Ну что ж, бывает, – понимающе кивнул Ежов.
Всё, что было дальше, слилось для Распутина в один миг. Не успел он моргнуть, как рука пленного уже была намертво зафиксирована и содержимое одноразового шприца стремительно перелилось в вену.
Ежов, сардонически улыбаясь, вернулся на свое место.
– Ну, герр Вуле, а теперь у меня и у вас крайне мало времени для того, чтобы узнать друг друга получше. Вы же врач, знаете, чем грозит вам, конченому наркоману, введение амитал-натрия внутривенно. Но минут пять у нас есть, и если вы не будете валять дурака, я, получив ответы на интересующие меня вопросы, дам команду ввести вам антидот. Как насчет подпольных центров трансплантации? Где находятся? Кто курирует? Ну!
Айвар прерывисто сглотнул, с ужасом посмотрел на шприц и скороговоркой выпалил:
– В больничном центре в Тиране «Мать Тереза» и в университетской больнице Скопье. Во время войны эти учреждения использовались также для лечения раненых боевиков ОАК. Для изъятий органов использовалась часть больницы в Байрам-Цури и оздоровительный центр на заводе «Кока-Кола» в Тиране, психоневрологическая больница тюрьмы № 320 в городе Бурел… Был ещё час͑тный дом, оснащенный под больницу, в окрестностях Тропоя, он так и называется «Желтый дом»…. [28]
– Какого хрена этим бизнесом заинтересовались спецслужбы? Почему там копошатся ЦРУ, БНД и прочие?
– Это очень выгодно, – Айвар впервые с начала беседы, гадливо улыбнулся, – их агенты ищут реципиентов среди больных, но нужных им людей, а потом шантажируют тем, что пересаженные органы получены нелегально. Осознав, что стали частью преступной схемы, и не имея дороги назад, реципиенты становятся очень послушны и управляемы. Действует безотказно.
– Что еще действует безотказно?
– Похищение заложников. Формально спецслужбы ни при чем. Они даже усиленно ищут преступников, умалчивая, что сами организовали кражу, и похитители действуют по их указаниям….
– Что происходит с заложниками, после того, как требования заказчиков выполнены?
– Майор, жжёт очень… вы меня не обманете? – Айвар опасливо покосился на шприц.
– За кого вы нас принимаете? Мы ж не живодёры! – криво усмехнулся Ежов и положил прямо перед Айваром одноразовую инъекцию с зельем, – только давайте будем экономить время. Меня интересует судьба заложников.
– Всех или конкретных?
– Вы прекрасно понимаете, о ком я говорю…
– Из известных мне граждан России обратно не вернулся никто… Услуги ваших чиновников и олигархов ОНИ, – Айвар показал глазами на потолок, – считают одноразовыми, впрочем как и самих российских олигархов и чиновников.
– Какова во всем этом роль Дальберга? – вставил свой вопрос Распутин.
– И про него знаете… – покачал головой “доктор Вуле”, - так это всё он и придумал, святоша… Главный мозг современной инквизиции. Ведущий консультант по геноциду невоенными средствами и принуждению к повиновению без видимого насилия… Именно с ним я поддерживаю связь, а уж куда там дальше он передаёт сведения – в БНД, МИ-6, ЦРУ или Моссад, мне неведомо…
– Нелегальная трансплантация, заложники… Какие еще способы контроля над нужными людьми практикуют ваши кураторы? – вернул пленника к теме разговора Ежов.
– Ну… – Айвар замялся, – можно еще подсунуть неподготовленного бачи-бази…
– Не понял?
– Как вам объяснить… Мальчиков перед использованием нужно долго и тщательно готовить… Если нарушить технологический процесс, то “игрушка” почти гарантированно гибнет… И тогда над клиентом повисает обвинение не столько в педофилии, сколько в изнасиловании со смертельным исходом… А с этого крючка уже невозможно соскочить, особенно клиентам из России, где культура использования мальчиков еще не так развита…
– Да я бы сказал, что у нас ее вообще нет, – злобно отреагировал Ежов.
– Среди простых людей – нет, – согласился Айвар, – но современная российская элита очень хочет во всем подражать западной, в том числе и в аристократических утехах…
– А вы, герр Вуле, оказывается, тонкий знаток пикантных технологий и аристократических утех, – прищурил глаза Ежов, – приходилось?
– Ничего личного, только бизнес, – отвёл глаза Айвар.
Распутин почувствовал, что его сейчас стошнит. Ежов, впрочем, тоже позеленел, но держался значительно лучше.
– А теперь быстренько, герр доктор, список известных вам граждан России, посаженных вышеописанным образом на крючок западных спецслужб.
– Антидот! Вы обещали!
– Список!
– Антидот или ни слова больше не скажу!
– Сдохнешь! Я тут не любопытство своё тешу, а врагов выявляю, поэтому мне твои откровения без конкретных фамилий даром не нужны! Список или оставайся тут думать. Я же все равно по цепочке пройду и узнаю, а для тебя это единственный шанс…
– Сволочь! Сатрап! Держиморда! Подавись! В каблуке отчёт… Это за последние полгода…
Ежов буквально метнулся к ноге Айвара, на ходу вынимая нож. С треском отлетел кусок каучука. Из тайника выпала гофрированная папиросная бумага.
– Даже не шифрованное? – удивился Ежов.
– Письмо на латышском для этих мест равносильно шифровке… Но фамилии прочитать можно и так…
– Разберемся, – пробормотал Лешка, углубляясь в написанное.
– Майор, мне дышать уже трудно. Антидот!
– Да колись на здоровье! – фыркнул разведчик, разрезая жгут на правой руке пленника, – дышать ему тяжело… Первый раз вижу такую реакцию на обычный физраствор…
– Что-о-о-о???
Над головой Распутина оглушительно грохнул выстрел. Он автоматически присел на колено, в развороте подбил вверх руку с пистолетом, с удивлением заметив прищуренные в прицеле ангельские глаза Душенки, светящиеся злобными, решительными угольками. А за спиной, так и не успев садануть по Ежову занесенным стулом, упало на бетон безжизненное тело Айвара.
– Всё-таки националы, пожившие некоторое время в России, реагируют на надувательство одинаково, – выдавил из себя Ежов, опомнившись от скоропостижной смены декораций. – Надо признать, свет наш Дашенька, вы крайне облегчили мне жизнь. Отпускать этого упыря было бы преступлением, но данное ему слово связывало. Однако, насколько я понял, дело тут не только в спасении моей тушки от травмы, нанесенной тупым, тяжелым предметом. Были ещё личные причины его грохнуть?
Лицо девушки окаменело, она опустила пистолет, развернулась и вышла из комнаты, так и не проронив ни слова.
В качестве исторической справки: