Кукла-талисман - Олди Генри Лайон. Страница 4

Завязанный сзади пояс распустился сам собой – она его нарочно распустила? – так, что стало видно третье, самое нижнее кимоно цвета свежей крови.

Хозяйка дома смотрела на мужчин в ожидании.

В нетерпении.

В предвкушении.

2

«А если не стану?»

– Я пришел заявить о фуккацу [3].

Я поднял взгляд на посетителя. Кабинет у меня невелик, двоим – и то тесно. Поначалу я плясал от радости, считая выделенное мне помещение чуть ли не равниной Миягино, где хоть на коне скачи, но вскоре понял, как ошибся в своих представлениях о просторе. Вот и гость тоже топтался на пороге, боясь зайти. Самурай, плети за поясом. Одет прилично, хотя и скромно.

Свидетель или потерпевший?

За миг до появления этого самурая я разглядывал ширму, подаренную мне старшим дознавателем Сэки Осаму, и размышлял о высоком. Вот скажите, что может значить такой подарок – искреннее благоволение или тонкую издевку? Кабинет у меня… Ну да, я уже говорил. Развернуть здесь ширму было решительно невозможно. Спрятать за ней кого-нибудь, кого я хотел бы укрыть при опросе, скажем, свидетеля, а потом пригласить тайного соглядатая выйти из-за ширмы в ключевой момент разговора – это вообще из области чудес. Спрятать, пригласить, выйти – это не про мою каморку. Оставалось лишь поблагодарить господина Сэки, разместить подарок вдоль стены и любоваться ширмой в свободное от работы время.

Журавли, вышитые по голубой ткани – красиво.

– Я пришел заявить о фуккацу, – с нескрываемым раздражением повторил самурай. – Секретарь управы послал меня к вам.

У меня больше не осталось сомнений. Конечно же, потерпевший. Убитый, воскресший в убийце – он носил новое тело как одежду с чужого плеча. Кто другой, скорее всего, не заметил бы разницы, но если глаз наметан на такие вещи, все видно сразу. Частичная скованность движений внезапно превращается в расхлябанность; глаза, чуть что, лезут из орбит, моргают невпопад – второй день после воскрешения.

– Располагайтесь, – я указал на подушку для сидения. Служитель раскладывал эти подушки по кабинетам до нашего прихода. – Я приму ваше заявление.

Садясь, он едва не упал. Точно, второй день, готов биться об заклад. Или сильное похмелье после длительного запоя. Временами эти состояния неотличимы.

Я был рад этому человеку. Он имел все шансы скрасить мое одиночество. Шел третий месяц, как мы скучали без работы. Акаяма жила без случаев фуккацу, что не могло не радовать, но управа Карпа-и-Дракона изнывала от безделья. Дома у каждого дознавателя нашлась бы уйма забот по хозяйству, но господин Сэки требовал, чтобы мы безукоснительно являлись на службу – все как один, включая архивариуса Фудо и секретаря Окаду. Каждый приказ Сэки Осаму преследовал какую-то цель, но в данном случае я плохо понимал мотивы начальства.

– Ваше имя?

– Сперва представьтесь вы, – буркнул самурай.

Я ему не нравился. Ну да, возраст. Расселся, понимаешь, молокосос, корчит из себя… Разговаривая со мной, самурай глядел в пол. Мы сидели на расстоянии вытянутой руки, вынужденная близость тревожила, смущала посетителя. Меня всегда удивляло, какие пустяки способны терзать человека, претерпевшего смерть и воскрешение в чужом теле. Казалось бы, все мирское должно улетучиться, а вот поди ж ты!

– Дознаватель Торюмон Рэйден, к вашим услугам.

– Младший дознаватель?

– Нет. Теперь я хочу услышать ваше имя.

– Одзаки Хэруо, чиновник по набору крестьян для строительных работ. А это, – он стукнул кулаком в собственную грудь, – Кояма Мичайо. Кто таков, мне неизвестно. Надеюсь, вы выясните.

– При каких обстоятельствах Кояма Мичайо убил вас?

– Задушил.

– Я не спрашиваю, каким образом он это сделал. Я спрашиваю: при каких обстоятельствах?

Он поднял взгляд на меня. Я мог гордиться: реплика, брошенная в наилучших традициях господина Сэки, добавила мне в глазах посетителя лет двадцать, а то и больше. И весу прибавилось. Вообще-то я тощий, но только не сейчас.

– Мы повздорили из-за женщины.

– Имя женщины?

– Не знаю.

Взор Хэруо обратился к ширме с журавлями. Самурай вздрогнул, закусил губу. Похоже, Одзаки Хэруо не любил журавлей.

– Проститутка? Певичка?

– Не думаю.

– Вы давно знакомы с этой женщиной?

– Мы познакомились в ночь убийства.

– Где?

– В портовом квартале. Я был пьян. Она спросила, не заблудился ли я. Предложила помощь. Мы разговорились, она пригласила меня к себе. Прилично одета, вежливая, хороша собой…

– Что делала прилично одетая, вежливая женщина ночью в портовом квартале? Хороша собой, но без провожатого? Ворота кварталов заперты, приличные женщины сидят по домам. Вас не удивило ее появление? Поведение?

– Я был пьян, – повторил Хэруо.

Ну да, это многое объясняло. Был пьян, хотел женщину. Возникла сама собой, заботится, зовет в гости – подарок небес, не иначе.

– Откуда вам известно, что вашего убийцу зовут Кояма Мичайо?

– Он сам сказал. Перед тем, как наброситься на меня.

– Он находился в доме этой женщины, когда вы туда пришли?

– Да.

– Он ее муж?

– Не знаю. Вряд ли. Назвался гостем.

– Вам не кажется странным, что женщина привела вас в дом, где уже находился другой мужчина?

Хэруо обеими руками взлохматил волосы:

– Сейчас мне все кажется странным. Но вы ошибаетесь, если ждете от меня объяснений для каждой странности. Вы в чем-то меня подозреваете? Думаете, я лгу? Притворяюсь убитым? Воскресшим?!

Он вскочил:

– Если так, я вернусь к секретарю и потребую, чтобы мне предоставили другого дознавателя!

Жестом я велел ему сесть.

– Хэруо-сан, я не сомневаюсь, что с вами случилось фуккацу. Я целиком и полностью одобряю тот факт, что вы явились с заявлением в установленный законом срок. Но я обязан выяснить все обстоятельства дела. Другой дознаватель сделает то же самое, вы только зря потратите время.

Дождавшись, пока заявитель вернется на подушку, я добавил:

– Драка из-за женщины, Хэруо-сан – в это я верю. Случайная смерть в результате потасовки – тоже верю. Подчеркиваю, случайная смерть. Но вы сказали, что убийца вас душил?

Он кивнул.

– Вы были сильным человеком? Я имею в виду, до фуккацу?

Самурай расправил плечи:

– Да!

– Задушить сильного и здорового человека, в особенности если он сопротивляется – дело нелегкое, а главное, небыстрое. Я бы понял, если бы вы налетели головой на гвоздь, торчащий из стены. Сломали бы шею при падении. Но удушение? Он душил вас, Хэруо-сан, вы вырывались, хрипели, сопротивлялись, а господин Кояма все душил вас, не догадываясь, чем дело закончится? Зная о фуккацу, о законе будды Амиды? Это обстоятельство требует самого тщательного разбирательства.

Хэруо сгорбился, став похож на старика. Кажется, до него начала доходить сложность дела, казавшегося поначалу самым простым. Незнакомка прогуливается ночью в портовом квартале, не боясь насилия или ограбления. Она приглашает к себе мужчину, тогда как в ее доме уже ждет другой мужчина. Ревность, драка, и вот – один самурай душит другого до смерти, прекрасно зная, чем рискует.

– Мы были в ярости, – пробормотал Хэруо. – Никогда в жизни я не испытывал подобной ярости. У меня не было врагов, кого бы я ненавидел так, как этого Кояму. Окажись я на его месте, я бы, пожалуй, тоже не остановился перед убийством.

Ярость, отметил я. Соперничество. Ревность. Совсем мозги отшибло от похоти? Ну, допустим.

– У вас есть свидетели?

– Моей смерти? Кроме этой женщины, никого.

– Нам нужны свидетели вашей жизни. Те, в чьем присутствии я мог бы задать вам ряд вопросов. Выслушав ответы, свидетели подтвердили бы, что вы – действительно Одзаки Хэруо, чиновник строительного департамента. Я бы выписал вам документ о перерождении… Кстати, при равных статусах убитого и убийцы у вас есть выбор: жить дальше как Одзаки Хэруо или взять имя и должность господина Коямы. Вы уже выбрали?