Восьмой (ЛП) - Шоу Мэтт. Страница 3

— Нет…

Я встал и подошёл к ней с поднятым пистолетом. Я прижал его к её голове, и она издала странное хныканье. Оно немного походило на визг собаки, когда вы встаёте ей на хвост.

— Я сказал… Залезай… Под… Под… Стол…

Она кивнула и обошла меня, чтобы добраться до места под столом. Как только она оказалась внизу, я снова сел на стул и подвинулся ближе к столу. Под столом я раздвинул ноги по обе стороны от Ребекки. Я слышал её плач, но меня это не беспокоило.

— Пожалуйста… Это зашло достаточно далеко… — сказала миссис Прайс.

Я бросил на неё взгляд. Я ещё даже ничего не начал. Она замолчала.

Свободной рукой я расстегнул молнию на брюках, чтобы не видели остальные ученики, хотя они знали, что я делаю, и вытащил свой пенис. Уже полутвёрдый. Не уверен, это из-за моего контроля над всеми или из-за того, что я собираюсь получить от Ребекки.

— Знаете ли вы, — сказал я миссис Прайс, — однажды я ходил на вечеринку, и там была Ребекка. Она рассказывала мне, как сильно я ей нравлюсь и что всегда хотела со мной заняться любовью. Она была такой любезной. Я никогда раньше не чувствовал такого от кого-то… До такой степени любезности. Знаете, чувство собственной значимости. Она говорила много хороших вещей. Она трогала меня. Поцеловала меня. Поглаживала меня сквозь брюки. Я искренне думал, что все мои дни рождения наступили сразу, когда она начала расстёгивать мои брюки… — я слышал, как Ребекка плачет из-под стола, говоря, как ей жаль, но мне было всё равно. — Следующее, что я помню, Пирс и его мелкие ублюдки врываются к нам… Смеются… Направляют на меня свои телефоны с камерами… Некоторые из них снимают видео… Я просто сидел там, обнажённый во всех значениях этого слова… Я не знаю, сколько людей посмотрели это видео… Видео, после которого они даже были достаточно любезны, чтобы разослать его по электронной почте… Знаете, в ту ночь, когда я вернулся домой… Я привязал петлю к своей шее и сел на край моей кровати и думал, что это лучшее, что можно сделать… Повеситься… Только мысль о том, что мои мама и папа обнаружат утром, что я качаюсь в петле, не позволила мне на самом деле это сделать. Вы знаете, каково это чувствовать себя так низко? Как будто вы не можете продолжать жить?

— Подумай и теперь о своих маме и папе, — сказала миссис Прайс.

Я покачал головой.

— Я никогда не стану тем сыном, которого они хотят. Теперь я это знаю. Им нужен кто-то умный в учебе. Им нужен кто-то, кто может что-то сделать для них в жизни. Это не я. Я ничто. Я никто. Если бы не то, что должно произойти сегодня — никто бы меня не вспомнил, когда я уйду. Никто… Ребекка, засунь его в рот. Если я почувствую зубы… я застрелю твоих друзей.

— Это не выход, — сказала миссис Прайс, — мы можем остановить их всех, мы разберёмся с этим… Мы можем…

— Ребекка… Чего ты ждёшь? — сказал я, прерывая отчаянное течение миссис Прайс.

Тысячи разрядов электричества пронеслись по моему телу, когда я почувствовал, как пальцы Ребекки коснулись моего затвердевшего члена. Так хорошо, как я всегда представлял. Я не мог не закрыть глаза на кратчайшие секунды, когда почувствовал, как её тёплый рот обволакивает мой член, скользя вниз от головки. Чувствую себя чертовски хорошо. Я знал, что именно так и будет. Слегка взволнованный, я обратился к остальным в классе:

— Один за другим, я хочу, чтобы вы все принесли свои мобильные телефоны к столу… Начиная с тебя… — я направил пистолет в сторону Крейга Клемо, одного темноволосого парня с большими карими глазами, который сидел в дальнем правом углу класса, у стены.

Я не возражал против Крейга. Он немного похож на меня. Но когда хулиганы выходили на тропу войны, он просто опускал голову и не вмешивался. Иногда я задаюсь вопросом, насколько бы отличались мои школьные годы, если бы я тоже выбрал его механизмы преодоления? Если бы я не вступился за Дэвида Барлоу, когда Пирс приставал к нему, узнал бы Пирс когда-либо о моём существовании, или я мог бы просто проложить свой путь без его жизни?

Крейг встал и пронёс свой телефон по классу. Он положил его на стол и вернулся на своё место.

— Ты, — сказал я, направив пистолет на Рэйчел, которая сидела позади него.

Она также встала и положила телефон на стол. Когда она села, следующий человек тоже протянул вперёд свой телефон, хотя я его и не просил. Я улыбнулся и откинулся назад. Пока они это делают, у меня появляется время насладиться тем, что делает Ребекка. Ощущение лёгкого касания на кончике моего члена, что-то вроде её языка. Еле ощутимое щекотание в мошонке. Все эти годы практики наверняка окупились для неё сейчас. Я не мог удержаться от вздоха, когда её рот снова скользнул вниз по стержню, прежде чем снова скользнуть вверх. Быстрее… Быстрее… Медленнее. Поддразнивания. Но это было хорошо. Интересно, так ли хороши другие девочки в классе? Мой взгляд останавливается на миссис Прайс. Интересно, она в этом хороша?

Ощущение покалывания, похожее на булавки и иголки, распространяется вверх по моим ногам. Приятное, знакомое ощущение приближающегося оргазма. Я изо всех сил старался не показывать это на моём лице, продолжая смотреть на миссис Прайс, гадая, каково это — трахнуть её? Я просунул свободную руку под стол и удерживал голову Ребекки на месте. И как раз вовремя. Она попыталась отодвинуться от меня, когда я кончил ей в рот. Но я держал её там. Слушал, как она давится этим, а потом глотает. Хорошая девочка. Я ослабил хватку на её затылке и позволил ей отодвинуться. Я слышу, что она плачет. Неужели всё было так плохо?

Меня охватило чувство вины, когда я внезапно осознал, что все смотрят на меня. Следят за каждым моим движением. Смотрят, как я кончаю. Я засунул свой член, покрытый слюной Ребекки, обратно в брюки и застегнул молнию. Что я сделал? Во что я превратился? Я себя больше не узнаю.

Ещё одна новая школа, к которой нужно привыкнуть. Я люблю своего отца, но не люблю то, чем он зарабатывает на жизнь. Постоянно переезжать из дома в дом, забирая с собой маму и меня, оставляя друзей, которых я только что встретил… Приходится начинать всё с нуля. Я уже не могу успевать на уроках, потому что у них другие книги для обучения, в отличие от последней школы, в которую я ходил. Ненавижу быть аутсайдером. Тем, кто не может найти среди толпы дружеских лиц. Всегда одно и то же. Идти в школу. Блуждать в поисках класса. Приходить в класс поздно или в сопровождении учителя — что намного хуже… Вставать перед классом и представляться. Объяснять, почему вы новичок в этом городе. Садиться на единственное свободное место в передней части класса и чувствовать, как пристальный взгляд каждого ученика устремлён на вас до конца урока, неловко просить книги у тех, кто предпочёл бы, чтобы у вас были свои собственные… Куча домашних заданий, чтобы наверстать упущенное; в основном устные задания, которые, как вы знаете, никогда не сможете выполнить. Да, я люблю своего отца, но ненавижу то, что нам приходится так много переезжать.

— Хорошего дня, милый! — крикнула мама.

Я повернулся к ней, когда подошёл к школьным воротам, и увидел, как она отчаянно машет руками. Я должен помахать в ответ, но это достаточно унизительно, что она назвала меня «милым» в слышимости других людей, которые могут быть или не быть в моём классе. Я слабо улыбнулся ей и повернулся к школе. Снова начинается.

Первые дни всегда самые худшие. По крайней мере, к концу первого дня вы обычно заводите одного друга; кого-то, с кем можно провести время на второй и третий день, пока вы заводите другие дружеские отношения. Когда я рассматривал различные лица в толпе, идущей со мной к входной двери, я задавался вопросом, могут ли они стать моими новыми друзьями? Должен сказать… На первый взгляд, никто из них не выглядит таким уж дружелюбным! Ещё даже не пройдя через входную дверь, я чувствую себя неуютно. Не самое лучшее начало, я думаю, когда я слышу случайное перешёптывание небольших групп, которые я прохожу, всех, кто задаётся вопросом, кто такой «новенький» и насколько он «странно» выглядит?