Империя Греха - Кент Рина. Страница 40

Не полностью Джейн, но и не полностью Анастасия.

Я движусь вместе с ней, наслаждаясь каждым кусочком ее противоречий и позволяя им проникать под мою кожу.

Но не вчера ночью и не сегодня утром.

Как будто между нами возник барьер. Тот факт, что я понятия не имею, откуда он взялся, сводит меня с ума.

Она также была занята сегодня и не смогла пойти в комнату снабжения. Я считаю это чушью, потому что она самый эффективный сотрудник ИТ-отдела и часто заканчивает свои дела в первой половине рабочего дня.

Выходя из машины, я смотрю на текстовое сообщение, которое она отправила мне несколько часов назад, когда я спросил ее, что она хочет на ужин.

Анастасия: Я иду гулять с Гвен и Крисом, так что к ужину меня не будет дома.

Если я что-то и узнал о ней, так это то, что она не любит находиться на людях, поэтому выходы в свет для нее не норма.

Либо Гвен портит ее — и я не удивлюсь, если это так, — либо, что более логично, она избегает меня.

Чего я не потерплю.

Поэтому я позвонил Крису и заставил его сказать мне, где они находятся.

— Мы в клубе! — крикнул он сквозь музыку, а потом прислал мне адрес.

Вот где я сейчас нахожусь. В чертовом клубе.

Громкая музыка почти пробивает мои барабанные перепонки, пока я пробираюсь сквозь толпу извивающихся тел. Синий свет мигает синхронно с модной музыкой, и люди сходят с ума, когда ритм стихает.

Обычно это моя сцена.

Я живу ради прилива адреналина, алкоголя и секса. Это то, что отвлекает меня от мыслей и держит в узде мои тени.

Но это перестало быть нормой с тех пор, как я встретил ее. С тех пор, как я стал ее владельцем и вошел в ее жизнь так же глубоко, как она вошла в мою.

Прошло несколько недель с тех пор, как я в последний раз находился в подобном месте, несмотря на постоянное ворчание Дэна и вечные дразнилки в групповом чате.

Сейчас клуб кажется немного чужим.

Может, потому что мое представление о веселье странным образом сменилось с шумного ночного клуба на маленькую, тихую квартиру.

Сначала я замечаю Гвен и Криса, потому что они громкие, как черти. Они оба потягивают напитки, при этом танцуя урывками. Еще один парень, примерно их возраста, двигается вместе с ними, и все трое смеются в унисон.

Гвен едва держится на ногах, но не мне об этом беспокоиться.

Я осматриваю их окрестности, зная, что Анастасия не может быть далеко, если она пришла с ними. Конечно, я нахожу ее сидящей в одиночестве в уединенной кабинке.

В голове у меня проносится мысль, что я иду вперед и хватаю ее за горло, но мои ноги не двигаются. Я ошеломлен и застыл на месте от ее вида.

Анастасия носит три типа одежды — мешковатые брюки, безразмерные рубашки и толстовки. Ох, и сексуальные, как черт, кружевные трусики.

Это единственные вещи в ее шкафу.

Так откуда, блядь, она взяла это платье?

Обтягивающее черное, открывающее ее изгибы в виде силуэта. Его бретельки могли бы и не существовать: мало того, что они тонкие и почти ничего не прикрывают, так еще одна из них постоянно спадает на плечо. Хотя платье не слишком короткое, оно обнажает ее бледные ноги и греховные каблуки.

Она также распустила свои черные волосы, позволив им волнами спадать до плеч. Кажется, она накрасилась, хотя на ней все еще толстые очки.

Мой член мгновенно дергается к жизни, и я вынужден поправить жалкую подростковую фантазию.

А может, и не подростковую, в конце концов, потому что единственная мысль, проносящаяся в моей голове, сорвать с нее это платье и трахнуть ее на его лоскутках. В этих каблуках.

Мне совершенно все равно, как она выглядит, но этот вид до жути похож на тот, когда я впервые увидел ее в том баре.

Хотя она не блондинка и у нее нет тех чарующих голубых глаз, аура идентична.

И по какой-то причине эта Анастасия кажется более реальной, чем та Джейн, за которой она скрывается.

Соломинка болтается у нее во рту, пока она пьет из сверкающего голубого бокала и судорожно осматривает окружение.

Она выглядит немного потерянной, расфокусированной, будто все внешние раздражители вот-вот раздавят ее в своих тисках. Я чувствую ее тревогу в воздухе с каждым шагом, который делаю по направлению к ней.

Она не только крепко сжимает свой напиток, но и ежесекундно поправляет очки и опускает голову всякий раз, когда случайно встречается с кем-то взглядом.

Необъяснимо, но это вызывает у меня желание дотянуться до глазных яблок людей и ослепить их за то, что они причиняют ей такое страдание.

За то, что они являются причиной ее дискомфорта.

И это неправильно, не так ли?

Я не должен находиться на грани срыва только потому, что она смотрит на людей и ненавидит это. Я не должен так переживать из-за девушки, которая настолько скрытна в отношении того, кто она такая, что иногда это сводит меня с ума.

Увидев мое приближение, ее поза напрягается, и она собирается встать, но прежде, чем она это делает, я сажусь рядом с ней и хватаю ее за бедро.

— Куда это ты собралась, красавица?

— Чтобы найти Гвен и остальных.

— Для чего? Для того, чтобы продефилировать в этом твоем новом образе? Думал, Джейн не любит наряжаться.

— Я... не люблю. Гвен заставила меня.

— Хм. Но ты все равно согласилась. Может, тебе это нравится.

Мой голос слишком спокоен, несмотря на безумные эмоции, происходящие внутри меня в то же самое время.

Она поднимает подбородок.

— Может, и нравится.

— Что ты только что сказала?

— Я сказала, что, возможно, мне это нравится.

— Что именно? Наряжаться в платье с низким вырезом или приходить в клубы, демонстрируя его? Или, может, это танцы с парнями, чтобы они смотрели на то, что скрывает это платье. Может, ты хочешь, чтобы они представляли, что под ним. — мои пальцы цепляются за упавшую бретельку, и я поднимаю ее на плечо, наслаждаясь тем, как она вздрагивает. — Может, тебе нравится быть маленькой дразнилкой.

— Может быть... нравится.

— Правда?

Я надеваю бретельку на место, мой голос борется за сохранение спокойствия, но мое прикосновение уверенное и твердое, когда я пробираюсь другой рукой, которая лежит на ее бедре, под платье.

— Ты хочешь, чтобы они почувствовали, каково это оказаться между твоих бедер, красавица?

Она ставит свой напиток на стол, руки дрожат, когда мои пальцы встречаются с краем ее нижнего белья.

— Нет...

— Нет... что? Ты не хочешь, чтобы они почувствовали, какая ты мокрая, моя маленькая обманщица?

Я скольжу пальцами по ее складочкам, затем кручу ее клитор, и она подается вперед, ее плечо ударяется о мою руку.

— О, Боже...

— Ты так и не ответила на мой вопрос, Анастасия. Тебе нравится, когда они видят тебя такой, накрашенной и красивой?

— Мне... нравится.

Я щипаю ее за клитор, и она хнычет, звук настолько эротичный, что мой член немедленно реагирует, напрягаясь в брюках.

— Ты фантазируешь о том, как они касаются тебя здесь? Играют с твоим клитором и вводят пальцы в твою маленькую мокрую киску?

Она смотрит на меня, и, хотя клуб тускло освещен, я вижу смесь эмоций в ее глазах. Обида и решимость. Боль и обещание возмездия.

Это что-то в ней. Даже когда она подавлена и ошеломлена, она никогда не ведет себя как слабачка или потакательница.

Она определенно все больше и больше чувствует себя принцессой, поскольку ее достоинство всегда на первом месте.

— Может, и так, — шепчет она.

— Что?

— Быть может, тебе нравится представлять, как они трогают меня, вводят в меня свои пальцы и члены, пока ты наблюдаешь.

Я резко хватаю ее за киску, и она с шипением вдыхает.

— Мне?

— Да, тебе.

Я оттягиваю ее трусики в сторону и одним движением погружаю в нее два пальца. Она стонет, прижимаясь ко мне и хватаясь рукой за платье.

Но это бессмысленно, потому что я вгоняю в нее третий палец, пока она не застонет. Пока она не прижимается ко мне и не смотрит на меня безумными глазами, пока я дико ласкаю ее.