Сестра Некроманта. Книга 2 (СИ) - Солнечная Тина. Страница 29

—  Тебя волнует только это? Кристоф, он меня ударил! Ударил потому, что я не хотела с ним спать! Я не собираюсь выходить за него замуж! —  сорвалась я, вспоминая то, что должно было стать частью моей семейной жизни без всяких сомнений.

—  Это правда? —  строго спросил у целителя Кристоф.

—  Полная чушь, —  отмахнулся Доран и Кристоф кивнул, принимая его ответ.

—  Ты мне не веришь? —  недоумевая, произнесла я.

—  Ави, я готов тебе во многом поверить, но этого мужчину я знаю всю жизнь и ни разу он тебя не обижал, насколько я помню. Или я ошибаюсь? —  я отрицательно помотала головой. —  Вот. А теперь, спустя столько лет, ты пытаешься меня убедить в том, что Доран не в состоянии дождаться свадьбы настолько, что не способен убедить тебя никаким другим образом, кроме как насилием. Ледовы бесы, я даже не хочу участвовать в ваших постельных делах. Зачем вы меня впутываете?

—  Как ты не поймешь, я ему не нужна, только дар предков, —  в сердцах заявила я и все окружающие меня мужчины замерли. Все, кроме Алиша, который молчал, не желая прерывать наши разборки.

—  Откуда тебе известно об этом? —  спросил брат, первым приходя в себя.

—  Я ей сказал, —  наконец, подал голос орк.

—  Зачем? —  Кристоф, до этого не замечающий Алиша, сейчас смотрел на него по-новому. Изучающе.

—  Потому, что она имела право знать правду о себе, —  просто ответил он.

—  А может, потому что ты сам захотел его получить? —  каким-то совершенно неведомым мне, злым голосом проскрипел целитель.

—  Нет, мне он был ни к чему. Я достаточно силен и так, —  спокойно возразил мужчина. Теперь я молча наблюдала за развитием диалога.

—  Чего же ты так крепко держишь ее?

—  Она моя жена.

Если тогда у всех был шок, то теперь этому я даже слов подобрать не смогу. Глаза Дорана забегали по мне и по Алишу так быстро, словно он пытался понять, правда ли это и не случилось ли непоправимого. Но, я точно знала, чтобы это выяснить, ему надо прикоснуться ко мне, как тогда. Я не дам ему такой возможности. Отодвинулась чуть дальше, полностью закрывая себя орком и посмотрела на не менее растерянного брата.

—  Зачем? —  спросил он у меня. Спокойно так спросил. Кажется, он уже знал ответ на этот вопрос. Более того, судя по тому, как он это спросил, он прекрасно разделял мое решение. Да, оно ему не нравилось. Но и быть на моем месте ему бы не понравилось. Поэтому он лишь слегка улыбнулся, приподнимая брови. Как когда ты понимаешь, что изменить уже ничего не выйдет.

—  Я не хочу быть разменной монетой и больше не буду. Я стану сильной. Алиш меня научит управлять своей магией, —  гордо задрала я подбородок вверх.

—  Выйди, пожалуйста, —  это все, что сказал мне брат. Просто попросил меня выйти, чтобы поговорить обо всем с моим мужем. Доран тоже никуда выходить не собирался. Я хотела было спорить, но Алиш легонько подтолкнул меня в сторону выхода.

Что ж, если мужчины так упорно хотят обсуждать мою жизнь без меня, не стоит им мешать. У меня есть еще как минимум одно незавершенное дело, которое не терпит отлагательств.

Выбравшись из кабинета Кристофа я направилась в самые глубины нашего огромного дома. Туда, куда не хочется заходить просто так даже некромантам. В подземелья. Эти места не даром оборудуют для заключенных. Мрачные, сырые, холодные и совершенно лишенные внешнего света, они так и навевают тоску и отчаянье. Уверена, находится в них не меньшее мучение, чем сами пытки, которыми неизменно промышляют в этих местах. Возможно, не в каждом поместье, но в поместье семейства де Лалли-Толендалей это было всегда.

Верные слуги короны, обладающие определенными умениями в темной магии, мы были теми, кто всегда добивался ответов на свои вопросы. Даже, когда отвечающий уже давно покинул грешную землю.

Вот и сейчас я шла вдоль этих мрачных стен и думала о том, каково сейчас тигру. Наверняка, он запомнит этот опыт навсегда. Наверняка, он сотни раз уже пожалел о том, что сунул нос в дом некромантов. Сейчас мне его не жаль, но Алиш утверждает, что должно быть. И пусть это будет моим подарком ему на свадьбу. Я исполню обещание и выслушаю все, что хочет мне сказать тот, кого еще недавно я называла мужем. И тот. кого я больше так никогда не назову.

—  Туда нельзя, —  услышала я, когда подобралась к крылу, в котором держали заключенных.

—  Мне можно, —  цыкнула я, закатывая глаза. Эти остолопы правда думают, что смогут меня остановить?

—  Никому нельзя. Это приказ Кристофа, —  настаивал на своем стражник, вальяжно покачивая мечом. Я посмотрела на него, потом на его товарища. Они оба не видели во мне угрозу. О чем это я. Они даже человека во мне не видели. Так, девчонка ошиблась этажом.  Но я не зря Аврора Эстель де Лалли-Толендаль. Я засунула руку в карман своей юбки и набрав хорошую жменю порошка, заранее припасенного там (в каждой моей одежде с некоторых пор), дунула в лицо этим стражникам, что было мочи.

Они даже ойкнуть не успели, сползая по узкой стене на пол, а я, аккуратно переступив их внушительные тушки, отправилась дальше, по своим делам.

А дела у меня были достаточно важные, я направлялась в клетку со зверем, не иначе, и надеялась, что эта встреча не станет для меня болезненной. Хотя, какой еще она может для меня стать?

Первая камера, вторая, третья, а нужного мне оборотня внутри не было. Через минут пять поисков я нашла одного из тех, кто был вместе с ним во время нападение и вид у него был плачевным. Все лицо было в кровоподтеках, одежда на нем была разорвана. Он сидел на каком-то стуле и его голова свисала над грудью. Было ясно, что сил у него уже нет и единственное, что не дает ему упасть —  веревки, плотно фиксирующие его тело. Во мне что-то сжалось, когда я представила себе, что мой тигр… Нет. Он больше не мой. Да и моим никогда не был. А значит, мне плевать, что именно с ним сейчас. Но мои ноги продолжали идти, заходя все глубже в темницу, мои глаза продолжали искать, заглядывая в каждую камеру, тщательно изучая темноту, боясь пропустить, не заметить.

Небольшой шорох и я оборачиваюсь. Замираю, забывая как дышать. Передо мной не мужчина, на цепи огромный рыжий тигр, скованный, измученный, но живой. Его глаза разглядывают его также внимательно, как и мои его. Я знаю каждый изгиб этого зверя, знаю и не узнаю. Казалось, я не видела его несколько дней, но он так похудел и… устал. Словно я не видела его несколько вечностей к ряду.

Я делаю шаг к решетке и слышу утробный рык. Ненавидит? Неужели он меня ненавидит? Но, разве это не я должна его ненавидеть? В голове все путается. Невозможно понять чего ждать от него, невозможно понять, чего хотеть. Зачем я пришла сюда? Какие ответы я намеревалась получить?

Он обратился тигром и, судя по всему, не просто так. Скорее всего он просто не хочет ничего рассказывать. Сомневаюсь, что есть люди способные понимать тигриный. Я могла. Я помню, как четко и легко понимала мысли этого зверя. Но тогда мы были одним целым. Тогда я была его женой. А теперь я его жертва. Та, кому он перегрызет глотку не особо сожалея, как только получит такую возможность.

Еще один шаг к нему, чтобы получше рассмотреть и снова рык дикого зверя. Плевать. Я не боюсь тебя, Рос. Больше не боюсь. Еще шаг и берусь руками за прутья. Зверь подходит вплотную, рычит, смотрит мне прямо в глаза. А я помню, как он говорил мне, что я его, а он мой. Что теперь мы навсегда вместе и ничего не сможет этого изменить. Говорил, а теперь рычит. Я опускаюсь на колени, чтобы оказаться на его уровне. Он перестает рычать и долго-долго смотрит своими черными глазами в мои глаза. Словно пытается что-то понять, что-то увидеть. А я хочу его слышать, как раньше. Просто чтобы понять… Почему он напал? Почему не пошел со мной. Тигр упирается мордой в решетку, моя ладонь сама по себе оказывается на его голове. Скорее, по привычке, как я делала это раньше.

Зверь вздрогнул, но не отпрянул, словно заново привыкая к этому касанию.

Внутри меня бился вопрос. Зачем? Зачем я это делаю. Почему не развернулась и не ушла. Он не хочет говорить, иначе стал бы человеком. Зачем я пытаюсь, после всего того, что он сделал. Вполне возможно, если бы мог, он бы перегрыз мне глотку прямо сейчас. Или тогда, когда пришел вместе с другими лиранцами. Зверь чувствует мое волнение, снова начинает рычать. Но уже не так зло, как до этого,а, скорее, недовольно.