Роза опалённая (СИ) - Шолох Юлия. Страница 11

Но этот вопрос не был настолько важен для Розалин, чтобы его задавать.

— Думаешь, меня не отправят к господину Брабберу? — Спросила Розалин, осматриваясь. Местный интерьер очень походил на магическую академию, куда она приходила с Лантаной в день открытых дверей. Такие же нейтральные цвета обоев в коридоре, такие же огромные окна и чрезмерно широкие двери. Видимо, во времена строительства это всё было в моде. Сейчас вроде бы предпочитают небольшие оконца с цветными стёклами, тёмные стены и узкие проходы, как в доме Лантаны.

— Не знаю. Но думаю, если станут выбирать между новенькой, это ты, и опытной, а Ассоль работает тут дольше меня… Я уже два года работаю. — Словно по секрету сообщила Туя. — Так вот, в таком случае, думаю, выберут её.

— Ясно… А меня тогда куда денут?

— Вероятно, отправят на её место.

— К магическим животным. — Прошептала Розалин.

— Да. Да ты не бойся! — Туя нахмурилась. — Они совсем не такие опасные, как могло показаться из моего рассказа. Ассоль сильно преувеличивает. Никто там ядом не плюется, они же все в клетках сидят. На самом деле, я считаю, причина вовсе не в том, что она боится животных, а в том, что она хочет попасть именно к господину Брабберу. — Понизив тон, принялась в чистом виде сплетничать Туя. — Начальник отдела магических животных — дядя Ассоль, сама подумай, стал бы дядя подвергать племянницу опасности? Нет, конечно! А племяннице зачем от дяди в другой отдел перебегать? А? Причина очевидна!

— И зачем же ей… перебегать? — Шёпотом спросила Розалин, оглядываясь. Коридор был пуст до хрустальной тишины, но мало ли.

— Не знаю. Возможно, хочет выйти за него замуж.

— Замуж? — Для Розалин это прозвучало как ругательство. У неё в голове не укладывалось, как можно хотеть замуж за убийцу Браббера? Как это вообще возможно?

— Чему ты так удивляешься? — Туя затормозила и вдруг окинула Розалин другим взглядом, в котором явно сквозило подозрение. — Он — практически лучшая партия для магически одарённой девушки. Разве ты сама здесь не по той же самой причине? Не в поисках мужа?

Теперь главное — не проколоться. Не проколоться!

— По той же. — С трудом заставила себя промямлить Розалин. Но Туя продолжала смотреть на неё искоса и не верить.

Надо что-то сказать, чтобы она раз и навсегда прониклась. Туя умна и наблюдательна, и много знает. Такими людьми не разбрасываются.

Когда врёшь, для правдоподобности хорошо бы разбавить враньё правдой. Розалин вздохнула и, хмурясь, нехотя добавила.

— Хотя мне жутко не хочется замуж!

Туя молчала.

— Но что поделать… У меня никого не осталось… и наследства не осталось, кроме одного маминого артефакта, но если его продать… сама понимаешь… — Розалин не стала заканчивать, потому что не знала, что сказать. Конечно, артефакт дорогой, но если честно, сколько бы местная девушка протянула на эти деньги, она понятия не имела. И чем грозит одиночество, тоже.

Туя, к счастью, оправдала надежды и не стала мучить новую подругу, а додумала за неё всё остальное самостоятельно.

— Я понимаю. С магическим даром и без защиты. — Она покачала головой. — Ты правильно сделала, что сюда пришла. Почему-то такие как мы пробуют встретить мужа на каких-нибудь приёмах или разъезжая в парках… Наверное, потому что здесь нужно работать, а не просто в красивом платье прохаживаться… В общем, ты правильно сделала.

Так, а что это значит — с даром без защиты? Розалин понятия не имела! Но всё же состроила скорбное лицо. Впрочем, тут она подумала о Вике и неожиданно… разрыдалась.

Розалин много плакала в первые дни после появления Виктора с ужасными новостями. А потом её стремительно и неумолимо, словно сожрала, поглотила месть — острое, жуткое чувство, которое заставляло Розалин постоянно быть начеку и действовать. Оно не давало передохнуть, оно на корню забивало все прочие чувства и постепенно выместило их совсем. Напрочь. Даже боль. Даже боль куда-то исчезла!

А в этот совершенно неподходящий момент Розалин вдруг поняла, что часть дела сделана — она в Доме магических изысканий, проникла в стан врага и ничем себя не выдала. А ещё поняла, как сильно была опустошена в последние месяцы. Она ведь даже на живого человека не походила, а больше на какую-то механическую куклу. С Лантаной они, бывало, часами не разговаривали, даже обедали в полной тишине. Общались строго по делу, даже ни разу, насколько помнилось, ни над чем не посмеялись. Вот в таком вакууме и прошли последние месяцы жизни.

И Вика… она вроде бы постоянно присутствовала в мыслях Розалин, но лишь как указатель, как нечто бесформенное, не позволяющее сбиться с пути. Думать о ней как о горячо любимой сестре нельзя было себе позволять, потому что тогда внутри поселялось горе — тяжкое, отчаянное горе, которое не давало даже вздохнуть.

Проще было не думать. Ни о чём.

А тут… Розалин действительно открылась, расслабилась — и прежнее горе немедленно хлынуло в неё сильной волной и утопило в себе.

Нужно немедленно… немедленно снова забыть. Переключиться. Лантана… Огромный дом с пустыми, безмолвными стенами. Тишина… Тусклые цветные пятна от окон на тёмном ковре. Изящные диванчики в гостиной, все сплошь из бронзовых закорючек и извилин. Солнечные лучи, как иглы пронзающие полумрак комнаты. И никого…

— Розалин…

Судя по голосу, Туя жутко растерялась.

— Прости, — сквозь слёзы шептала Розалин. — Прости. Мамы… не стало недавно, я до сих пор иногда плачу вот так, безо всякого повода. Сейчас. Сейчас я приду в себя.

— Не спеши, я понимаю. — Туя поковырялась в карманах и вдруг вынула носовой платок. — Возьми.

— Спасибо. Я сейчас…

Розалин взяла платок, быстро вытерла лицо, и тут вдруг расслышала шаги. Или, скорее, услышала, что они смолкли.

— Доброе утро.

Туя и Розалин вздрогнули и разом выпрямились. Возле них остановился господин Браббер. Видимо, из какой-то комнаты вышел, потому что его появление было весьма неожиданным. А может, в здании имелись “короткие” двери. Это скрытые в стенах ходы, которые предназначались для прислуги и позволяли быстро попасть в любую точку дома. Ну и хозяева ими иногда пользовались, если не брезговали.

В общем, его появление заставило обеих застыть, будто их поймали на месте преступления.

Выглядел господин Браббер свежо и великолепно. Серебристые волосы — только теперь Розалин разглядела необычность цвета — уложены ровными волнами. Точно с помощью артефакта! И костюм из тонкой ткани — темные брюки и жилет, и белоснежная рубашка с острыми краями на воротнике и манжетах. Неожиданно серебристого цвета ремень с большой чёрной пряжкой, как пить дать ещё один артефакт! Ворот застёгнут наглухо, но видно, что под ним какой-то тёмный кулон — просвечивается сквозь ткань. Третий артефакт.

Когда Розалин перестала пересчитывать его артефакты и подняла глаза, то увидела хорошо выбритое лицо хорошо отдохнувшего человека. Ровный нос, высокий лоб, подбородок достаточно массивен, чтобы не выглядеть женственным, но недостаточно тяжелый, чтобы придавать хозяину излишней агрессивности. А ещё он словно специально повернулся и показался в профиль. Сегодня он выглядел иначе. Более красивый, какой-то настоящий… словно вчера в кабинете главного изыскателя присутствовала всего лишь его жалкая копия. Но и более… опасный. Сила вокруг него разве что не искрилась.

— Я не помешал?

— Нет, что вы! — Выпалила Туя. — Мы тут просто… стоим.

Розалин подумала, что они вытянулись перед ним, как две напроказившие малышки… в Питомнике, когда их ловили за чем-то запрещённым, у детворы был такой же виноватый вид. Но чтобы тут…

Господин Браббер не стал их рассматривать, хотя наверняка слышал, что Розалин плачет. Но видимо, ему было плевать, она даже не спросил, в чём дело.

— Доброе утро, господин Браббер. — Собралась и поздоровалась Туя, и Розалин выдавила какое-то бурчание, будто бы тоже поздоровалась.

— Вы направляетесь в канцелярию? — Спросил он скучающим тоном.