Сколько стоит ваше сердце? (СИ) - Матуш Татьяна. Страница 37

Но он… Он отразил все камни. Все до одного. Руками, ногами… А потом он скинул с себя одежду и остался в одной набедренной повязке. И позволил себя осмотреть и даже потрогать, чтобы все убедились — иллюзии нет.

Иллюзии не было. Синяков, кровоподтеков и переломов, неизбежных в таких случаях — тоже.

Так они познакомились с Наставником Камта Ара Чио Велиша Мио Ги… Свиток был длинным. В общем, просто с Наставником. С человеком, который свободно проходил у любого из парней подмышкой, но мог десяток Стражей на локоть намотать, не особо при этом напрягаясь.

И все это он проделывал без магии. Магом Наставник не был.

После того занятия Марк подошел к маленькому воину, опустился на колени — на оба и, сложив руки на груди, наклонил голову, не отрывая от него взгляда, как предписывал этикет Страны Полуночи.

Лицо воина было похоже на маску, но Марк смотрел не на лицо, а только в темные — и теплые карие глаза под дугами густых бровей. Учитель был настроен вполне доброжелательно, и еще — ему было весело и интересно.

— Что ты хочешь, юноша, знающий обычаи моего народа? — спросил он. На имперском воин говорил очень чисто и, пожалуй, лишь эта чистота речи и выдавала в нем иностранца. Если, конечно, закрыть глаза.

Впрочем, что-то подсказывало Марку, что костюм Наставника, его прическа и манеры — все это игра на публику. Спектакль для учеников, чтобы показать, что он пришел издалека, из страны, где все — иное. И учить их будет совершенно незнакомым вещам, а, значит, весь их прежний опыт неприменим.

Если ему будет нужно, воин Полуночи сольется с окружающей обстановкой так, что даже опытный глаз стража не отличит его от местных. Подумаешь — ростом не вышел да кожей смугл. Мало ли маленьких и загорелых?

— Наставник Камта Ара, простите мою дерзость, но… вы научите нас вот так отбиваться от камней?

Воин улыбнулся. Одними глазами — но улыбнулся. И, Марк снова понял это совершенно отчетливо — не он оказался таким наблюдательным. Ему ПОЗВОЛИЛИ увидеть эту улыбку. Показали настоящие эмоции Мастера.

— Вас — нет. Ваших детей — может быть.

— Почему? — удивился Марк.

— Потому что поздно, — Наставник едва заметно шевельнул кистями, но выглядело это так, словно он развел руками, — некоторым вещам начинают учиться еще до рождения. А некоторым — еще до зачатия. Но я научу вас всему, чему вы сможете научиться.

— Это ведь не магия, — уверенно определил Марк, — но что? Похоже на щит…

— Щит и есть, — кивнул наставник, жестом приглашая Марка встать, — Активный Щит. Когда брошенный в вас камень летит обратно, в того, кто бросил.

— Активный. Значит, есть и пассивный.

— Когда тело словно само облекается камнем. Это называется Доспех. Ты ничего не можешь сделать, но и тебе ничто не повредит. Неуязвимость ценой отказа от активных действий. Иногда бывает очень полезна. Например, когда ты в засаде.

— Этому вы тоже не сможете нас научить?

— Нет, как раз этому — смогу. Некоторых. Не всех. Доспех — это проще.

— Но если это не магия — тогда что?

— Техника управления телом. Отточенная, как вот этот меч.

… Лезвие появилось ниоткуда. Марк мог бы поклясться, что никакого оружия, даже простого ножа при малыше нет, что мечи его так и лежат на скамье, в ножнах… А ведь он был не простым горожанином, а охранником резиденции, как пес натасканным на поиск и обнаружение именно оружия. Любого.

Но этого меча он не увидел, пока сверкающая полоса стали прямо у него перед носом не рассекла пополам подброшенный платок.

Марк почувствовал, как шевельнулись волосы от легкого дуновения и понял, что с такой же легкостью это лезвие могло его обезглавить.

Но вместо страха ощутил лишь жгучее любопытство.

— Что я могу сделать, Наставник Камта Ара, чтобы вы все же начали учить меня технике Активного Щита? — спросил он.

Воин Полуночи покачал головой. Упрямство импонировало ему.

— Тебе не хватит жизни, чтобы стать Мастером. Да и зачем? Я вижу в тебе силу, которую вы называете магией. Она работает не хуже и овладеть ей проще. Зачем Мастеру Меча стремиться стать Мастером Копья?

— Мастером — не обязательно, — мотнул головой Марк, — я хочу постичь вашу науку лишь в той мере, чтобы понять, как она работает.

Карие глаза на мгновение расширились.

— Так ты — ученый?

— Стремлюсь им стать, — согласился Марк.

— Тогда что ты делаешь в рядах воинов?

— Учусь. Настоящий ученый стремиться к знанию, прежде всего. Везде, где может его найти.

— Это я заметил, — Наставник улыбнулся, — хорошо. Ты меня убедил. Я буду тебя учить технике Активного Щита. Если у тебя останутся силы.

Марк обрадовался, но пригасил радость и поклонился сдержанно, уже как своему учителю.

— Открой мне тайну, сраж-ученый, — поинтересовался Камта Ара, — неужели вас всех учат обычаям моей далекой родины?

— Увы, — Марк покачал головой и к казармам они пошли рядом, неспешно, соизмеряя шаг, — Страна Полуночи далеко, общих границ с ней нет, да и гости оттуда редки. Нет, не учат.

— Тогда откуда их знаешь ты?

— О, — рассмеялся Марк, — я уверен, что наделал ошибок. Когда учишься по старым книгам, это неизбежно.

— Не критичных, — мотнул головой Наставник, — потом, если хочешь, я расскажу о них.

— Когда?

И тут второй раз случилось странное. Еще более странное, чем вылетающий из ниоткуда меч. Камта Ара рассмеялся. Смеющихся жителей Страны Полуночи не только не видели в Империи, их даже не изображали на картинках.

Считалось, что их лица не способны к улыбкам, а их гортань — к смеху. Подобно тому, как никто из созданий не способен на мурлыкание — кроме котов.

— Так вы все-таки можете смеяться? — опешил Марк, от удивления даже не подумав о том, как выглядит такое заявление.

Но Наставник не обиделся. Не смотря на внешнюю суровость, он оказался на диво добродушным человеком.

— Мы такие же люди, как и вы. И можем все то же самое. За исключением магии. Да и то это не физическая особенность. Просто мы долгое время жили в отдалении от мира, а своих учителей магии у нас нет. Кровь уснула.

— Значит, ваши неподвижные лица, это просто обычай? Или религиозный запрет, который касается только чужаков?

— Вот теперь я точно верю, что ты — ученый. Я уже несколько лет путешествую по Империи, и в первый раз встречаю человека, который задавал бы столько вопросов. За исключением тех парней, которые встретили меня на таможне, но их, в основном, интересовало, что я везу…

Смех оборвался внезапно и малыш стал очень серьезен:

— У нас считается, что тело человеческое — есть дом его души. А в доме должны быть как открытые двери, так и закрытые. Домочадцам, родным и любимым открыты все двери, для них нет запретов. Они могут видеть нас такими, какие мы есть — это их право.

Для остальных ты открываешь столько дверей, сколько сочтешь нужным. Можешь вообще не открывать ни одной — это твое право.

— Значит, — Марк бросил на наставника любопытный взгляд, — я невольно заслужил право на одну открытую дверь?

— Я люблю ученых, — согласно кивнул малыш, — моя мать была из них. Она изучала звезды. Считай, что я открыл тебе дверь в память о матери. Но на поблажки не рассчитывай. Учитель я жесткий.

— И в мыслях не было, — широко улыбнулся Марк, — любому, кто видит вас больше пары мгновений, такое и в голову не придет.

…Сказать, что позже он проклял тот день и свое неуемное любопытство пятьдесят пять раз и еще столько же? Это не сказать ничего.

Чтобы выкроить время на науку Камты Ара, пришлось научиться спать не больше пяти длинных клепсидр в сутки. Давалась она ему плохо. Наставник ничуть не преувеличивал, говоря, что некоторым вещам учатся еще до зачатия. Например, выворотность суставов, которую демонстрировал Камта Ара шутя, Марку казалась непостижимой. Да и была такой — в семье учителя "крутить ноги и руки" начинали раньше, чем ходить и держать ложку.

А немыслимая координация движений? Камта Ара рассказывал, что нянька, качая колыбель, время от времени начинала толкать ее очень сильно — так было нужно, так делали все. Младенец бился о деревянные стенки, ушибался, орал… но при этом уже учился. Учился группироваться, чтобы избежать травм.