Королевский тюльпан. Дилогия (СИ) - Лебедева Ива. Страница 11

— Хороший охранник, — заметил я и обратился к лейтенанту стражи: — К себе такого не возьмете?

Юноша проглотил обиду и, едва ли не встав на четвереньки, принялся обследовать площадку. А я направился на выход. Песок сам по себе не опасен, если ты с утра хорошо надышан, пару часов ничего не ощутишь. Но здесь умирали в мучениях…

Я прошел к карете и увидел того, кого ожидал встретить меньше всего. Лирэн Ран, согласно регистрации — закупщик трактирных вин, что позволяет ему в любое время находиться практически в любом месте. А также главарь Ночных Клинков, юный, наглый, самоуверенный бандит, запугавший остальных головорезов и выбранный ими в «маршалы».

Обжорливый блюститель Справедливости его тоже боится. Я — нет.

Может, кстати, это продолжение шутки — специально заманить меня сюда на эту встречу? Нет, тогда рядом с главарем была бы не пара головорезов, а два десятка. Наши силы равны.

Все равно, пусть моя рука и не легла на эфес шпаги, но чуть придвинулась к нему. Выхватить длинный клинок быстрей, чем разбойники выхватывают короткий, меня учили еще на детской шпаге и я повторял упражнения каждое утро, даже в тюрьме, с длинной спицей.

Лирэн чуть-чуть посторонился, чтобы края наших плащей не соприкоснулись. Сказал, не поздоровавшись:

— Блюститель Созидания решил оставить пришелицу на песочке?

Я промолчал. И не усмехнулся. Лишь позволил себе почти незаметную презрительную улыбку, не сомневаясь — он заметит. Хотя страстно мечтал задать несколько вопросов насчет этой пришелицы. Ее притащили вместе с цветами?

Вместо этого я повернулся к лейтенанту стражи.

— Дверь закрыть и опечатать, бездельника, торчавшего рядом, — в казарму префектуры.

— По какому праву? — удивленно заметил прыщавый юнец с соломенными волосами, видимо адъютант главаря, еще не достигший такой же невозмутимой наглости.

— Именем Совета. — Я показал на флажок.

— Так вы приговорили ее к смерти? — спросил Лирэн без улыбки и я наконец до конца понял смысл его слов.

Боги и демоны пустого мира, эти идиоты что, и правда привели гостью из Тумана, а потом отправили ее в песочницу?

— Там пусто, — сказал я, глядя на адъютанта и показав на дверь. Либо пришелица невероятным образом сбежала… либо, что гораздо вероятнее, кто-то успел увести ее отсюда раньше, чем мы приехали. А жаль. Впрочем, опоздал не только я. Значит, шанс еще есть. — Лейтенант, исполняйте.

Можно было бы усложнить жизнь противнику и спросить регистрацию прыщавого юнца. Но я не сомневаюсь — он какой-нибудь курьер, с бумажкой все в порядке.

Охранник песочницы стоял рядом с лейтенантом, готовясь идти куда прикажут. Но с появлением Лирэна повеселел — тот ему мигнул. Понятно, что из казармы его выпустят через час. Это уже не мое дело. Главное — на дверях печать Совета, и вот ее никто не решится ломать, ни за какие деньги и договоренности. Скорее, сломают стену.

Уже из кареты я бросил взгляд на маршала Ночных Призраков. А он посмотрел на меня.

Два взгляда. Два не прозвучавших слова.

«Убийца», — сказал я.

«Детоубийца», — сказал он.

ГЛАВА 2

АЛИНА

Я от удивления остановилась. Этого оказалось достаточно, чтобы малой отвлекся от запаха и, не ожидая, пока неведомый Жером уберет источник, заснул опять. И хорошо. Сон — лучшее лекарство, особенно когда под рукой нет других. Аптек в этом милом городе я не видела. Бистро, впрочем, тоже.

Вот только про еду не надо думать! От шоколадки осталась четвертинка.

О чем тогда думать? О посапывающем грузе за спиной? Однако, как он властно потребовал клининговые услуги от этого Жерома!

Между тем импровизированная помойка осталась за спиной — не очень аккуратные аборигены швыряли в подземный вход что было ненужным. Я вышла на улицу, достаточно широкую и совершенно пустую, так как была кромешная ночь. К счастью, местное ночное светило, наверное луна, заменяло фонари.

Я остановилась немного передохнуть и заодно подумать. Надо было решать, куда двигаться дальше. Слева от помойки, в которой прятался подземный ход, тускло светились фонари городского квартала, даже в темноте выглядевшего не слишком опрятно. Обшарпанные полуразрушившиеся домишки, редкий тоскливый лай собак, какая-то подозрительная возня в особо темных местах.

Справа было просто темно. Совсем. И оттуда тянуло запахами пепла, свежей зелени и влажной земли. И звуки оказались более успокаивающими: треск цикад, шуршание травы, сонные вскрики каких-то птиц.

Честно говоря, и думать было не о чем. Так уж устроен мир, причем любой: страшнее человека зверя нет. Я совсем не уверена, что в трущобах меня и ребенка встретят с распростертыми объятиями. Точнее, может, и обрадуются — возможности ограбить, изнасиловать или вовсе убить.

А в темноте среди едва различимых деревьев вряд ли обитает что-то страшнее белочек и скворцов. Все же это почти город, а не заповедная чаща в семи днях пути от ближайшего человеческого жилья. Значит, переночевать будет безопаснее там.

Правда, вряд ли получится отыскать что-то съедобное. За пропитанием так или иначе надо вернуться к людям. Но это лучше сделать днем, в надежде, что при свете дневного светила обитатели трущоб не кинутся вот так сразу убивать и грабить.

Решив эту несложную, но такую нервную задачу, я поудобнее устроила у себя на спине ребенка и не торопясь, осторожно двинулась в темноту, прочь от трущоб, по достаточно различимой тропинке.

Перелезла через остатки каменной ограды, похоже разобранной аборигенами на материалы. Под ногами хрустнул сучок, потом другой. Я присмотрелась к окружающим кустам. Вроде бы обычные, но смутно что-то не так. Не страшно, просто словно больные растения. Конечно, в лунном свете толком не разглядишь, в чем дело. Но ощущение неправильности присутствует.

Впрочем, скоро «больные» кусты и деревья закончились, словно я прошла через широкую живую изгородь и оказалась… на пустыре.

Ощущение было очень необычное — все в том же лунном свете можно было разглядеть, что это не просто окраина города, а именно пустырь, окруженный со всех сторон жилыми кварталами. Там, откуда я пришла, трущобы, вдалеке впереди, за опоясывающей это мертвое пространство лесополосой, вроде бы поприличнее районы: огней больше, здания выше. А тут — словно косой выкосило все городские постройки. Или их никогда не было? Парк?

Ладно, утром разберемся. Нет никакого смысла топать дальше вглубь пустого пространства. Лучше устроиться у не слишком правильных кустиков. Здесь хоть травка растет, а вот дальше — голая земля.

Я аккуратно, хотя и ругаясь шепотом себе под нос, забралась в гущу странных кустиков и начала было снимать со своей спины все еще дрыхнувшего малька. И вдруг чуть ли не из-под самых моих ног раздался сердитый шепот повышенной хриплости:

— Ну, чего приперлась, дура? Других кустов не нашла? Нагадишь мне на голову — ноги переломаю!

Как я не умерла на месте — сама удивляюсь. Сердце чуть ребра не проломило, так затрепыхалось. Коленки сразу ослабли, я еще успела подумать, что очень не вовремя: драпать надо, а ноги не идут. И как назло, детенок на спине проснулся и завозился, захныкал.

— Тьфу, еще и с довеском, — продолжал хрипеть голос.

А потом груда сухой травы и листьев под кустом зашевелилась и оттуда вынырнула лохматая, словно у лешего, голова.

Натурально леший — в пегой гриве застряли листики и обломки веток, борода метлой и тоже украшена разнообразной ботаникой. Странный балахон до пят состоял, кажется, из мха, древесной коры и того, что когда-то было шкурками животных. Во всяком случае, в свете луны так оно выглядело. Глаза были большие, круглые и сердито блестели из-под нависших бровей. А ростом леший оказался мне по грудь. Щупленький, но не сгорбленный. Наоборот, грудь выпятил колесом и воинственно выставил бороду. Мне показалось, что он даже на цыпочки встал, чтобы смотреться внушительнее.