Королевский тюльпан. Дилогия (СИ) - Лебедева Ива. Страница 33

Франсю подбросила веток в огонь и задумчиво качнула пегой гривой:

— Все равно пиявкам-перекупщикам надо товар относить. Иначе сообразят: с чего к нам заходить перестали? Да и лекарке своей скажи — сама пусть отваром цветы поит, ну паре знакомых выдаст, а продавать не суется! Мигом вычислят и башку оторвут. — Франсю еще раз вздохнула и вдруг потянулась погладить меня по волосам: — Бедовая ты головушка… не сидится тебе смирно на месте. Вон сначала невесть откуда аж в проклятые пустоши приблудилась, теперь в город лезть не боишься, хотя по всему ж видно — не твоя это роща. Осторожнее будь, девка. Жалко, если сгинешь. — Она засопела сердито, быстро вытерла полой хламиды лицо, проворчав что-то о том, как от костра вспотела, и скомандовала Луи: — Спать пошли! В кои-то веки сытые ляжем… Хороша каша-то на свинине! Помнишь, кабана мы завалили, когда ты свататься приходил, старый? Ладно… Небось дух лесной не покусает. — И полезла под полог.

— Главное, чтобы лишаем не наградил, — тихонечко себе под нос пробормотала я.

На первый взгляд этой пакости на коте не обнаружилось, все его проплешины оказались следами ран. Но кто ж его знает… без ультрафиолетовой лампы споры зловредного грибка не отследишь. Поэтому проще расслабиться — будет новый день, будут новые проблемы. Тогда и станем разбираться.

Я еще нашла в себе силы, чтобы плотно закрыть котелок помятой крышкой, перевязала остатки нашей трапезы полотенцем. Нет у меня уверенности, что кошак не решит ночью подкрепиться. Он-то не лопнет, но мне хочется и самой утром нормально позавтракать, и ребенка покормить.

Завтра надо заняться хозяйством. И встретиться с Магали — она сама придет на окраину рощи рано-рано утром, когда сплетники из близлежащего квартала еще спят. Принесет первую часть того, что мы договорились купить на те деньги, которые я ей оставила. Дел будет очень много…

А еще стоит проверить, как там луковки тюльпанов поживают. Мне в упор не верится, что нормальное растение, получив плодородную землю, дополнительную подкормку и правильный полив, останется в таком анабиозном состоянии. Ведь луковицы не умерли! Сохранились в земле. Может, конечно, и сгниют через годик, но пока у них есть я и все шансы, которые со мной пришли.

Я быстро умылась холодной водой из ручья, вытерлась вторым куском ткани, тем, на который не попала шерсть заморыша Паршивца. И полезла в шалаш, продолжая раздумывать над тем, что я завтра сделаю по хозяйству. И почек же еще собрать надо — и обычную норму, и про запас, и для Магали…

Мысли в голове выстроились в утомительный хоровод и бесконечно кружили перед внутренним взором, не давая расслабиться и отгоняя сон. Из-за этого мне все время было неудобно лежать. Приходилось очень осторожно ворочаться, чтобы не будить остальных.

Не знаю, как долго я мучилась, но вдруг в щеку ткнулся мокрый нос, потом сместился к уху и Паршивец негромко заурчал, мягко перебирая лапами по моему плечу. Я, может, и отпихнула бы немытое животное, но неожиданно уснула.

ЭТЬЕН

— Брат Этьен, эта женщина пришла опять.

Почему-то дама решила, что блюститель Созидания у себя дома должен быть добрее, чем на рабочем месте, в министерстве. Вчера и позавчера проверить ей это не удалось: первый раз совещание так затянулось, что она не дождалась, когда я вернусь, вчера я так устал, что домашний секретарь, сообщивший ей: «министр уснул», не соврал.

Сегодня я вернулся рано и отговорок нет. Моя репутация, как говорят в народе, трактирная скатерть, но зачем добавлять густое пятно «мучитель бедных женщин»?

— Распорядись, чтобы ее пропустили, — велел я, окидывая взглядом пространство — что из вещей может стать особо любопытным для постороннего глаза и вызвать толки?

Прошелся по кабинету, остановился, чтобы позволить двум лапам со втянутыми когтями опереться о мои колени, а влажной мордочке ткнуться в руки.

Домашних катланков называют «котами для ревматиков». Когда он кладет передние лапы вам на колени, погладить мордочку можно не нагибаясь.

«Му-у-урл, мне остаться?» — спросила Крошка.

«Не надо, — мысленно ответил я, поглаживая катланка. — Если она испугается, пойдут слухи, что я держу в доме опасных диких зверей. И еще хуже, если она не испугается, погладит тебя, а ты мурлыкнешь в ответ. Мне придется исполнить любую просьбу».

«Вот еще, буду я мурлыкать кому попало».

Большая кошка неторопливо покачала головой и удалилась. Вовремя, так как в дверь уже деликатно постукивал секретарь.

Когда входит посол чужой державы, перед ним идет герольд, сообщающий о важном визите. Герольдом незнакомой дамы был аромат. Нет, не дешевых духов. Но смешивать три даже самых дорогих аромата… Помещение придется проветрить.

Мне можно было даже не приглядываться, как одета незнакомка. Впрочем, такое сочетание золотого с зеленым и красным не позволит потеряться в толпе.

— Здравствуйте, добродетельный брат Этьен, я Лианса Шивонэ. Приношу глубочайшие извинения за непродуманный, неразумный и неосмотрительный поступок моего несчастного мужа — только несчастному человеку могла прийти в голову мысль о таком злодеянии. Надеюсь, ваша рана уже исцелена?

Исцеленная рана напомнила о себе короткой, но ощутимой болью в боку. Славный профессор, точнее его славная внучка, сделали все как надо, но предупредили — чувствоваться будет недели три. Прошла половина срока.

Не люблю современные церемонии, но слово «сестра» к жене такого негодяя неприменимо.

— Садитесь, горожанка Шивонэ. — Я указал на стул, выдвинутый секретарем. — Я разделяю ваше мнение о дерзости и неосмотрительности поступка вашего мужа, но непродуманным его бы не назвал: прихватить на мануфактуру заряженный свинцовник — не секундный импульс. Что вы готовы сказать еще, кроме изъявления сочувствия и извинений?

Следующие три минуты я так и не понял, скучал или наслаждался. Мальчишкой мне доводилось переодеваться конюшонком, сбегать из дома и посещать грошовые спектакли для простонародья, два гроша — стоячее место, пятак — стул. Я не скаредничал, но старался стоять, чтобы грызть орехи, кидаться скорлупой в сидящих буржуа и кокетничать с девицами. И конечно же, смотреть спектакли: «Любовь и клинок», «Кровавый амур», «Дьявол кроется в будуаре». Насколько мне известно, репертуар не изменился, просто в названия добавлено слово «добродетель». Благородные злодеи, а иногда и неблагородные разбойники рассказывали со сцены, как дошли до нынешней жизни.

Похоже, мы смотрели одни и те же спектакли.

— Обида каплей за каплей наполняла сердце несчастного, он заглушал темный голос внутри, но был бессилен. И вот однажды эта чаша…

— …излилась подобием взорвавшегося вулкана, — перебил я просительницу, повысив тон, — и пламенный поток истек, никого не щадя в своем гневе… Горожанка Шивонэ, вы хотите, чтобы ваш неосмотрительный супруг остался жить? — добавил я тоном деловых совещаний.

— Да, — прошептала она.

Похоже, пыталась выдавить слезу, но домашней репетиции оказалось недостаточно.

— Я уже позаботился об этом. На послезавтрашнем суде огласят мое мнение как пострадавшего: «Там, где не было смерти, не должно быть и казни». Не пророк, но предсказываю приговор: пожизненное штрафное колесо.

— Вы очень милосердны, благородны и добродетельны, — с чувством сказала супруга негодяя.

Я понял это чувство, точнее чувства: наигранное чувство благодарности и не скрываемое чувство, что вот это милосердие для нее как раз второстепенно.

— Но все деньги, найденные в доме, пусть их и было немного, конфискованы, — продолжила она.

— Это закон, — вздохнул я. — Работники, даже на штрафном колесе, получают жалованье. Половина причитается Городу на возмещение ущерба, половина половины — на прокорм заключенного, остальное получите вы, — договорил я официальным тоном, понимая, что это издевательство.

— Остальное — три медяка в месяц, — вздохнула Лианса, — а у меня две взрослеющие дочери, непривычные к тяжелой работе. Денег в доме, — повторила она, — и правда было немного. Я не знала, что он вымогает взятки.