Имя Зверя - Истерман Дэниел. Страница 15

— Майкл, я хочу тебе кое-что рассказать. Но ты должен обещать мне, что не скажешь никому об этом ни слова. И в первую очередь своему другу Тому Холли. Ты обещаешь?

Она повернулась и посмотрела на него. У нее был печальный, потерянный взгляд. Он кивнул.

— Ты должен сказать мне, — настаивала она. — Скажи вслух.

— Обещаю. Что бы ты мне ни сказала, я сохраню секрет. Я клянусь.

Она кивнула и снова повернулась лицом к окну. Дождь бежал по стеклу, крупные капли, за ними десятки маленьких чертили сверху вниз грязные дорожки.

— С год назад, — начала она, — мне передали информацию, которая привела к открытию гробницы девятнадцатой династии на плато Гиза, неподалеку от пирамид. Это была небольшая гробница, принадлежавшая жрецу по имени Нехт-Хархеби. Она была построена для него и его жены Тешат где-то около 1300 года до нашей эры в правление Сети I, фараона Менма-атре. Он был четвертым фараоном после Тутанхамона, если тебе это что-нибудь говорит.

Майкл ничего не сказал, и она продолжала:

— Гробница не была нетронутой. Ее довольно рано ограбили, а потом запечатали заново. Но сразу за главной похоронной камерой мы обнаружили восемь мумифицированных тел плохой сохранности. Мы переправили мумии в музей и попросили у попечителей разрешения вскрыть одну из них. К нашему удивлению, они дали согласие, при условии, что мы не будем производить публичного вскрытия. Понимаешь, это могло бы привести к ненужному возмущению. Со стороны бородатых.

Она глубоко вздохнула и продолжила рассказ:

— Задачу снять с мумии покровы возложили на меня и моего коллегу Айуба Махди. Операцию осуществляла я, под его наблюдением.

Она снова повернулась к нему, глядя в комнату, но не на него. Ее глаза были направлены на Майкла, но она видела что-то другое. Не номер отеля в Оксфорде, а подвальное помещение Каирского музея; не смятые простыни, на которых она только что занималась любовью, а бинты, которые она снимала с мертвеца; не Майкла, а человека на столе, безжизненного, одетого в современный костюм с галстуком. Она помнила этот галстук — она сама его купила.

— Это был Рашид. Мой муж. Его завернули в бинты и оставили там как подарок.

Глава 10

«Бентли» плавно остановился точно напротив двери. На нижней ступеньке крыльца уже ждал лакей, но человек на заднем сиденье не двигался. Лакей не открывал дверь, пока ему не был дан сигнал. В следующую секунду подкатила машина, в которой ехали личные телохранители посетителя. Они вышли из машины, проверили подъездной путь, крыльцо и фасад дома. Убедившись в отсутствии опасности, один из них произнес пару слов в рацию, затем кивнул. У дверцы автомобиля появился слуга с большим зонтиком.

Эль-Куртуби вылез наружу. Он едва не жалел о зонтике над головой. Он впервые попал в Англию и уже предвкушал наслаждение осенью. Там, откуда он приехал, листья не становятся золотыми, перед тем как облететь. В том краю лето тоже сменяется зимой, но промежуток между ними едва заметен.

На верхней ступеньке крыльца ждал сэр Лайонел Бейли. Эль-Куртуби узнал его по фотографиям, которые раздобыли люди из его разведки. Аристократическая внешность и величественные манеры имели за собой не более чем два поколения, в крайнем случае три, как хорошо знал эль-Куртуби. Его собственное генеалогическое древо уходило в прошлое на четырнадцать столетий. Но ему, в конце концов, важно не благородное происхождение, а влиятельность. А этого у Бейли и его друзей было предостаточно.

Им не был нужен переводчик, чтобы представить друг другу. Эль-Куртуби хорошо говорил по-английски. Да они и не нуждались в представлениях. Каждый знал, что представляет собой другой и что они ожидают друг от друга. Эль-Куртуби со своей густой бородой и в свободных одеждах, стоя на ступенях загородного дома в Кенте, выглядел несколько странно. Его хозяин, застывший в ожидании, внимательно разглядывал гостя. Действительно ли это тот человек, который им нужен? Способен ли он предоставить им то, чего они хотят, и в той степени, которая требуется?

— Мистер эль-Куртуби? — воскликнул сэр Лайонел, приветственно вытягивая руку, но по-прежнему неподвижно стоя на верхней ступени. «Не стоит мокнуть под дождем ради этого маленького черножопого, верно?» — Я рад, что мы наконец встретились.

Ходили слухи, что их гость вовсе не араб, а итальянец, испанец или что-то в этом роде. Католик, в юности перешедший в ислам и ставший вождем фанатиков. Конечно, все это пустые слова. Для Бейли имело значение только то, что эль-Куртуби возглавляет одну из наименее скомпрометированных фундаменталистских группировок в арабском мире, что он обладает бесспорной властью над многими людьми, даже и в Европе, и что он не отказался поужинать с самим дьяволом — в данном случае с сэром Лайонелом и его друзьями — ради достижения своих целей.

— А я — сэр Лайонел. Я надеюсь, мы встречаемся далеко не в последний раз.

Сэр Лайонел улыбнулся как можно более радушно. Впрочем, особенно он не старался. Он не имел намерения становиться заядлым другом темнокожего фанатика или его чумазых спутников. Они заключали союз исключительно из деловых соображений.

Несколько минут они болтали на отвлеченные темы. Бейли постарался убрать жену и дочерей подальше, отчасти из уважения к возможным предрассудкам гостя, отчасти потому, что хотел, чтобы о нынешней встрече знало как можно меньше людей.

— Если вы не против, то, может быть, пройдем в дом, мистер эль-Куртуби? Мои коллеги ожидают в библиотеке. Им не терпится наконец взглянуть на вас.

Библиотека служила не столько книгохранилищем, сколько для того, чтобы польстить вкусам тех, кто, имея книги, редко, если вообще их читал. Английская аристократия никогда не потворствовала интеллектуальным претензиям своих континентальных собратьев, но всегда питала слабость к большим комнатам, обитым кожей и обставленным тяжелыми креслами из того же материала.

Бейли обыкновенно использовал библиотеку для деловых встреч. Он не видел в ней другого смысла. Большую часть помещения занимал длинный резной дубовый стол, за которым могло уместиться восемнадцать человек. Сейчас за ним восседало двенадцать. Когда Бейли в сопровождении эль-Куртуби вошел в библиотеку, все собравшиеся поднялись на ноги, как будто им было так приказано. В большом камине горел огонь, отбрасывая на стены резкие тени. Сэр Лайонел предоставил почетному гостю место во главе стола, затем представил ему по очереди всех собравшихся.

Эль-Куртуби знал их всех. По правде говоря, он знал о каждом из них, вероятно, гораздо больше, чем сам сэр Лайонел. Его разведка работала незаметно, осторожно, но более эффективно, чем соответствующие службы многих западных государств. Если бы он не был убежден, что от этих людей может получить то, что ему нужно, легче, чем от кого бы то ни было еще, он не находился бы сейчас ни в этой комнате, ни даже в Англии. Не считая сэра Лайонела, из собравшихся в библиотеке трое были англичанами, еще двое — французы, один итальянец, один испанец, двое голландцев и один австриец. Все они были или средних лет, или уже пожилые — повидавшие мир, серьезные, деловые люди. Они прибыли сюда не для того, чтобы разбогатеть, заработать престиж или добиться высокого положения. Все это у них уже было.

Когда воцарилась тишина, эль-Куртуби было предложено обратиться к собравшимся. Он заговорил спокойно, неторопливо, как человек, привыкший, что его слушают в полной тишине. Единственными звуками в комнате, кроме его голоса, был треск поленьев в широком камине и шорох золы, оседающей на решетке.

— Джентльмены, — начал он, — благодарю вас за приглашение приехать сюда и за то терпение, с каким вы слушаете меня. Вы исключительно добры ко мне. В другом месте, в другое время мы, как я думаю, мы стали бы врагами. Возможно, мы и станем врагами в будущем, пока что рано об этом говорить — да и пользы нам такой разговор не принесет. Достаточно сказать, что какими бы ни были наши разногласия, они не так велики, как наши общие интересы. И позвольте мне добавить, что я убежден: преследуя эти интересы, мы заодно разрешим и наши противоречия, разве что они не встанут между нами сию же минуту. Я понятно говорю?