Имя Зверя - Истерман Дэниел. Страница 86

Он был единственным пассажиром в самолете, и из-за этого перелет казался ему еще более утомительным. Королевские ВВС нельзя было заподозрить в особой щедрости или стремлении разнообразить полетный рацион. Он взял с собой бутылочку джина и немного тоника, хотя и полагал, что по прибытии придется отказаться от них. С другой стороны, он надеялся, что едва ли подвергнется унизительному таможенному досмотру, даже формальному. В конце концов, он летит как дипломат. Если бы у него была достаточно большая сумка, он мог бы провезти целый ящик джина. Правда, он не собирался надолго задерживаться в этой стране, так что одной бутылки ему за глаза хватит.

Хотя разрешение на посадку было получено прямо из канцелярии президента, тем не менее в египетском воздушном пространстве их прикрывала пара истребителей. Перси сейчас видел один из них в иллюминатор. Истребитель летел так близко, что Хэвиленд мог разглядеть пилота в кабине. Если эль-Куртуби хочет получить еще несколько таких игрушек, ему надо придумать какой-нибудь веский мотив. Все должно выясниться завтра; они не могут позволить себе ошибиться ради политических амбиций эль-Куртуби. С другой стороны, как думал Перси, усидишь на своем посту, возможно, все изменится к лучшему. Месяц-другой — и через них потечет много денег, а его положение позволяло ему проследить, чтобы изрядная их часть оказалась там, где нужно.

Пилот объявил, что начинает посадку в каирском аэропорту. Хэвиленд откинулся на спинку кресла и проверил, пристегнут ли ремень. Он не расстегивал его весь полет. Снаружи бушевала метель, и их сильно трясло. Маленький самолет накренился и начал крутой спуск со скоростью, с которой не мог бы справиться ни один гражданский пилот.

Перси ждал чего-то другого. Солнца, песка и верблюдов. Вместо этого он попал в снегопад. Посадочная полоса была, правда, расчищена. Хэвиленд выглянул в иллюминатор. По какой-то причине они удалялись от главного здания аэропорта. Самолет подкатил к большому ангару, остановился, и моторы затихли. Через несколько секунд пилот отодвинул занавеску, которая отделяла кабину от салона самолета.

— Мистер Хэвиленд, они требуют, чтобы вы вышли здесь. Кажется, по соображениям безопасности, сэр.

— Это не слишком-то удобно. Вы не можете не обращать на них внимания и высадить меня где-нибудь в нормальном месте?

Пилот покачал головой:

— Прошу прощения, сэр, но мне кажется, что они этого не позволят. Они не похожи на людей, желающих пойти навстречу. Если вы понимаете, что я хочу сказать.

— Да, понимаю, черт побери. Ну ладно, хорошо. Как мне вылезти из этой развалюхи?

— Ячерез секунду открою дверь, сэр. Вам только придется подождать, пока я опущу трап.

Прошло еще несколько минут, потом пилот объявил, что все готово. Хэвиленд встал, надел пальто и шарф, взял дипломат и глубоко вздохнул. Надо поскорее покончить с этим делом, подумал он.

Он осторожно спустился по узкому трапу. Его никто не встречал — не было ни единого человека. Вовсе не так принимают таких гостей, как он. Этим арабам придется кое-чему научиться. Слава Богу, что его союз с эль-Куртуби временный. Хэвиленд даже не осмеливался подумать, что будет, если временный союз станет постоянным.

Оказавшись на бетоне, Перси едва не поскользнулся. Было очень холодно. Вздрогнув, он плотнее обмотал шарф вокруг шеи. Вокруг по-прежнему не было видно ни единой души. Зачем его высадили именно здесь?

Он услышал за спиной шаги. Его догонял пилот:

— Мистер Хэвиленд, мне очень жаль. В самом деле. Но приказ есть приказ.

Хэвиленд повернулся было, чтобы ответить что-нибудь язвительное, но в это мгновение пуля ударила ему в висок. Он пошатнулся, затем ноги его подогнулись. Он умер раньше, чем упал на землю.

Пилот убрал пистолет в кобуру, убедился, что Хэвиленд мертв, и медленно поднялся в самолет. Он успеет вернуться в Акротири, чтобы отпраздновать Новый год вместе с эскадрильей.

Часть XI

Глава 74

Личный самолет Папы, 19.20

Папский самолет, вылетевший из аэропорта Фью-мичино в Риме ровно пятьдесят минут назад, находился над Ионическим морем, примерно в сотне миль от Апеннинского полуострова, Исправляясь на юго-восток. Это был «Боинг-737» компании «Алиталия», специально подготовленный для эгого рейса. В целях безопасности на нем не было опознавательных знаков Ватикана, и номер рейса соответствовал обычному чартерному рейсу. Маршрут был передан диспетчерам всего за несколько минут до вылета, кроме того, самолету был обеспечен свободный коридор на Тель-Авив. Сопровождения не было, чтобы не привлекать внимания.

Часть салона была отгорожена шторами. Здесь личные секретари Папы, чиновники из Государственного Секретариата и несколько представителей других ватиканских департаментов все еще без устали трудились, отрабатывая последние детали завтрашней конференции.

В хвосте самолета для Папы была оборудована отдельная каюта. Он немедленно удалился в нее, едва оказался на борту. Здесь имелась кровать, но он не собирался отдыхать. Сидя за маленьким столиком из полированного орехового дерева, он то и дело хмурился, сочиняя свое заявление. Он будет говорить не с кафедры, вдохновляемый высотой своего престола, а как человек среди других людей, лидер среди лидеров. Он знал, что его слова будут взвешены и изучены, ни один нюанс не пройдет мимо внимания дипломатов, государственных деятелей и журналистов, а потом и теологов, и все они будут искать и находить в них значение, которое он никогда в них не вкладывал.

Отсюда проистекала настоятельная необходимость сделать речь кристально ясной, удалить из нее хотя бы малейший намек на двусмысленность. Основные переводы — на арабский, иврит, французский, немецкий и испанский — будут сделаны сегодня вечером и ночью, и он должен как можно скорее вручить окончательный текст речи своей перегруженной делами команде.

В дверь тихо постучали, и в маленькое помещение вошел отец Патрик Нуалан, главный секретарь Папы. На мгновение в каюту проник гул голосов и моторов, затем дверь затворилась, и снова установилась тишина.

— Ваше Святейшество, я прошу извинения, что отрываю вас, но вы говорили, что хотите немедленно получать все новости о ситуации в Египте. — Он передал Папе листок бледно-голубой бумаги. — Только что прибыло из нашего разведывательного управления. Американский спутник зафиксировал отход египетских войск с израильской границы. Похоже, это хорошие новости. Очевидно, именно так это интерпретируют в Лэнгли. Наши люди говорят, что получат подтверждение через десять — пятнадцать минуть.

Папа снял очки и потер глаза.

— Это очень хорошие новости, Патрик. — Он быстро проглядел доклад. — Да, просто превосходные. Похоже, что войска отводят всерьез, без жульничества. Как вы полагаете, чем это вызвано?

— Не знаю, Ваше Святейшество. Мы по-прежнему не можем получить никакой информации из Египта.

— А как Верхарн? До сих пор молчит?

Нуалан покачал головой. У него были коротко подстриженные, черные как смоль волосы, а телосложение, выдававшее бывшего хоккеиста, но в присутствии Папы он казался самым кротким и простодушным человеком. Никакой скрытности, никаких острых углов. Преданность давала ему кротость и силу совсем другого рода.

— Он так и не попал на корабль, это подтверждено. А самолет, отправленный с Кипра, не сумел его подобрать. Но у нас еще есть надежда.

— Да, — сказал Папа, отводя взгляд. — Мы должны надеяться. И молиться.

Упоминание о Верхарне отвлекло его на другие проблемы, которые вызывали в нем страх перед будущим. Пройдет еще много времени, может быть, целый год, прежде чем угрозы эль-Куртуби можно будет счесть пустыми. Предыдущей ночью ему приснился сон, после которого он не мог сомкнуть глаз. Даже сейчас Папа содрогался, вспоминая его.