Не вместо (СИ) - Гейл Александра. Страница 19

— Нет, профессор, — насмешливо отвечает Джастин.

Я не могу понять, с чего он такой в себе уверенный. Именно он под ударом.

Рассказывать, как мы под присмотром одного из преподавателей ходили по очереди в туалет, я ни за что не стану. Этот унизительный эпизод жизни я унесу с собой в могилу. Скажу только, что результаты нам никто не объявлял, даже собственные.

— По результатам анализа я назову имена студентов, которые могут покинуть эту аудиторию и продолжить обучение без дополнительных условий. Это Клэр Рэнфорд, Майли Дейн… — В основном попадают в список имена девчонок, что, по-моему, явно указывает на распространение наркотиков через братство. Но меня в этом списке нет. И еще нет Аманды, которая, к слову, о чем-то шепталась с Джастином после моего возвращения из сарая. — Прошу всех, кого я назвал, покинуть аудиторию. Оставшиеся студенты…

На одно дикое мгновение я даже допускаю мысль, что кому-то, например Масконо, удалось меня подставить. Или что я случайно что-то приняла и даже не заметила. Хотя нет, так не может быть. Просто не может! Однако в глазах уже панически темнеет.

— Ректор Абрамс, — вдруг перебивает Стефан моего отца. — Прежде чем студенты уйдут, объясните, пожалуйста, на основании чего вы задерживаете оставшихся. Иначе, если вы этого не сделаете, уже через полчаса весь университет будет знать нас как главных наркоманов кампуса. И в этом случае я сейчас же звоню своему адвокату с требованием меня вытащить отсюда для проведения независимой медицинской экспертизы. Большинство веществ можно определить по анализам биологических жидкостей в течение сорока восьми часов плюс-минус. Время, как вы понимаете, на исходе. Мне подобного рода неприятности не нужны. И, уверен, не только мне.

— Я понял вашу точку зрения, мистер Фейрстах, — неожиданно доброжелательно отвечает отец. — Вношу пояснения: некоторых из здесь собравшихся задерживают не по причинам обнаружения запрещенных препаратов. Более того, любые обсуждения данного разбирательства запрещены и будут отслеживаться администрацией кампуса. Это ясно? Теперь покиньте аудиторию.

Слабое утешение, но все же я вздыхаю свободнее. Страх понемногу отступает.

Отец мрачно смотрит вслед уходящим студентам, в то время как мы сидим и дожидаемся приговора.

— Итак, среди вас осталось три категории людей: те, кто употреблял наркотики на вечеринке Джастина Масконо; те, кто уже был замешан в скандалах с запрещенными препаратами; а еще те, кто, возглавив клуб, взял на себя обязательство являться примером для других, но не в состоянии с этим справиться. И все вы на испытательном сроке.

Взгляд отца впивается в меня. Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы заорать. При чем здесь я? Притом, что вообще появилась на этой вечеринке? Я ведь даже хотела уехать с нее, когда почувствовала запах марихуаны, но осталась. И, если честно, мне этот вариант кажется даже худшим: кинуть всех и сбежать, как крыса с тонущего корабля. Он никому чести не делает! Даже интересно будет спросить у отца, каким он видит мое поведение на вечеринке: остаться, уйти или бегать среди студентов, отбирая у них наркотики. Думаю, это засняли бы на видео и выложили на «Ютуб» с подписью: «Зануда года».

— Ни один из вас не будет допущен к занятиям, пока не выяснится, кто именно принес на вечеринку наркотики. Мы проведем собственное расследование, о котором никто не должен узнать. Виновный найдется и будет исключен. Или не найдется, и тогда исключены будут все.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ректор Абрамс, — зову я его. Отец никогда не разрешал мне обращаться к нему иначе в стенах университета. — Понадобятся доказательства или…

— Понадобится признание.

— То есть, в общем-то, неважно, кто это будет, главное, чтобы вина была признана, а скандал — замят? — со смешком уточняет Стефан.

— Не хочешь упростить всем задачу, Фейрстах? — гогочет Бо. — Тебе-то обязательно поверят. Еще разок поменяешь программу: одной больше, одной меньше. Какая разница?

— Тихо! — рявкает отец. — Признания мало, факты будут проверяться. Но не советую затягивать. Потому что за каждое пропущенное занятие вы будете получать штрафные баллы. А как вы знаете, студент, набравший более десяти пропусков в месяц без уважительной причины, попадает в списки на отчисление.

С этими словами он открывает дверь примыкающей лаборатории, обводит нас взглядом и говорит:

— Джастин Масконо, — и кивает в открытый дверной проем.

— Не знаю, ректор, что вы хотите услышать, но мне совершенно нечего вам сказать, — нахально разваливается на стуле глава братства.

Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы покачать головой. Он ведет себя просто самоубийственно нагло!

— Вечеринка, на которой пострадал студент, проходила в вашем доме. Вам точно есть что сказать.

— Студент почти не пострадал, он в порядке. Если бы ваша дочь не повела себя как типичная истеричка, всего этого разбирательства бы не было. Теперь из-за поднятой ею бучи вам следует опасаться за свое место, и вы тянете за собой студентов.

Я начинаю всерьез ненавидеть этого парня. Старательно гляжу только вперед, пытаясь ничем не выдать своего отношения.

— Масконо, немедленно!

Подчеркнуто вздохнув, Джастин поднимается со своего стула и направляется к моему отцу. По пути он неприятно мне улыбается. А как только скрывается за дверью, я оборачиваюсь и спрашиваю:

— Бо, скажешь, с каких пор твой дружок слетел с катушек и попутал все берега?

Тот скалится в мою сторону:

— Что, стало страшно, Шерри-Шерри?

— Правда не понимаешь, что с Масконо, Звездочка? — интересуется Стефан. Я неопределенно пожимаю плечами, непонятно как вообще спуская ему это дурацкое прилюдное прозвище. — Он знал, что будут брать анализ. Кокс выводится из организма примерно за трое суток, но может подфартить — и за двое. Чтобы анализ пришел чистый, Масконо уже два дня как не принимал. У него ломка. Крепко сидит.

— Откуда знаешь про кокаин?

Стефан жестко усмехается.

— Кокаинщики дерганые и агрессивные. Хотя, конечно, прошлый век, ты права. Мог бы выбрать что посвежее.

У меня волосы встают дыбом от слов Стефана и вообще его познаний, но в остальном все сходится. За лето вроде бы нормальный, адекватный парень вдруг резко скатился и перестал понимать последствия своих действий. Очень похоже на наркотики. Но то, как быстро и четко ставит диагноз Фейрстах, заставляет меня всерьез задуматься о том, с кем я связалась. Какое счастье, что между нами так ничего и не случилось.

— Завали, Фейрстах! — рычит Бо, но я слышу нотки испуга в его голосе. Это лучше всего доказывает, что Стефан прав.

Я отворачиваюсь, чтобы переварить услышанное, но на телефон падает сообщение:

Стефан: «Придерживайся версии, что в сарае мы встретились из-за дел, связанных с твоим братом. Тогда расспросов точно будет меньше».

Шерил: «Я не собираюсь никому врать».

Стефан: «И пойдешь под отчисление как символ университета, пойманный на аморальном поведении. Твой папашка так старается показать, что не собирается делать тебе поблажки, что мощно перегибает в другую сторону».

В этом он, пожалуй, прав. Я вызвала скорую, отвезла Питера в больницу, помогла найти родителей парня, но мой отец ничего этого даже не заметил! Потому что я появилась на вечеринке, где доказанно употребляли наркотики. Не знаю, где та грань, после которой сделанного будет достаточно, чтобы перестать судить меня по прошлым ошибкам или бояться, что я повторю участь Джеймса. Родителям как будто не нравится то, какой я стала, будто еще чуть-чуть — и я сорвусь и сделаю что-то ужасное. Это недоверие отравляет все!

Масконо возвращается не скоро, но с таким же самодовольным видом, с каким заходил в лабораторию. А дальше тянется вереница других студентов. Аманда, Бо… где-то в середине вызывают Стефана. Я невольно провожаю его напряженным взглядом. Понятия не имею, что он скажет, но, даже если это пойдет вразрез с моими словами, кто бы стал нас осуждать за попытку скрыть неловкий инцидент? Мы все же под присягой и противозаконного ничего не делали. Если честно, я уже готова выть от того, что каждый норовит сунуть нос в мою личную жизнь.