Не вместо (СИ) - Гейл Александра. Страница 52

То, что говорит собеседник, не разобрать. Просто фоновое бормотание, сопровождающееся «да», «я понял», «ожидаемо».

Пить кофе не остается никакого желания. И пока Майлз разливает по чашкам отнюдь не такой совершенный напиток, как это задумывалось изначально, я утыкаюсь в телефон. Там все еще висит сообщение.

Стефан: «Ты как?»

Отец игнорировал мои звонки, занятый собственными делами. Майлз заботился о репутации своей семьи, раздумывая над вариантами моего дальнейшего существования у него под боком в не совсем определенном качестве. Только Стефан попытался найти меня и забрать из этого кошмара. Просто забрать. Пока вот так, без плана. Без обвинений, без условий и без ультиматумов.

— Какой кофе ты любишь? — спрашивает Майлз. Звонок он закончил.

— С минд… — начинаю я на автомате, не отрывая взгляд от дисплея своего телефона.

И тут я соображаю, что никакого миндального молока у Докери нет и в помине. Меня здесь никто не ждал. Никогда всерьез не ждал. И стажировка в компании Майлза — такая же косточка Абрамсам, как и все остальные. Эти богачи всегда будут считать нас забавными людьми второго сорта, готовыми на все, лишь бы приобщиться к их миру. И вертеть нами как угодно. Я так не хочу. Пора занять свое место.

— Что сказал твой отец?

Майлз кидает на меня взгляд исподлобья.

— Совет выносит на рассмотрение вопрос о снятии твоего отца с поста ректора университета. В течение трех дней обещали принять решение. Очень вероятно, что ему придется держать удар.

— Я тебя поняла. Спасибо. А теперь извини, мне нужно забрать машину с парковки у вашего офиса и ехать по делам. Спасибо за кофе. Уверена, он вкусный. А над твоим предложением я подумаю.

Вряд ли на свете была девушка, сбежавшая от Майлза Докери после кофе и поцелуя. Впрочем, ни тот ни другой не оказались для меня хороши. И теперь, вопреки тому, что мы со Стефаном ни разу ничего друг другу не обещали, мне до чертиков стыдно.

40. Сквозь стекло

Формулировка «выносит на рассмотрение вопрос о снятии с должности» оставляет мне надежду на благополучный исход. Понимаю, что шансов мало, а Майлз, скажи я о своей наивной вере в хорошее, растоптал бы последние искорки оптимизма, но я не могу иначе. Не могу.

И этот странный поцелуй тоже все хорошо запутал… Сейчас, сидя в такси, я не могу не думать о том, как странно, что Майлз вообще отвез меня к себе домой. Будто… будто на что-то надеялся. Будто это что-то могло значить. Но что именно? Вскрывшаяся правда либо роняет меня по социальной лестнице настолько вниз, что теперь я сравнялась с его девочками на один раз, либо он просто много думал и решил, что, быть может, стоит дать нам шанс. Боже, я надеюсь, что ни то ни другое. Потому что я, наверное, слишком срослась с мыслью о том, что вроде как в него влюблена, а на деле не хочу даже поцелуев. Вот ведь бред! Майлз мне просто друг. Старый, древний, мудрый, нужный. Почти старший брат. Именно так. Мои чувства к нему едва ли сильно отличаются от тех, что я испытываю к Джеймсу. Вот не могла ты прозреть пораньше, Шерил? Почему, чтобы понять, тебе нужно вляпаться по самые уши?

А еще есть Стефан. Стефан, поцелуи с которым превращают мой мозг и ноги в желе настолько, что я вывалила ему всю правду о брате и отце, поделилась зрелищем горячо любимого мной Маверикса и кроватью в придорожном мотеле. А ведь мы чуть больше месяца знакомы! Это ничего. Вообще ничего. И знаю я о нем до крайности мало. Но, наверное, должна сказать об этом поцелуе. И не только. Но — что?

Привет, массачусетский парень, меня к тебе тянет, но я не знаю, что это значит.

Спасибо, ты единственный, кто понял, как мне хреново.

Помнишь, ты спрашивал про Докери? Я на примере поняла, что целоваться с ним мне совсем не нравится.

Все варианты просто неповторимы! Я будто использую Стефана, позволяя иногда наслаждаться своим присутствием. Это ужасно неправильно, но я правда не знаю, что еще делать. Готова ли я с ним попробовать ввязаться в какие-то отношения? Пусть и криво, но я уже это делаю. Хотя он мне вообще ничего не обещал, кроме туманных намеков на то, что мне нравится с ним зависать. И ему со мной вроде как тоже.

Паркуюсь я по привычке за несколько домов до дома Стефана, чтобы не раздражать Лейси своей слишком белой, девчачьей и примелькавшейся машиной. Чувствую себя при этом полной дурой. Толкаю парня, который мне нравится, в объятия другой девчонки из корыстного интереса. Гениальный план!

И тогда я вижу их. Бредущих по улице с глупыми, счастливыми улыбками. Лейси — само очарование и невинность. Мягкая, женственная, льнущая к плечу Стефана. И все у них так просто: идут себе, болтают. Ни от кого не прячутся, ни с кем не воюют. И уж точно не выглядят так, будто все это постановочно. Да и с чего бы? Какой вообще дурак откажется от такой подружки? Или даже нескольких. Сдается мне, Лейси под настроение может простить и не такое: терпела же она Зака с его закидонами! И, видя мою машину, прибегала выпроваживать меня из дома Стефана, столбить свое привилегированное положение. Вовсе не устраивать ревностный припадок с битьем тарелок и обещанием развестись и забрать с собой трех нажитых детей.

Она — девчонка с огромными глазами и наивными убеждениями, что отстойный кофе помогает от похмелья; девчонка, из-за которой парни дерутся едва ли не насмерть; девчонка, сдвинувшая крышу моему брату…

И я. Угрюмая, жесткая, самовольная, независимая, одинокая, порой радикально честная, помахивающая перед носом Стефана Майлзом Докери, готовая позволить много поцелуев и чуточку секса. И еще… никому по-настоящему не нужная. Я приехала сюда только потому, что Стефан Фейрстах — единственный человек, которому я вроде как нужна. И то не точно.

Мне вдруг становится так ужасно больно и горько! Внутренности разъедает кислотой ревности. Я никогда еще ее такой не знала, а ведь благодаря Майлзу, чтоб ему икалось, у меня с этой стервой отношения долгие и интересные! Но я еще ни разу из ревности не бросалась делать глупости, маскируя ее за скукой, цинизмом и… прочими достойными дочери Генри Абрамса вещами. Сейчас я едва удерживаюсь от того, чтобы выйти из машины и рассказать Лейси все, как оно есть на самом деле, оттолкнуть, уничтожить парой колких фраз. Хотя ведь это даже и не потребуется. Ей достаточно меня увидеть, узнать, глянуть на мою белую машину — и понять вообще все.

И тут Лейси тянется к губам Стефана, ласково скользя по щеке ладошкой. Привстает на цыпочки и чуть покачивается, будто теряя равновесие. Чтобы он уж точно ее обнял. И конечно, он ее целует в ответ. А мне хочется плакать. Отчего? Почему? Я и раньше знала, что он ее целует. И даже то, что целует ее теми же самыми губами, какими утешал меня ночь напролет. Об этом непросто забыть, ведь они до сих пор все в трещинах. Стефан обхватывает и разворачивает шлюшку Лейси ко мне спиной. Они уже переспали? Сегодня ночью, после того, как я велела Стефану продолжить, — они это сделали? Поэтому они такие счастливые? А впрочем, я сама на этом настаивала. Все — собственными силами.

Внезапно, не разрывая поцелуя, Стефан смотрит прямо на меня.

Этим взглядом из моей груди вышибает весь воздух. Я думала, что обнажилась перед ним полностью тогда, в рыбацком сарае. Но нет. Я сделала это сейчас.

Я срываюсь с места, вдавливая педаль в пол.

Стефан

Ничего более обнадеживающего, чем белая машина под окнами моего дома, я, наверное, в жизни не видел. Кое-как распрощавшись с надоедливой Лейси и сославшись на неотложные дела, о которых я как-то внезапно вспомнил, я чуть не бегу к дому. На ходу набираю Шерил… и сбрасываю, видя ее машину.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Пошли.

Я распахиваю дверь и насильно вытаскиваю ее на улицу. И даже в спину подталкиваю, чтобы спрятать за стенами. Если бы вы видели ее взгляд, вы бы меня поняли. Да и сейчас… Последнее, что меня сейчас волнует, — Лейси, которая непременно увидит машину Шер. Точнее, я даже очень хотел бы, чтобы она увидела. Или чтобы у меня был повод от нее избавиться. Я уже почти готов запороть свою великую миссию по выяснению подробностей слета с катушек братца Шер, лишь бы только не иметь дел с этой девчонкой. И дело не в том, что Лейс мне неприятна как человек. Просто я не могу думать ни о ком, кроме Звездочки.