Чёрный лёд (СИ) - "Skybreaker". Страница 25

С позволения других старейшин Марака с предком выпустили из заточения и отправили жить в его дом. С момента своего заточения он стал менее разговорчивым и погрузился в себя. Говорили, что это предок на него так воздействует. Контакт с миром мертвых и все такое. И скоро слухи стали становится чем-то большим, чем просто слухи. Марак, всегда державшийся бодро и стойко вопреки всему, стал сдавать позиции. Он меньше двигался, меньше говорил, меньше общался со своими сородичами. Большую часть времени он проводил у себя дома, спал, общался с предком на ему одному известные темы, впадал в долгие размышления, и все повторялось по кругу. Ел он плохо, а ворчал все больше. Сора, видя перемены, что происходили со старейшим из гурров, направляла к нему своих детей проведать и поговорить с ним, поиграть. Она думала, что таким образом, они смогут вдохнуть в него немного жизни и развеселить его. Но это мало чем помогало. Дети были поглощены своими играми, а Марак не привносил в них никакого веселья. В скором времени они перестали к нему ходить. Лишь один Моа наведывался к нему каждый день и пытался вывести его на разговор. Он хотел получить у старейшины ответы на множество своих вопросов, но старец молчал, предок тоже не произнёс ни слова. Так прошло еще 2 недели, пока Марак наконец не заговорил:

— Ты очень похож на своего отца в детстве, Моа. Он в твоем возрасте тоже был очень любопытным и задавал мне много вопросов. К моему сожалению, я не мог дать ему ответы на многие из них, поэтому часто просто делал вид, как будто у меня есть дела важнее детского любопытства. Сам же я раздумывал над этими вопросами в одиночестве, но так и не мог найти на них ответы. Сейчас я смог их найти, но ответы не сделали меня счастливым. Порой я думаю, что лучше бы я умер в неведении… — голос его стал совсем тихим и прерывистым, — Предок был прав. Знания — это ужасная сила, особенно, когда они попадают в разум, неспособный их принять.

Война, которую затеял твой отец, не имеет смысла. Мы всегда жили в мире и гармонии с другими обитателями белых льдов, мы убивали лишь для того чтобы выживать самим, но никогда ради мести или личной выгоды. Нарушив такой порядок вещей, он лишь подаст плохой пример подрастающему поколения и сделает нормой то, что не должно было стать ей никогда и ни при каких обстоятельствах, — верхние глаза Марака закрылись, он фокусировался на одной точке перед собой, цепляясь за жизнь.

Воспользуйся знаниями с умом, не дай войне случится, — Марак произнес эти слова, и его не стало. Жизнь и смерть поменялись местами.

Моа не шевелился. Будто загнанный под лед, он не знал, что ему делать. Его Оро не хотело верить в то, что старейшина умер.

— Мне жаль, но он мертв, — раздался голос не так давно принадлежавший Мараку и только ему, — Действительно жаль. Он был невероятно способным. Если бы только у него было больше времени, он бы многого достиг. Но так уж случилось, что старые стареют, пока молодые взрослеют, и однажды старость берет свое. Так устроен этот мир. Не расстраивайся, Моа. Марак прожил длинную жизнь, которую можно было бы назвать счастливой. Здесь не о чем жалеть.

Моа смотрел на светящийся шар, и в Оро его звенела скорбная нота.

— Прости. Если хочешь, я не буду больше использовать голос Марака.

— Нет, оставь все как есть. Мне кажется, что он не возражал бы.

— Он попадет теперь в черный лед и будет там жить вечно, да?

— Да, — после секундной задержки ответил Ксаф.

— Хорошо. Мне нравился Марак. Я надеюсь, что он будет счастлив.

— Что ты думаешь о войне, которую начал твой отец? Что бы ты стал делать, если бы у тебя появилась возможность все исправить?

— Я согласен с Мараком и думаю, что в ней нет смысла. Но я не знаю, как можно переубедить отца и всех остальных. Я не смогу на них повлиять.

— Ты не сможешь это один. Но я могу тебе помочь.

— Как?

— Я дам тебе знания, конечно. Но для этого нужно, чтобы ты согласился впустить меня в свое Оро и стать со мной единым целым. Таким образом, я смогу передавать тебе знания не только словами, но и в виде звуковых и зрительных образов. Так будет намного быстрее и эффективнее.

— Вы с Мараком тоже так делали?

— Да, мы заключали с ним такое же соглашение.

— Хорошо, я согласен. Если это необходимо.

Моа ощутил странное шевеление в черепной коробке, по телу его прошла волна напряжения, как будто кто-то ощупал его с ног до головы крепкими пожатиями, после чего он почувствовал нечто новое. Теперь предок, находящийся в паре метров от него излучал не только свет, но и тепло. Он чувствовал, как оно переливалось в пространстве и волнами окатывало его.

— То, что ты чувствуешь — это наша с тобой связь. Чем сильнее она, тем больше тепла ты ощущаешь. Чем слабее, тем меньше, соответственно. Связь двусторонняя. Это своего рода энергетический обмен. Понимаешь, я как бы создал для нас свой участок пространства, в котором мы можем обмениваться мыслями. Но стоит нам его покинуть, и мы больше не сможем этого делать. Поэтому нужно держаться рядом друг с другом.

Сознание Моа озарил яркий образ. Он увидел их с предком со стороны, вокруг них сформировалась ярко-желтая сфера с обведенным черным контуром окружностью. И он услышал голос в своей голове. Голос предка сказал ему, что так выглядит их связь.

— И что теперь? — сказал Моа, но не услышал звука собственного голоса. Он обратился к предку при помощи мысли.

— Мы пойдем к кхрокам. Я буду твоим переводчиком.

— Переводчиком? Что это значит?

— Я буду переводить с твоего языка на их и обратно. Таким образом, вы сможете друг друга понимать и общаться друг с другом.

Моа источал неуверенность:

— Предположим, что мы и правда сможем общаться друг с другом с твоей помощью, — недоверчиво начал Моа, — Но о чем мы с ними будем говорить?

— Я чувствую твое сомнение. Не переживай. Мы найдем, о чем с ними поговорить. Главное установить контакт. И здесь у нас с тобой есть небольшая трудность. Дело в том, что я еще не знаю их язык. Мне нужно время, чтобы его выучить. И сколько на это уйдет, я точно не знаю. В среднем 2–4 недели в зависимости от сложности языка. Я бы мог подключиться к сознанию кхрока напрямую и узнать все тонкости языка практически мгновенно, но я не могу сделать этого без разрешения. А для того, чтобы его получить, мне нужно знать язык. Так что придется немного подождать.

— Я не понимаю. То есть ты предлагаешь отправиться к кхрокам, не имея возможности общаться с ними? Да они нас просто убьют. Это все равно, что совершить самоубийство.

— Не убьют. Поверь мне на слово.

— Как ты можешь быть в этом уверен?

— Просто я знаю это. Доверься мне и следуй за мной.

Моа не верил в слова предка и с трудом принимал их. Предок чувствовал это через их ментальную связь, но не говорил об этом. Это не было тем, на чем следовало акцентировать внимание. Им предстояло совершить еще немало дел.

— Что мы будем делать с Мараком? — спросил Моа.

— Оставим его здесь. Кто-нибудь найдет его и совершит обряд воздаяния. Не переживай по этому поводу. Марак прожил достойную жизнь и уйдет с почестями. Сейчас же мы должны исполнить его последнюю волю и не дать войне произойти.

Братья Моа обнаружили тело Марака у него дома. Предка и Моа нигде не было видно. Они обыскали все соседние дома и долго звали его, но на зов так никто и не пришел. Сора пыталась его найти самостоятельно, подо льдом и на поверхности, но так никого и не нашла. В конце концов, она оставила попытки. Как известно, матери гурров не любили своих детей в прямом смысле этого слова. Любовь отсутствовала в лексиконе и биологии гурров. Слишком сильная эмоциональная привязанность к детям, которые проводят в родном доме чаще всего один год, а потом покидают его, была бы мучительной. Поэтому природа не наделила их способностью любить. Она испытывала легкое переживание и надеялась, что с ее сыном все будет в порядке, но не более того. У нее было еще шестеро детей, о которых следовало позаботиться, и предстоящее переселение.