Сокровище Нефритового змея (СИ) - Лайм Сильвия. Страница 21

– Этот отвар изготовила сама я, – важно добавила Лориавель, и мне стало гораздо более очевидна причина ее резкого воодушевления. – Он отгоняет вообще любое насекомое, но против мерзких мошек особенно действенен. Жаль только, что варить его тоже очень трудно, а потому он не менее редкий, чем остальные жидкости в этом ожерелье.

Лориавель выглядела ужасно довольной собой, и у меня в мыслях не было ее разочаровывать. Я покивала, поблагодарила и стала слушать дальше.

– А вот эта штука с голубоватым оттенком – сложно-комбинированная сыворотка, что защитить способна от укуса солаана. Крайне дорогая вещь! Яд червя обычно можно нейтрализовать, только лишь если вовремя попасть к медику на стол. Тогда несколько уколов и переливание крови могут дать шанс на спасение. Хоть и не стопроцентный. Но вот этот бутылек, если выпить содержимое его сразу же, способен поставить на ноги даже самого солаана, если его укусит другой солаан!

Дочка жреца вдруг рассмеялась, явно обрадовавшись собственной шутке.

Я же улыбнулась в ответ и, хотя юмором не прониклась, настойку вполне оценила. Учитывая, сколько, по словам самой Лори, тут кругом водилось солаанов, быстрое противоядие явно не помешает.

Она рассказала еще про пару бутылочек, а я старательно пыталась запомнить все, чтобы в нужный момент не перепутать. Это было непростой задачей, стоит признать.

– Ну… думаю, все, Эвиса, – сказала, наконец, моя собеседница и неторопливо встала из-за стола. – Пора.

А у меня сердце больно ударило в ребра.

– Что, сейчас опять торжественной процессией пойдем ко дворцу? – едва шевеля резко пересохшим языком, спросила я.

– Нет, – покачала головой девушка. – На этот раз лишь я да ты. По Сердоликовой дороге, что ведет в теларан, пройти могут лишь две женщины: ала и та, что готовила ее для Великого Айша.

Лориавель неожиданно поклонилась, еще сильнее нервируя этикетом.

А затем она вдруг шагнула куда-то в сторону, присела на корточки и схватилась за какой-то коврик. Лишь в тот момент, когда коврик откинулся назад, превратившись в крышку люка, стало ясно, что гриб, в котором мы находились, вел куда-то вниз.

– Скорее подходи, – поманила меня дочка жреца. – Уверена, Великий Айш заждался уже.

– Ага, заждался он, – похолодевшими губами пробубнила я, через силу повинуясь. – Мне-то как не терпится…

Под люком, как ни странно, оказались не простые ступеньки, а будто бы из какого-то удивительного золотого камня. По бокам от каждой ступеньки стоял желтый сталагмит, светящийся изнутри и освещающий прекраснейший тоннель, что вел по направлению ко дворцу Айша.

– Это сердолик, – пояснила Лориавель, – золотой камень, которым наши мужчины дорогу в теларан украсили.

В женском голосе звучало отчетливое уважение к работе неизвестных мастеров. Видимо, она привыкла гордиться своим народом, и изредка в разговоре со мной, шейсаркой, эта гордость проскальзывала.

– Красиво, – подтвердила я, тем более что это была правда. И пускай прямо сейчас мне было не до местных красот, потому что все внутри переворачивалось от страха.

Сердоликовую дорогу мы преодолели почти мгновенно. И едва передо мной выросли высокие, с два человеческих роста, золотые двери, как Лориавель осторожно постучала в них и тут же низко склонила голову, почти коснувшись длинными белыми волосами пола.

В этот миг створки скрипнули и распахнулись. А мое сердце едва не остановилось раз и навсегда.

Глава 5

Он душу твою украдет,

В паутину ее вплетет,

А голод его неземной

Обожжет как вино с беленой…

(из уличной шейсарской песенки)

В меня, словно стрела из огня, вонзился горящий зеленым пламенем взгляд. Глаза, полные колдовского света, подземного голода, немыслимой бездны желаний, проникли раскаленным вниманием будто бы через меня, прямиком сквозь сердце.

И все, о чем я думала еще несколько мгновений назад, ушло в прошлое. Кануло в вечность.

Лориавель слегка подтолкнула меня вперед, позволив сделать те несчастные два шага, после которых сердоликовый тоннель остался позади, а меня поглотила сверкающая темными драгоценностями вотчина Великого Айша – теларан, огромные покои в черном каменном дворце Стеклянного каньона.

Все остальное словно бы умерло. Был только он и я.

Лишь отдаленно я слышала, как за спиной захлопнулись золотые двери, и стало ясно, что теперь, кроме нас, и впрямь не осталось никого вокруг.

Я шумно сглотнула, стиснув зубы и, наконец, позволив себе опустить взгляд ниже его проклятых, глубоких до бесконечности глаз. Позволив увидеть обнаженную грудную клетку, бугрящуюся тугими, крупными мышцами, широкие плечи и мощные предплечья, украшенные витыми браслетами из красного золота.

Длинные густые волосы цвета древесной коры, что по неведомому принципу становились то светлее, переливаясь золотом, то темнее, переходя в дикую камышовую тьму, слегка падали на лицо. Они бросали на глаза загадочные и мрачные тени, заставляя зеленые радужки светиться еще ярче, почти фосфоресцировать всеми оттенками драгоценных камней: от изумруда и малахита до испещренного огненными прожилками нефрита.

Мой таинственный незнакомец и спаситель от бледного червя солаана был так же красив, как и прежде, а может быть, даже еще красивее. Я не могла понять, что чувствую, потому что большую часть эмоций заволок непонятный страх-предвкушение. Ноющее, пульсирующее чувство, когда до дрожи опасаешься неизвестности, когда не можешь пошевелить и пальцем от сковывающего ужаса…

Но при этом и убежать не можешь. И двигаешься дальше, как завороженная, потому что это ненормальное, стягивающее грудь ощущение пьянит тебя не хуже крепленого вина, настоянного на полыни. Сводит с ума раскаленным свинцом в голове.

Говорят, на страх смерти можно подсесть, как на наркотик, раз за разом возвращая себя к опасности. Рискуя жизнью и получая от этого удовольствие. Прямо сейчас я готова была поверить в это утверждение.

Когда кровь в венах начала стучать настолько быстро, что от испытываемого страха меня бросило в легкую эйфорию, я, наконец, позволила себе опустить взгляд еще ниже. Ниже кубиков стального пресса, ниже удивительного пояса – толстой золотой цепи, инкрустированной ромбовидными каменьями и украшенной вставками из фигурок металлических паучков. Прямо к огромным паучьим ногам, что острыми кинжалами росли из крупного паучьего тела, переливающегося глянцевыми хитиновыми пластинами, словно живым доспехом.

Великий Айш словно ждал чего-то. Ждал, пока я приду в себя после первого потрясения. А может быть, изучал меня с ничуть не меньшим интересом, чем я его. Впрочем, наверняка такие эмоции, как у меня, ему и не снились.

Его смуглая кожа, напоминающая светлую карамель, сверкала и блестела, будто полированный янтарь, в свете десятка огней, озаряющих полумрак зала, лишенного окон. В этот момент я заметила, что источниками света здесь служило настоящее пламя, горящее в множестве жаровен, расставленных вдоль стен. В них горели какие-то маленькие камушки, от которых вверх тянулись тонкие раскаленные язычки красивого оранжевого цвета, переходящего в оттенок Турмалинового рододендрона.

– Ну, з-з-здравствуй, В-в-великий Айш, – проговорила я, запинаясь, но постаравшись взять себя в руки и не дрожать. С трудом отвела взгляд и теперь глядела на что угодно, только не на него. На существо, от которого одновременно что-то сжималось внутри и накрывало сбивающей с ног волной жара.

Айш молчал, не двигаясь. И я старалась не думать о том, как сильно он напоминает хищника, приготовившегося к броску. И только глаза его неотрывно следили за мной, как горящие угли в беспросветную ночь. Я чувствовала кожей тяжесть и остроту их внимания, ощущала, когда они скользили по моим плечам, по спине, задерживаясь между лопаток, падали на грудь и бедра…

А я медленно двигалась вдоль помещения, огибая огромную фигуру полубога по невидимому кругу, центром которого было его громадное паучье тело. Я смотрела на статуи женщин и мужчин, что были вытесаны прямо в стенах и торчали из них, вытаскивая вперед то руки, то ноги, то грудь или спину в причудливых позах.