Маска юности (СИ) - Розен Анна. Страница 9

Прозвенел звонок, а я всё так же стояла в коридоре и разглядывала учеников через окно в двери. Заходить не хотелось совершенно.

– Кхм-кхм! – раздалось покашливание у меня за спиной. – Урок уже начался и кому-то, кажется, пора быть в классе. Вы пришли заниматься или просто поглазеть?

Я вздрогнула и, втянув голову в плечи, обернулась. За мной стояла чернокожая молодая женщина и выжидающе улыбалась.

– Заниматься, – выдавила я, здраво предположив, что именно так положено реагировать подростку.

– Тогда смелее! Заходи. Мы не кусаемся.

Женщина открыла дверь и чуть подтолкнула меня вперёд. После стука закрывшейся двери голоса моментально стихли. Завидная дисциплина!

Учитель оперлась на стоящий в комнате рояль, обвела собравшихся взглядом, удовлетворённо покачала головой и поздоровалась:

– Приветствую всех! Я мисс Шеннон Мэллиф, если кто забыл. Рада, что с прошлого года наш состав не поредел несмотря на всё угрозы, – она приподняла одну бровь и покосилась на кого-то из учеников. – И это прекрасно! В выпускной для многих из вас год у нас есть шанс поставить что-нибудь грандиозное. Почему бы нам не поставить мюзикл! Вы же хотите уйти с помпой, да?

Ученики согласно загудели.

– У нас есть ещё немного времени на то, чтобы выбрать пьесу. И не смотри на меня так, Мэган! Я получила все твои имейлы со сценариями, но всё равно считаю, что выбирать нужно коллективно. Каждый имеет право выставить свой вариант на обсуждение. И я, как и раньше, не буду принимать решение единолично. Если остальные захотят поставить твой спектакль – пожалуйста! Но заставлять я никого не буду. И я говорю это тебе каждый год.

Одна из девчонок в первом ряду недовольно закатила глаза, и принялась накручивать белокурые волосы на палец. Зато теперь я знаю, что в этой разношёрстной толпе имеется непризнанный гений драматургии.

– В этом году у нас в команде пополнение, – на этих словах внимание аудитории мгновенно переключилась на меня, отчего стало крайне неуютно, а учитель заглянула в телефон: – Мисс Саманта Баркер. Всё верно?

Я кивнула.

Чем дольше я находилась под пристальными взглядами подростов, тем чаще билось сердце и сильнее потели ладони. Это так выглядит посттравматический синдром?

Господи, что со мной! Я же не на войну вернулась. Это всего лишь школа! Перестаньте на меня смотреть, пока я не упала в обморок.

– Добро пожаловать, Саманта! – дружелюбный женский голос вырвал меня из лап панической атаки. – Занимай свободное место.

Каким-то чудом не запутавшись в собственных ногах, я поспешила забраться на самый верх амфитеатра, в противоположном от Райана конце. Мисс Мэллиф начала расспрашивать ребят о прошедших каникулах, и обо мне всё мгновенно забыли.

А я никак не могла отдышаться. Панические атаки? Серьёзно? Я думала, что избавилась от них много лет назад. Кто бы мог подумать, что возвращение в школу дастся мне так тяжело. Панические атаки... Только этого мне не хватало.

Как думаете пришло время увлекательных историй?

Тогда вот вам ещё небольшой эпизод из моего детства.

Лето после окончания средней школы.

Я эмоционально разбита после известия, что больше нашей футбольной команды не существует. Предыдущий год у отца было всё отлично: постоянная роль в популярном спектакле, несколько ролей в рекламе и даже пара эпизодов в сериале. Но к лету всё поменялось, и он снова остался без работы. Отец узнаёт, что я осталась без друзей, и ему приходит в голову замечательная идея – отправить меня в театральную студию. Естественно, куда же ещё! Ведь мне так нужны друзья, и где как не в театральном кружке их завести. Ведь туда уже который год ходят дочь вон того видного режиссёра, сын этого крутого агента и близнецы ещё одного потрясающего продюсера. Тебе ведь нужны новые друзья, Саманта? Так выбирай полезных детей!

Мне пятнадцать лет. Я переживаю все прелести запоздалых возрастных изменений. У меня только сейчас выросла грудь, но произошло это так стремительно, что я ещё не успела к этому привыкнуть. Парни обращают на это внимание, а я не знаю, куда прятаться. Мне некомфортно. Неуютно. Страшно. Я вернулась с фермы дяди за день до начала занятий. Моё лицо усыпано прыщами и украшено обгоревшим носом. Неравномерный загар после работ в огороде также слезает некрасивыми лохмотьями. И как бы я ни пряталась, но привередливым красоткам это бросается в глаза.

И я стою на сцене.

Круто, правда? Лучший момент в жизни любого подростка!

Благодаря не в меру деятельным личностям, пьеса уже выбрана, сценарии напечатаны и пора проводить пробы. И это буквально на второе занятие. А я вообще не собиралась на сцену. В труппе полно технических ролей: костюмеры, декораторы, осветители, звукорежиссёры, всяческие ассистенты и координаторы. И я планировала быть среди них, а не лезть в пекло. Но разве жизнь подростка бывает лёгкой?

Они решили ставить какой-то мюзикл. «Бриолин» или что-то вроде того. Я в свои пятнадцать лет в жизни не слышала об этом старье. Мне велели спеть песню. А Эрика Ровер, дочь того самого крутого режиссёра, со злорадной усмешкой оглядела меня и выдала:

– Удиви нас, Сэм! Докажи, что великий талант твоего отца передаётся по наследству!

Я мечтала провалиться под землю, стать невидимой или вовсе рассыпаться в прах. Но… но я не могла подвести родителей. Надо было улыбаться и терпеть. С трудом я откопала в своей голове текст какой-то популярной песенки и дрожащим голосом запела. Получилось отвратительно. И дело не только в боязни сцены. У меня нет слуха, и я реально не умею петь, и все об этом знают. Но Эрика не могла упустить шанс и не повеселиться за мой счёт. Над моими потугами смеялась все. Сначала тихо и несмело, но с каждой строкой смех становился всё громче и громче. В итоге учитель решила прекратить мои мучения и велела закругляться. Под оглушающий хохот я вернулась на место и продолжила сгорать от стыда там.

И если вы думаете, что на этом мои мучения в театре закончились, то вы ошибаетесь. Подобных ситуаций за всю старшую школу набралось миллион. И если сейчас они могут казаться мелкими и незначительными, то тогда каждая из них была трагедией вселенского масштаба. Меня каждый год заставляли пробоваться на роли, я каждый год проваливалась и шла в команду к костюмерам. А потом мисс Ровер, прима нашей труппы, принималась меня изводить своими претензиями к костюмам. Хорошо, стоит уточнить, что она приставала не конкретно ко мне, а ко всему техническому персоналу, ибо в её глазах мы никогда не делали всё должным образом. Но когда дело касалось шитья, крайней и вечно виноватой во всём была только я. Остальные меня жалели, но не защищали. Всех устраивало, что козлом отпущения выбрана Саманта . Главное, что прима не трогала их.

Вернёмся в настоящее. Пока я пыталась восстановить душевное равновесие и избавиться от настойчиво лезущих в голову воспоминаний, на доске появился список из предполагаемых постановок. Дети активно его обсуждали, а мне он был незнаком.

Знаете, со своим специфическим образом жизни, я почти разучилась любить что-то. Вернее, не так. Я должна была интересоваться столькими вещами, любить столько всего и разного, что уже и забыла, где были мои собственные вкусы, а где предпочтения сыгранных ролей. Увы и ах, если новенькая сотрудница интернет-журнала может и должна любить, всё ультрасовременное и модное, то секретарша толстопузого адвоката должна была любить кошек и кантри, а девочка-волонтер из предвыборного штата какого-нибудь конгрессмена фанатеть по истории США и цитировать автобиографию предыдущего президента наизусть. Будучи «серой мышкой» мне нечасто приходилось, так скажем, демонстрировать свои вкусы публике, поскольку у меня практически не было друзей. Но готовиться приходилось всё равно: разучивать названия групп, цитаты из книг, заводить пару кошек. Вдруг кто-то заглянет ко мне в дом? Не дай бог легенда разрушится из-за таких мелочей.