Сёрфер. Запах шторма (СИ) - Востро Анна. Страница 31

— Все мы однажды умрём, — наконец, произносит задумчиво, — Но смерть — знаешь, она заставляет меня чувствовать бессилие и уязвимость. Потому, что мне хочется думать, что я сам управляю своей судьбой, что у меня всё под контролем. А внезапная смерть не безразличных мне людей — это, пожалуй, единственное, что я не могу контролировать.

Сползает спиной вдоль белого камня вниз и садится на тонкий постамент обелиска, согнув ноги, и бессильно свесив руки с коленей.

Какая мания всё держать под контролем! Однако!

Присаживаюсь рядом. Скрещиваю ноги по-турецки.

— Зачем ты стремишься всё контролировать? Это же — глупо!

— Почему глупо?

— Потому что невозможно.

— Других людей — невозможно. Согласен. Не все этому поддаются. И это хорошо, иначе жизнь была бы — дикая скука. Да и мир непредсказуем, всегда преподносит сюрпризы. Но, хотя бы контролировать себя, свои поступки, своё тело — возможно.

— А как же эмоции, чувства? Разве можно контролировать их, когда они захлёстывают и берут верх, иногда даже вопреки твоей воле и желанию?

— Да — можно. Это всего лишь распространённый миф, что своими чувствами нельзя управлять.

— Бред какой! И после этого ты ещё говоришь, что не бесчувственный чурбан?

— Управлять чувствами, не значит их игнорировать. Это значит сохранять трезвость ума и принимать правильные решения, а не действовать «на эмоциях». Ну, то есть, не впадать в крайности.

— Пффф. Как скучно!

— Вовсе нет. Сильные неконтролируемые эмоции — это как наркотик. Они парализуют волю и заключают в рабство. А контроль над ними — это независимость, свобода и уверенность в себе.

— Ну, ладно. Насчет сильных негативных эмоций — согласна. А как же сильные позитивные чувства? Вот, например, любовь, страсть. Это тоже рабство по-твоему?

— Да, тоже.

— И почему же?

— Потому что — это зависимость. Тот же наркотик. Если поддаёшься и пускаешь чувства на самотёк — это никогда и ни к чему хорошему не приводит. Счастливых пар с сильными чувствами друг к другу не бывает! Оба выносят друг другу мозги. В итоге, рано или поздно, страсть проходит, чувства притупляются, входят в рутинную привычку. В идеале, надо сразу расставаться, иначе вся эта бывшая неземная страсть и любовь превращаются в пустоту. Это в лучшем случае. В худшем — в ненависть.

От такого мировоззрения на судьбу любви и страсти мне становится очень грустно.

Это неизбежно, что отношения трансформируются со временем, что огонь страсти утихает. Быт, дети, работа — всё это превращается в рутину. И секс превращается в рутину. Да пары, которые сумели выстроить отношения так, чтобы с годами чувства не переросли в скуку и кучу взаимных претензий существуют. Но таких очень мало.

А вот чтобы любовь с годами обязательно превращалась в ненависть и пустоту — это он что-то загнул. Всякое конечно бывает, но почему он так думает? Чей опыт привел его к таким умозаключениям — родителей, родственников, знакомых, свой?

Хотя, с другой стороны, может он в чём-то и прав. Много ли я видела семейных пар, которые были изначально страстно влюблены друг в друга, прожили много лет вместе и остались хотя бы наполовину так же счастливы, как в первые месяцы знакомства? Да ни одной! Но, возможно в моём окружении просто не те люди.

Оба замолкаем.

Как-то погано на душе стало. Чёрт бы его побрал, с его жизненной философией контроля своих эмоций!

Минуту спустя ветер доносит звук двигателя машины. Сюда кто-то едет? Шум становится всё различимее и ближе.

— Кажется, сюда едет машина, — комментирую я.

— Принесло-таки кого-то, — усмехается мой сёрфер.

Выглядываю из-за обелиска. Так и есть — автомобиль на дороге. Подъезжает. Останавливается чуть поодаль нашего внедорожника. Поднимаюсь на ноги, окидываю Кира сверху грустным взглядом.

Значит короткий яркий роман без продолжения — это всё же верное решение? Но, почему тогда от этой мысли мне снова так тоскливо?

— Увези меня отсюда!

— Куда?

— Где красиво и никого нет.

Пока Кир раздумывает куда меня можно увезти соответственно запросу, я предлагаю заехать на «Звездопад воспоминаний» на горе Коклюк, поскольку мы сейчас на Клемухе, у нас есть автомобиль, Звездопад совсем рядом и туда ехать от силы минут десять.

Это одна из красивейших и самых романтичных обзорных площадок в окрестностях. Я там ещё не была, но видела обалденные фотографии и хотела в этот приезд сгонять туда на экскурсию. Ожидать, что в разгар дня там никого не будет — наивно. Место очень популярное. Но, раз мы уже катаемся по склону на внедорожнике, хочу показать это место Киру и поднять нам обоим настроение. После последнего разговора у меня оно, мягко говоря, не очень. Да и у моего сёрфера, как я вижу по его меланхоличному виду тоже.

— Там с одной стороны пологий склон, а с другой живописный скальный обрыв. У обрыва стоит белая колоннада в античном стиле, а за ней изумительный панорамный вид. Подъехать на машине можно прямо к ней, — расписываю моему сёрферу свои впечатления от фото я, — Говорят, что подходишь к краю и чувствуешь будто у тебя за спиной начинают вырастать крылья. Мне нужны крылья! А тебе?

— У тебя талант вкусно рекламировать живописные места на которых сама ещё не была. Крылья нужны всем, — по-доброму усмехается он, взгляд теплеет, меланхоличное выражение лица пропадает.

Около десяти минут спустя мы уже подъезжаем к смотровой площадке и останавливаемся чуть в отдалении изящной белой колоннады (или беседки, как её иногда называют). Это полуротонда. Она состоит из трёх узких колонн высотой около шести метров, объединенных фронтоном, и расположенных широкой дугой. На фронтоне надпись «Звездопад воспоминаний». Центральную часть строения венчает, готовый к взлёту, каменный орёл с распростёртыми крыльями. У Звездопада парень-фотограф снимает молодоженов, активно их позируя. Кроме этих троих у смотровой больше никого нет.

Сейчас самые жаркие послеполуденные часы, солнце припекает, и тут ещё сильнее дует ветер, чем на Клемухе. Мы решаем подождать в машине с работающим кондиционером, когда они закончат, чтобы не мешать в кадре.

Кир начинает переключать песни на магнитоле автомобиля, а я принимаюсь с интересом разглядывать пару. Они продолжают позировать у колоннады, выполняя указания фотографа, молодого парня. Его светло бежевая кепка перевернута козырьком на голове назад, видимо, чтобы не мешал снимать, когда он смотрит в видоискатель фотоаппарата.

Жених и невеста выглядят счастливыми, позируют без напряжения, смеются, и видно, что в целом чувствуют себя с фотографом и в кадре легко и непринуждённо.

У хрупкой, как тростиночка, и миловидной невесты интересное свадебное платье-трансформер в греческом стиле с длинной широкой юбкой из струящегося воздушного шифона, талию подчеркивает широкий пояс с полосой вышивки, бретели лифа завязаны так, что взлетающие на ветру длинные полоски шифона за плечами девушки напоминают крылья. Фаты у девушки нет, чёрные волосы собраны в низкий хвост с лаконичным украшением с жемчужинками.

Хрупкость девушки ещё больше подчеркивает довольно крупная фигура жениха в тёмно-синем костюме рядом с ней. Он не скажу, что сильно полный, но достаточно крупный и ширококостный товарищ с добродушным выражением лица. Не красавец. Тип внешности стандартный и особо не запоминающийся.

Мой взгляд притягивает букет в руках невесты. Это большая пушистая охапка светло-фиолетового сухоцвета Кермек, перевязанного воздушными белыми лентами, длинные концы которых взлетают по ветру, как и «крылья» за плечами невесты. Того самого, венок из которого мой сёрфер надевал мне на голову в кафе «Виктор». Из кармана пиджака счастливого молодожёна тоже торчит веточка кермека.

Я пихаю Кира в бок, указывая головой на этих двоих.

— Кир, глянь на её букет!

Он поднимает голову и вглядывается вперёд.