Черными нитями (СИ) - Николаева Лина. Страница 19

Энтон откинулся на спинку кресла, оценивающе посмотрел на своих практиков и улыбнулся.

— Вы мне нравитесь. Я хочу, чтобы вы остались рядом. Один — упрямый и благородный. Второй — хитрый и изворотливый. То что нужно, — взгляд стал снисходительным. — Возможно, один из вас даже станет частью чего-то большего.

«Он может подойти», — так сказал Нелан Э-Стерм, и слова Энтона вторили ему. Что же такое замышлялось в Инквизиции?

Энтон наклонился, открыл выдвижной шкафчик и кинул на стол увесистый мешочек. По звону было ясно — монеты. Рейн оценивающе посмотрел: там могло уместиться десять тысяч киринов — не меньше. Столько практик получал за год. Он задрожал от нетерпения.

— Мальчики, я готов платить за помощь. Я дал вам личное задание, — Энтон выделил эти слова голосом. — Поэтому и плата за него не входит в основное жалование. Итак, кто из вас порадует меня больше?

Рейн посмотрел на Анрейка, уступая ему первое слово, а затем снова на мешок. Он должен забрать деньги. Это переезд из дома с крысами. Новые ботинки и плащ на зиму. Завтрак, обед и ужин — без отказов и уменьшения порции. Мать нужно отправить на отдых на Южное море, а Агни — купить лекарства. Забрать, и что бы для этого ни пришлось сказать!

Анрейк кашлянул и осторожно начал:

— Весь Лиц слышал о доброте кира Я-Эльмона. Вот уже на протяжении пятнадцати лет он жертвует городу крупные суммы. Делает это он всегда весной, но в этом году пожертвование ещё не поступило. Кир Я-Эльмон хотел передать триста тысяч киринов на развитие Лицийского университета. Его ректора зовут Грин И-Грис.

— Взятка? — спросил Энтон и нетерпеливо взмахнул рукой. — Ближе к делу, Анрейк!

— Известно, что ректор был очень дружен со своим двоюродным братом — Амодеем С-Даром, профессором истории в Лицийском университете. Мы взяли его на прошлой неделе за подозрение в связи с Детьми Аша.

Энтон хлопнул рукой по столу и торжествующе рассмеялся. Анрейк быстро сделал глоток из стакана с виски, закашлялся и не сразу продолжил.

— В прошлом году кир Я-Эльмон передал четыреста тысяч в больницу имени Орина, — парень сжал кончики пальцев и приложил ко лбу, как было положено делать при упоминании Яра и его соратников. — Несколько врачей заподозрены в запретных экспериментах над телом и демоном.

Анрейк раскраснелся, глаза блестели торжеством.

Рейн напрягся. Хорошая информация, это верно. Но она не доказывала ничего напрямую. А он знал, когда состоится встреча главы Церкви с торговой и учёной гильдиями.

— В позапрошлом году, — продолжал Анрейк. — Кир Я-Эльмон пожертвовал ещё четыреста тысяч на восстановление первого замка, который построили Яр и соратники, когда прибыли на Кирийские острова. Незадолго до этого в руинах нашли дневник Яра, но его выкрали. Второе отделение предполагает, что это Дети Аша.

Анрейк сделал паузу и продолжил:

— Утром я ходил в королевский архив, а затем — в наш. Я составил список пожертвований кира Я-Эльмона за пятнадцать лет, и все места, куда он передавал деньги, все люди так или иначе были связаны с Детьми Аша.

Энтон задумался. Несколько минут стояла тишина. Рейн снова закурил и переглянулся с Анрейком. А парень-то втянулся в игру. Что же такое он слышал дома, что так отчаянно хотел идти по стопам отца и деда?

Глава отделения неожиданно спросил:

— Анрейк, ты спал сегодня?

Парень покачал головой. Энтон улыбнулся.

— Вы хорошо поработали, кир Т-Энсом.

Рейн глянул на Аста, затем потянулся рукой к стакану. Чёрт возьми, что всё-таки из себя представлял этот Д-Арвиль? Он то уважительно называл всех «кир», то бросал пренебрежительное «мальчики». То болтал глупости о своих грешках и просил того же в ответ, то выпытывал информацию о первых лицах королевства. Энтон напоминал хамелеона. Он назвал Рейна хитрым и изворотливым, но сам был таким же.

— Узнай, будет ли в этом году Я-Эльмон жертвовать деньги университету. Если нет, то куда?

Анрейк кивнул, но во взгляде так и сквозила неуверенность. Рейн потёр клеймо, посмотрел на мешок на столе, затем уставился на Т-Энсома. Э нет, парень, награда тебе не достанется. Для тебя это не вопрос выживания.

— Чем же вы меня удивите, кир Л-Арджан?

— Возможно, кир Я-Эльмон связан не только с Детьми Аша. Он очень дружен с главами гильдии учёных и торговцев, и они регулярно встречаются за семейными ужинами.

— И что? — прервал Энтон. — А я каждый четверг ночую у киры Ф-Дювель, которая постоянно рассказывает о своём презрении к инквизиторам. Мы все связаны, Рейн. Мы не можем напрямую говорить тем, кого любим, и тем, кого ненавидим, о своих чувствах. Если один член Совета скажет другому, что объединился с третьим, и не пригласит в дом, где когда-то принимал, разразится не просто скандал, а настоящая война.

Анрейк попытался изобразить смущение, но по прямой спине, по гордо расправленным плечам Рейн понял, что тот уже видел своё продвижение в Инквизиции. Размечтался, мальчик. Рейн взглянул на мешок с киринами и продолжил:

— Они обсуждают короля и других членов Совета, и по их словам понятно, кто настоящие союзники, — Рейн многозначительно посмотрел на Энтона и откинулся в кресле. — В четверг у них вновь состоится встреча в доме кира Я-Эльмона.

— Что дальше? — спросил Энтон и скрестил руки на груди. — Обсуждать можно многое, а мне нужны действия. Что сделал Я-Эльмон против нас? Против государства? Ты ничего не узнал, Рейн?

Энтон посмотрел на него с отвращением, как хозяин, который увидел, как собака нассала в центре гостиной. Он думал: ударить пса или достаточно выгнать его на мороз?

— Нынешний король не устраивает даже учёных и торговцев, которые возвели его. Каждый член Совета сейчас подбирает себе нового ставленника и ищет сильных союзников.

Энтон пренебрежительно пожал плечами.

— Это не секрет для тех, кто умеет слышать и видеть. Вы не знаете короля, но его знаю я и скажу вам: он спятил и вышел из-под контроля. Неизвестно, сколько осталось времени, но Инквизиция уже готовится к новым выборам. И пусть я не возглавляю её, своё слово я тоже хочу сказать. — Энтон хлопнул рукой по столу. — Видишь, Рейн, я сказал правду, и она может стать сильным оружием против меня и Инквизиции. Но она останется бессильна, если мы не покажем, как действуем. Ты хочешь что-то ещё добавить?

Глава придвинул к себе мешок и взял в левую руку — с этой стороны сидел Анрейк.

— Да, я хочу честно сказать, что сейчас узнал немного, — Рейн с вызовом посмотрела на Д-Арвиля. — Но я нашёл надёжный источник. Дочь кира Я-Эльмона присутствует на всех вечерах: старик любит семейные встречи и не боится обсуждать свои планы при ней. Я уже нашёл способ разговорить её. Она будет слушать их разговор в четверг и всё передаст мне, не сомневайтесь.

Анрейк застыл и во все глаза уставился на Рейна. Энтон поджал губы и хмуро сказал:

— Не стоит верить всему, что болтают девчонки. В твоём возрасте ещё не умеют слушать их ушами и делают это другим местом. — Энтон взял сигару, запрокинул голову и выпустил несколько колечек дыма. — Что мне с вами делать? Вы справились лучше других, не стану спорить. Задания были разными, но вы уже показали те качества, которые я ценю. Однако я хотел, чтобы они были в одном человеке, а не в двух.

Рейн опять закурил, уже третий раз на час. Горло и лёгкие отозвались болью, но он затянулся ещё раз и ещё. Только эта боль останавливала от того, чтобы не раскричаться и не ударить — не важно, Анрейка или Энтона. Оба заслужили.

Д-Арвиль подался вперёд и хитро прищурился.

— Рейн, Анрейк, я хочу, чтобы вы оба стали моими личными практиками. Это не избавляет вас от ежедневной работы, но мои слова теперь должны быть для вас важнее всего: семьи, девиц, личного времени и даже слов главы Инквизиции, — в голосе послышалась угроза.

Личный практик. Это что-то новенькое. Рейн с тревогой посмотрел на Аста. Д-Арвиль явно высоко метил, если искал тех, для кого его приказы окажутся важнее приказов В-Бреймона. Если Энтон получит своё, то Рейн вернёт всё, что потерял. Если нет, то лишится даже последних крох. Стоил ли этот хозяин такого риска?