Боевой 1918 год-3 (СИ) - Конюшевский Владислав Николаевич. Страница 16

– Здравствуйте, товарищи!

Строй расплылся в улыбках и приглушенно рявкнул:

– Здравия желаю!

Я же ухмыльнулся и сказав, что поименное знакомство будет в процессе работы повел Ласточкину наверно – оформляться. При этом, пока шли по лестнице, в голове почему-то крутилось – «А в комнатах наших сидят комиссары и девушек наших ведут в кабинет…» Не ну а чо? Вот девушка. Вон кабинет. Я правда не комиссар, но ведь это образно говорилось…

А когда стал заполнять анкету, вчерашняя ситуация постепенно начала проясняться. То, что барышня училась на Бестужевских курсах, я уже знал. А сейчас мне пояснили – слушая курс физиологии, в шестнадцатом и семнадцатом годах, по рекомендации самого доктора наук Николая Евгеньевича Введенского, Елена еще и работала в госпитале. То есть, что раненых, что трупов навидалась выше головы. Ну теперь понятно, откуда такое спокойствие при виде жмура и стонущих бандитов. Возраст – двадцать пять полных лет. Не замужем. Про отца и брата она вроде как еще вчера говорила, поэтому строчки про них пока не вызвали дополнительного интереса. Попутно задавая вопросы, заодно выяснил, что оружием она (при папе-офицере) увлекается с детства и с юных лет поражала отцовых друзей своей меткостью. Хоть это и считалось для девушки несколько предосудительным занятием, но родные не мешали ее увлечению.

После чего, выписал ей пропуск со справкой. Елена с некоторым удивлением разглядывая документ, подняла брови:

– Удивительно, настолько быстро у вас получилось перейти на новую орфографию. Я хоть и работала машинисткой, но постоянно сбивалась. Её ведь только с этого года ввели… А вы при письме даже не задумываетесь. Как будто сразу в гимназии именно так писать и учились…

Не став ей объяснять, что как раз именно так и учился, перевел разговор на другую тему. Меня заинтересовал вопрос с ее образованием. Ведь бестужевские курсы, это женский ВУЗ в Российской империи. Она их покинула, участь на последнем курсе. То есть у человека высшее (ну почти) образование. Поэтому использовать ее как обычную машинистку будет несколько нерационально.

Но про это говорить сразу не стал, а просто выяснял чему она училась, как училась и вообще осталась ли тяга к профессии. И так понятно, что это готовая медсестра. Но вот есть ли у нее познания в полевой хирургии? А то все-таки психоневрология это несколько другая часть медицины. Ну и заодно уточнил не хочет ли она получить перепрофилирование со стажировкой у хорошего хирурга? Правда для этого ей придется покинуть Москву (в которой ее уже ничего не держит) и завербоваться в армию. Сразу ответа требовать не стал, предложив подумать до конца недели. Ну а если не захочет, то так и останется здесь, в столице, барышней-машинисткой. Угу… мизерный оклад которой просто несравним с окладом стажера у хирурга в морской пехоте. Тем более, что анатомию с физиологией она знает от и до…

В общем, загрузив барышню по самую маковку, с большим сожалением вынужден был раскланяться и убыть на вокзал, оставив девушку на попечение дежурных.

В Тулу ехали вшестером. И ехали в этот раз со всем возможным комфортом. Вагон был наподобие того, что нам предлагали в Ростове. То есть с бархатом, позолотой и прочими финтифлюшками. Даже горячий чай (совершенно отстойный, чуть ли не морковный) разносимый по требованию предупредительным проводником, присутствовал. Правда все это великолепие сильно смазывалось предполагаемым временем в пути – шесть часов! Блин! Меньше двух сотен километров и – шесть часов!!! При этом мы шли литером. А если бы обычным составом двигались, останавливаясь на каждом семафоре, то что – все двенадцать бы получилось? С другой стороны, чего тут ерзать? Не пешком же чапаем? А так – в двенадцать выехали и в пять уже на месте. В Туле нас ждут, поэтому дела порешаем, оружие заберем и завтра к вечеру вернемся.

Так что я даже не стал высказывать свои возмущения вслух. А народ про это даже и не думал. Кто спать завалился, кто болтал, кто в окошко глядел. Да и время пролетело довольно быстро. Даже когда ветер сменился и стало задувать от паровоза, это не вызвало особого дискомфорта. Хотя сие меня заставило вспомнить, насколько же в будущем мы привыкли к хорошей жизни. Про совсем новые поезда с душем, кулером и холодильником я молчу. А вот в советских, ведь все время жаловались – то вентиляция плохо дует, то туалет неудобен, то окно плохо открывается. Угу – а угольный дым от паровоза не хотите? Так, чтобы к концу поездки ни цветом, ни запахом не отличаться от скумбрии холодного копчения? И если в наше время проводник протирал поручни в основном от пыли, то здесь их отдраивают от густой, жирной сажи.

Но как говорил хитромудрый Соломон «все проходит», вот и это путешествие закончилось и мы, загрузившись в ожидающие пролетки в сопровождении радостного Сергея Симонова поехали на завод. А по приезду, я себя лишь похвалил за сдержанность. Ну, что сходу ругаться не стал, а выслушал умных людей. Федор Васильевич про автоматы сразу пояснил что нужных станков для штамповки у них просто нет. А если все делать фрезеровкой (как было на СевМоре) то цена этой плевалки, сравниться с ценой ручного пулемета. Нет, зная мои требования и порывистую натуру командира морпехов, он на свой страх и риск изготовил десяток, но крайне не рекомендует продолжать подобное расточительство. И все грамотные люди его в этом поддерживают.

В общем, натыкали меня как котенка. Нет, про высокую цену изделия я и сам знал, но понимая, где и как буду использовать ППС, полностью согласившись с Токаревым, заказал еще полсотни автоматов. Так что пока еще там оборудование для массового выпуска появится, а мне эти стволы нужны будут уже в ближайшие месяцы. Это после войны надо будет каждую копейку считать, а сейчас я просто размениваю деньги на время.

Токарев моим аргументам внял и с интересом принялся разглядывать как немецкие MP-18 (он еще с ними не сталкивался) так и изделие Кургузова. А после ознакомления, принялся настойчиво требовать обеспечение переезда Василия Васильевича в Тулу.

На что я насмешливо прищурился:

– От теплого синего моря? От зимней плюсовой температуры? От почти круглогодичных фруктов и овощей? Коренной севастополец, да в Москву? Нет я с ним, конечно, переговорю, но что-то сильно сомневаюсь…

Федор Васильевич понимающе вздохнул, так как сам был с юга и хорошо понимал жителей тех краев, но спорить не стал так как получил от меня предложение:

– Тем более у него мастера руку уже набили и если от вас на СевМор будет только поставка стволов, то заказ я могу разместить и там. Они за него с удовольствием возьмутся, потому что с профильными работами у мужиков сейчас не очень… А встретиться и что-то обсудить, вы вполне можете в рабочем порядке. Например, просто выписав Кургузову командировку.

Токарев, вместе с директором данному предложения обрадовались, так как не хотели отвлекать своих рабочих на малосерийку и твердо пообещали обеспечить Василия стволами для ППС. Ну а потом мы пошли смотреть гордость и тот кусок хлеба, который обеспечит цех пропитанием на много лет вперед – «ТЧТ».

Тут и отвели душу. «Точка» оказалась выше всяких похвал и во время пристрелки напулялись до непроходящего звона в ушах. Но вот кобура к нему меня несколько не устроила. Точнее, помимо закрытой я хотел и открытую, чтобы лишь хлястик удерживал пистолет. В степи можно и стандартную пользовать, дабы пыль и грязь не попадала в механизм, а вот в городе… Я хорошо помнил случай с покушением и не желал больше оказаться в ситуации, когда невозможно воспользоваться оружием. И сами прикиньте: одно дело – выдернуть ремешок, открыть клапан и извлечь пистолет (который вдобавок достаточно туго сидит в кобуре). Или одним движением отстегивая хлястик, сразу достать ствол. Разница есть? Вот и я думаю, что есть. Ведь в России сейчас, словно на Диком западе – ганфайтером быть очень полезно для здоровья.

Потом мы еще долго сидели с конструкторами обсуждая и насущные дела, и будущие прожекты. При этом Федор Васильевич рассказал, что в Коврове он встречался с Федоровым и Дегтяревым, которые очень заинтересовались идеей переделкой японского 6.5х50 на 6.5х39, видя за подобным патроном огромные перспективы. Точнее, больше всего заинтересовался Федоров, сразу понявший как в этом случае «заиграет» его автомат. Но отсутствие патронной линии рубило все начинания на корню, поэтому интерес так и остался академическим. Что же касается практики – сейчас они усиленно «пилят» ручник по тому наброску, что им от моего лица передал Токарев еще три месяца назад. И у мастеров даже что-то получается.