Собственность империи (СИ) - Морозова Иванна. Страница 32

— Отрицание — одна из первых стадий, — с прискорбным видом заключил он и, извинившись, ушел проверить моих современников.

Те чувствовали себя немногих лучше, но им было сложно воспринимать действительность. Чтобы как-то показать, где правда, а где нет, я собрала их в комнате и завела долгую беседу. Она продлилась больше пяти часов, но результат того стоил.

Их было пятеро. Не тридцать, когда эксперимент только начинался, не четырнадцать, когда Марат выкрал меня из лаборатории, и не семь, когда я впервые их увидела. Трое мужчин и две женщины, молодые, напуганные, не понимающие, что вокруг не сон и не вымысел больного воспаленного сознания.

— То есть ты проснулась всего несколько месяцев назад? — уточнил Артем, самый говорливый и бойкий из всей группы.

— Да, и, поверьте, мне тоже было не весело. Поначалу я решила, что нахожусь в коме, а все это — плод воображения.

— А почему нас не разбудили одновременно?

— Хороший вопрос, — я вздохнула. — А теперь самая нелицеприятная часть нашей истории…

Они слушали, распахнув глаза и разинув рты, ужасаясь миру, в котором очутились. Я и сама еще не до конца привыкла к тому, что планета — одна и та же, мысленно разделяя прошлое и будущее. Но вот где тогда мое настоящее? Еще один занятный вопрос, на который ответ нашелся гораздо позже.

Ученые постоянно измеряли их состояние, и становились все мрачнее. Мы-то с Маратом ожидали, что они станут похожими на меня, но вместо этого показатели ухудшались. Они старели. Нет, не такими темпами, как гематолог после отказа от вакцины, а вполне по-человечески. Но это их почему-то удручало. Я же, возможно, даже немного завидовала. Быть уникальной не так здорово, как кажется нам в подростковом возрасте. И дело не только в ответственности. Просто…просто это страшно.

Надя стараниями тех же специалистов встала на ноги уже на следующий день. В ней проснулся профессионал с жаждой новых неведанных знаний, и она, отмахнувшись от предложения поберечься и отдохнуть, хвостиком бродила за учеными.

Леня после долгих уговоров тоже остался. Мы понимали: как только он покинет безопасное место, на него выйдут боевики «Ариадны», исход предугадать несложно. Чтобы не чувствовать себя лишним, помогал мужчинам в укреплении бункера, однажды выезжал в Благовещенск по каким-то очень важным делам Арсена. Они вообще подружились, как я заметила, хотя очень отличаются характерами. Если пилот — рубаха-парень, веселый и неунывающий, то полицейский, в основном, серьезен и сосредоточен.

Все были при деле. Я большинство времени проводила с Маратом. Теперь можно было говорить, не таясь, и я смело высказывала свои мысли, чувства, переживания, эмоции. Ему было интересно абсолютно все, что со мной происходит, вплоть до длины волос и одежды. Естественно, от комбинезона компании я избавилась при первой возможности, и теперь ходила в обычной серой футболке и черных джинсах. Прямо как в старые добрые времена.

Он как мог избегал щекотливой темы, касающейся его состояния, я тоже трусила, не желая признавать наше безвыходное положение. В конце концов, оно почти постоянно таково, и что теперь, сложить ручки и сдаться?!

Когда я рассказала ему о планах Игоря, он долго ругался, костеря бывшего босса, но спустя некоторое время поменял точку зрения.

«Если бы я мог узнать состав препарата, — вздохнул в моей голове мужчина. — И изготовить антидот…»

— Я могу узнать? Здесь же куча ученых, — предложила я. — Наверняка кто-нибудь из них да сталкивался с новым изобретением компании.

«Хорошая идея! — Марат обрадовался так, будто он пятилетний мальчишка, получивший на Новый Год обещанный подарок. — Зови их прямо сейчас! Ты будешь нашим посредником!».

— Сделаю!

Я помчалась к умникам. Их любимым местом, естественно, стала лаборатория, совсем небольшая, всего квадратов десять. Нехватка площади для работы — или чем они там занимаются? — частенько служила поводом для споров. Вот и теперь я застала степенных в обычное время ученых ругающимися из-за каких-то пробирок. Чтобы перекричать порой даже слишком эмоциональных профессоров, пришлось самой орать во весь голос. Но сработало, и просьба Марата прозвучала почти в полной тишине. Так как секрета в моих способностях к чтению мыслей не было, удивляться никто не торопился.

Трое ученых пришли в восторг от того, что получили возможность «побеседовать с легендарным гением». Я даже гордость почувствовала, хотелось ответить: да-да, это мой друг, он действительно невероятно крут! Остальные ответили более сдержанно и сообщили, что у них есть другие занятия. Это, например, какие? Впрочем, зачем мне это знать? Думаю, Руслан и его люди контролируют их деятельность, чтобы не было неприятных сюрпризов.

Как только мы подошли к кровати, и я взяла Марата за руку, в голове раздался его звонкий голос: «О, Виктор Михайлович, признаться, его я увидеть не ожидал. Он же верен боссу. Впрочем, времена меняются…»

— Он приказал их всех убить, — напомнила я.

«Хм, точно. Тогда его поведение объяснимо. Девочка моя, будь с ними предельно внимательна, они на твоей стороне не из-за жажды справедливости или жалости. Во-первых, им это выгодно, вряд ли они смогли бы избежать гибели без помощи брата. Во-вторых, дело в возможности принять участие в эксперименте с экземплярами. У них не было соответствующего допуска. Ты поняла меня?»

Неожиданно серьезный тон мужчины не напугал, конечно, но заставил присмотреться к нашим союзникам повнимательнее.

— Да, Марат, разумеется, — ответила тихо, покосившись на постную физиономию обсуждаемого дядечки.

«Вот и славно! Я в тебе не сомневаюсь, ты у меня умница, вон какую работу проделала, фактически одна! Ладно, начнем, пожалуй. Расспроси их о препарате. А именно…»

Дальше речь пошла о разнообразных составах, формулах и прочей научной лабуде, которую я сумела бы повторить только благодаря невероятной памяти. Их значения, любезно объясняемые мне мужчинами, для меня так и остались тайной. То есть, если бы я очень постаралась, может быть и поняла что-нибудь, но не видела смысла. Я знаю главное: они обсуждали созданный недавно яд. Причем с таким интересом, что становилось слегка не по себе. Даже Марат, вернее, его голос внутри стал жестче, отрывистее, я видела его таким несколько раз, но не привыкла, со мной он всегда мягкий, добрый, ласковый… Хотя могу ли я употреблять столь весомое слово: всегда? По сути, вместе мы провели лишь несколько недель.

Научные разговоры длились долгие часы, плавно перетекшие в целые сутки. Я-то могу обходиться без сна сколько угодно, но поразительная выносливость собеседников вызывала уважение. К тому времени, как Марат попросил покоя, сославшись на то, что ему стоит обдумать полученную информацию, они выглядели порядком уставившими, но на ногах держались бодро.

Измалеванная разными формулами прозрачная доска, которую им притащил лаборант Антон, так и осталась стоять посреди комнаты, когда мы с ученым остались одни. Я погладила его руку, собираясь последовать примеру его коллег, но он остановил.

«Девочка моя, я кое-что тебе продиктую, а ты запиши. Учти, об этом никто не должен знать, кроме моего брата. У меня нет доверия ни к одному из тех, кого спас Руслан, хотя, естественно, его поступок был необходим».

— Почему?

«Вероника, я работал с ними долгие годы. Тот же Виктор Михайлович, мы начинали примерно в одно и то же время».

— Что я должна записать?

Пришлось подтащить доску поближе к кровати, чтобы не разрывать телесный контакт с мужчиной. Формула получилась длинная, заумная, с кучей скобочек и ссылок.

— Что она означает?

«Это антидот».

— Но… ты же сказал, что…

«Я знаю, что сказал. Повторюсь: у меня нет доверия к этим людям. Они с нами, пока им это выгодно. Получив уникальные знания, они легко могут переметнуться. Не обязательно на сторону босса, не сомневайся, и у этого мерзавца достаточно врагов. Никому не нравится существовать под пятой более сильного…или хитрого».