Децема (СИ) - Мари Явь. Страница 26

Наклонившись, я схватил Эльзу за запястье здоровой рукой и дёрнул на себя.

— Если бы ты умерла, я бы застрелился! — убежденно рявкнул я, кажется, только сильнее её напугав. — А теперь вставай, мы должны добраться до бункера, пока на твои вопли не сбежались непрошеные гости.

Я поднялся и потянул её за собой. Обиженно шмыгнув носом, Эльза подчинилась, но прежде чем успела сделать шаг, упала снова.

— Ну хватит уже ерундой страдать, — проворчал я, оборачиваясь, — смотри под ноги, ты ведь…

Я захлебнулся словами.

— В яблочко!

Крикливый смех раздался со стороны окна на первом этаже. В проеме нарисовались двое.

— Ты куда целился? Приказ помнишь? В голову стреляй.

— Можно и в голову. Гляди.

Рука Эльзы выскользнула из моей ладони. Её тело оставили силы… моё тоже: я упал на землю, словно это меня смертельно ранили.

В груди Эльзы зияла дыра, в которой клокотала кровь. Яркие глаза потускнели и закатились. Рот открылся в немом крике. Всё самое худшее, необратимое и пугающее запечатлелось в этом мёртвом теле.

Я перестал соображать совершенно.

Истошно завопив, я вытащил бластер левой рукой, направил его в сторону убийц и нажал на спусковой крючок. Снова, снова и снова.

И промахнулся.

Через секунду я получил по ладони ногой, вновь слыша уже знакомый хруст ломающейся кости.

— Оставь его в покое, — бросил солдат своему приятелю, наступившему на мои пальцы.

— Да ниче я ему не сделаю! — хохотнул тот, пнув меня в живот. — Жить будет.

С этими словами он сплюнул на землю рядом с моей головой и подошел к мужчине, который склонился над телом Эльзы.

— Подними ее.

— Что ты опять задумал?

— Держи вот так. Держишь?

Его голос удалялся. Чокнутый сукин сын отбежал от своего сообщника, который, подняв Эльзу за шкирку, держал ее на вытянутой руке в стороне от себя.

— Только попробуй меня задеть.

— Да не ссы! — заверил солдат. — Я самый меткий в подразделении.

На самом деле, его друг не успел услышать о том, какой он меткий: его голову разорвало.

— Какого?.. — стрелок посмотрел на оружие в своей руке, как если бы оно могло сработать спонтанно. Но нет, дело не в неисправности оружия. Просто за спиной солдата стоял Хьюго.

Привыкнув считать парня безобидным занудой, я не мог себе представить, что ассистент Кея обращался с оружием настолько умело. И что когда-нибудь именно он спасет мне жизнь.

Добив второго солдата, прежде, чем тот разобрался в происходящем, парень как ни в чём ни бывало убрал бластер и подбежал ко мне.

— Шеф, ты как?

Я сорвал голос, поэтому мог только шевелить губами.

— Я нашел вас по маячку. Да… доктор Кей не сказал вам, в ваш бластер встроен жучок. Простите ему такую самодеятельность.

— Эль… Эльза…

Уже в следующую секунду Хьюго стоял над её телом.

— Прошло не больше двух минут. Хорошо.

В тот момент наши понимания того, что "хорошо" сильно разнились. Ассистент дока радовался тому, что клетки мозга еще не начали отмирать, что позволяло восстановить нервную систему организма и запустить его заново.

Что касается меня… думаю, мне стало бы хорошо, если бы я нашел в себе силы застрелиться.

Глава 20

Кей ругался, как пьяный матрос. Озвучивал мои мысли.

В стерильном помещении, где я находился, было очень холодно. Что-то вроде огромного холодильника, в котором теперь док вместе со своей бригадой проводил ряд сложных манипуляций над моей женской ипостасью.

Как только я сюда вошел, Кей поспешно заверил меня в том, что, несмотря на серьезность повреждения, им удастся починить моё тело. Сердце заменит гомеостатический протез-помпа…

Прошло время, и боль от переломов прошла, выгоняемая из тела инъекцией анальгетика. Чего не скажешь о другой боли. Мне бы сейчас тоже не помешал гомеостатический протез, потому что моё сердце было порвано в клочья.

Судя по разговорам, к которым я прислушивался безотчетно, Децема заканчивала зачистку территории. Здесь уже всем были известны истинные мотивы главы Тиона. Его убийцы вторглись на зону нашего влияния не только для того, чтобы преподать мне урок хороших манер, а чтобы уничтожить мое настоящее тело.

А мне на это тело было откровенно говоря наплевать. Потому что я уже привык, что госпожа Эла говорит, как Эльза, сдувает с лица непослушную прядь, как Эльза, смеется, как Эльза и обиженно молчит, как Эльза. Я никогда и не воспринимал этот образ как нечто своё, я сжился с мыслью, что он принадлежит Эльзе.

Я тёр глаза и неровно дышал, снова и снова прокручивая в голове ее последние слова и момент смерти, который я упустил. Мне предложили плед, но я отказался. Вероятно, мне вообще следовало отсюда убраться, потому что я всех смущал своим видом. Понимаю, от взгляда на мою физиономию кому угодно захотелось бы удавиться.

Повод подняться и выйти из реанимации дал вихрем ворвавшийся сюда Дис. Его появление перепугало хирургов и медперсонал до смерти. Застыв, они уставились на него. И ни у кого не возникло мысли выставить это облепленное кровью и грязью чудовище за двери.

Когда его взгляд нашел меня, я распознал в красных полупрозрачных глазах желание свернуть мне шею. Чему в тот момент я не только не собирался противиться, но о чем готов был его попросить.

Дис, дружище, сделай такое одолжение.

Понимаю его нежелание отчитывать меня при свидетелях: Десница был слишком правильным, чтобы позорить босса на глазах у его подчиненных. Поэтому я послушно потащился к выходу.

— Валяй, — махнул я рукой, оказавшись в коридоре. — Только сначала спроси себя, стою ли я этого? Если ты на меня наорешь, даже если ударишь, мне только полегчает.

Я не смотрел на него. Всё гадал, с какой стороны мне прилетит. Но произошедшее лишь в очередной раз доказало, что интуиция — это не про меня. Здоровая рука Диса мягко опустилась на мою голову и замерла, словно сомневаясь в моём присутствии. Его ладонь совсем не напоминала руку священника, отпускающего грехи или дарящего благословение. Это даже не было похоже на утешение. Скорее всего, это прикосновение подтверждало то, что я вопреки всему жив, и что Дис сделает все, чтобы так было и впредь. Это было содержательнее любых разговоров.

Я втянул голову в плечи и мучительно зажмурился.

Понимал ли он меня в тот раз? Испытывал ли когда-нибудь похожее чувство потери? Подобную беспомощность?

— Олафер погиб, — раздался надо мной его извечно невозмутимый голос. Но я готов был спорить: в этот раз он надломился.

Вот тот самый удар, который я ожидал. Я покачнулся, едва устоял на ногах.

— Нет! — отрезал я. — Он не мог погибнуть. О чём ты? Ты ведь его лучше меня знаешь. Он сильный… сильнее любого! Ему просто нужна помощь! Ты сказал Кею? Почему ты ему ничего не сказал?!

Я дёрнулся в сторону, но Десница перехватил меня, вернув на место.

— Он погиб, — повторил Дис чётко. — Я сам видел, как его убили. Он сражался с десятью…

— Да хоть с сотней! Это же солдаты Тиона, он только вчера смеялся над ними. Разбил бронированное стекло одним прикосновением, помнишь? Даже ты так не умеешь!

Разбил стекло — так себе гарантия вечной жизни, конечно. Но для меня это звучало как лучше доказательством тогда.

— Почему?! — закричал я. — Почему ты не спас его? Ты же был рядом!

На самом деле я обвинял не его, а себя. Это я не спас Эльзу. Хотя был рядом. Держал её за руку. Клялся в том, что никогда не подвергну её опасности…

— Почему? — исступлённо повторял я, чувствуя, как Дис притягивает меня к себе. — Почему?..

Глава 21

В каком-то смысле я уже умер.

Три дня назад мы похоронили павших, и какая-то часть меня навсегда осталась в склепе. В том мрачном и холодном, независимо от времени суток и года храме мертвых, где стояли урны с прахом всех предыдущих боссов Децемы и старейшин.