В интересах государства. Орден Надежды (СИ) - Хай Алекс. Страница 9

“А какая разница?”

Я крепче перехватил ее тонкое запястье и осторожно прикоснулся к браслету, направляя поток силы так, чтобы сбить работу алгоритмов, но не уничтожить их. Здесь приходилось действовать еще осторожнее: одно неловкое движение — и браслет бы напрочь испортился.

“Ну что?”

“Не сбивай!” — шикнул я.

Выдавливая силу буквально по капле, я сконцентрировался на змеиных глазках. Так, теперь нельзя допустить того, чтобы они вспыхнули — нужно, чтобы просто медленно погасли, отключая заложенные алгоритмы.

Вспоминая все, чему учила Хруцкая, я слой за слоем отключал все, что там было накручено. Наконец змеиные глазки потухли, и она выпустила хвост из пасти. Я подхватил соскользнувший браслет и вложил в ладонь Анне.

“Готово. Он деактивирован. Как вернешься, надень — это отведет от тебя подозрения”.

“А ты хорош, Соколов”, — хмыкнула Грасс. — “Не думал пойти в артефакторы?”

“Не. Не мое”.

“Жаль. Мы могли бы придумать много интересного”.

“Предпочитаю честный и открытый бой”.

“Одно другому не помеха”, — улыбнулась в моей голове байкерша.

Дверь отсека снова заскрипела. Я услышал глухой стук каблуков гром-бабы.

“Шухер!” — гаркнул я и метнулся к кровати. Нужно было принять скучающий вид, если надзирательница пришла по наши души.

Грасс зашуршала, попыталась вылезти и внезапно зашипела от боли.

“Дерьмо. Кажется, я застряла…”

Глава 5

“Миш, тревога!” — сосредоточенно прошипела в моей голове Грасс. — “Я не могу вытащить руку. Помоги”.

Я торопливо озирался по сторонам. Припал к двери, прислушиваясь к шорохам снаружи. Там, в коридоре нашего отсека с чем-то возилась Гром-баба. Шуршала не то тканью, не то какими-то пакетами…

— Смена белья! — Зычно провозгласила надзирательница и подкатила тележку под мою дверь. — Соколов, давай все грязное.

— Так постельное только что дали…

— По уставу положено, — безапелляционным тоном заявила большая дама. — Так что давай, снимай весь текстиль, завязывай в простыню как в узел и передавай мне.

— Пять минут, Светлана Александровна, — жалобно попросил я, стараясь сделать так, чтобы мой голос звучал беспомощно. — Простите, я еще плох в бытовых вопросах…

— Ну еще бы. Слуг-то здесь нет, — хохотнула женщина. — Но навыки самообслуживания приобрести полезно. Так что давай, жду.

Она громко постучала в дверь камеры байкерши.

— Грасс, тебя это тоже касается. Сдавай все белье. И робу тоже.

Так, пять минут я выторговал. Уже что-то.

А Светлана Александровна оказалась если не мировой теткой, то по крайней мере не законченной стервой. И нам с Грасс не стоило злоупотреблять сносным отношением к себе.

“Миш, мы сейчас проколемся”, — ворчала у меня в голове Анна.

“Спокуха. Я уже иду”.

Хотел бы я сейчас оказаться в ее камере и поржать над идиотской ситуацией, в которой оказалась Грасс. Видел несколько эротических видео, где завязка начиналась примерно в тех же обстоятельствах: симпатичная девушка застревает, этой беспомощностью пользуется ее спутник или случайный гость…

Так, что-то меня понесло. Соберись, Миха. У нас тут ЧП.

Я осторожно опустился на корточки возле дыры. Рука Грасс застряла глубже, чем я думал. Кажется, я даже заметил кровь — видимо, девушка расцарапала кожу в попытках выбраться.

“Придется бить “Косой”, — сказал я. — “Это рискованно. Но там труба, и одно неосторожное движение может устроить потоп. Так что работать придется со стороны, где застряла твоя рука. Я могу тебя ранить”.

“Делай что нужно!”

“Только не кричи”.

“Не буду”, — пообещала байкерша.

Сконцентрировавшись, я призвал силу в правую ладонь. Левой уперся в стену, чуть отстранился от окна, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть, и осторожно сотворил малюсенькую “Косу”. Острый как бритва сгусток силы медленно забрался в дыру в стене.

“Повесь на руку “Берегиню” на всякий случай. Хотя все равно зацепит”.

“Нет времени!” — рявкнула мне прямо в мозг Грасс. — “Бей так!”

Ох, суровая девка. Но она была права — за дверью стояла надзирательница, и вряд ли терпение было одной из ее добродетелей.

— Соколов! — Забарабанила в дверь Гром-баба. — Как успехи?

Я дернулся от неожиданности, а Грасс зашипела от боли у меня в голове. “Коса” тоже сорвалась и полоснула ее по руке, прорезав слабую защиту. Я инстинктивно отшатнулся, боясь, что сейчас в лицо польет поток горячей воды из вскрытой трубы, но вроде обошлось.

Фууух.

— В процессе! — отозвался я и вернулся к дыре.

Так. Времени становилось еще меньше. На филигранную работу возможности нет. И придется резать по живому.

“Терпи, Ань. Сейчас будет больно”.

Она не ответила. Я лишь услышал тихий скулеж, когда “Коса” принялась подтачивать перекрытия и раствор рядом с рукой девушки. Байкерша заскрежетала зубами и тихо зашипела, когда заклинание снова ее зацепило.

“Быстрее!” — подгоняла она. — “Не щади!”

Управляемая силой моей мысли “Коса” сделала еще несколько подтачивающих движений, и Грасс наконец-то смогла выдернуть руку.

“Готово!” — оповестила она.

Я погасил “Косу” и присмотрелся к дырке. Отсюда даже смог разглядеть кусок камеры Грасс. Девушка тут же поднялась на ноги и осмотрела руку.

“Сначала поцарапала, затем обожглась”, — проворчала она. — “Ладно, разберусь с этим сама. Спасибо, Соколов”.

Убедившись, что проблема была решена, я принялся метаться по камере, собирая полотенца, стаскивая постельное белье и на ходу переодеваясь из робы в универскую форму.

Светлана Александровна окончательно потеряла терпение и открыла окошко, через которое передавала нам еду.

— Ну что?

— С пододеяльником провозился, простите, — виновато улыбнулся я, уже завязывая барахло в узел простыни. Одно хорошо — еще в прошлой жизни я стал настоящим мастером спорта по смене постельного белья. Когда Оля заболела и слегла, ухаживать за ней приходилось в основном мне. А там была не только кормежка — приходилось и кровать заправлять, и судно выносить, и учиться делать уколы. Так что к самостоятельной жизни я был более чем подготовлен.

Только вот аудиториумцам знать об этом не следовало.

— Прошу, — я с трудом затолкал объемный узел в окошко.

Гром-баба забрала грязное и тут же протянула мне стопку аккуратно сложенных и пахнувших стиральным порошком полотенец и наволочек.

— А зачем каждый день менять? — Спросил я.

— Санитарные нормы, — со знанием дела ответила надзирательница. — Еще не хватало, чтобы вы какую-нибудь хворь подхватили. А то бывали случаи.

Окошко захлопнулось, а я вернулся к развороченной кровати.

— Грасс. Почему кровь на полотенце? — услышал я глухой вопрос.

Анна что-то прошептала Гром-бабе, на что та согласно ухнула.

— Ладно. Принесу тогда тебе средства.

Понятненько. Грасс тоже умела выкручиваться.

Наконец внезапный визит был окончен, и я позвал байкершу, параллельно занимаясь кроватью.

“Рана сильная?”

“Терпимо. Уже обработала “Мертвой водой”. Заражения не будет. Потом залечу”.

“Помни об уговоре”, — сказал я и завалился на свежую кровать. — “Даже если не добудешь свой артефакт, все равно возвращаешься сюда. Не позже, чем за час до подъема”.

***

Время до отбоя тянулось невыносимо медленно. Давно покончив с ужином, мы с Грасс завалились каждый на свою кровать и скучали. Не знаю, чем занималась байкерша, а я изучал Устав Аудиториума Магико — унылый текст в роскошном алом переплете.

Впрочем, реши я всерьез и надолго остаться в вузе, то книжечку следовало изучить повнимательнее на предмет всевозможных лазеек. Тот же Мустафин активно использовал устав для влияния на меня, и мне следовало бить противника его же оружием.

От чтения меня отвлек скрежет двери в наш отсек и глухой стук каблуков надзирательницы.

— Отбой, господа провинившиеся! — оповестила она. — Через пять минут отключим свет. Приготовьтесь ко сну.