Порочный 3 (ЛП) - Смит Брайан. Страница 5
Через несколько минут в лазарет притащили еще одного "пациента". Эту женщину Салли не знала, но у нее была самая потрясающе привлекательная внешность, которую она когда-либо видела. Даже Саманта Блэр до деконструкции выглядела бы по сравнению с ней простовато. В отличие от других пациентов, которые были одеты в больничные халаты, великолепная блондинка была в стандартном оранжевом комбинезоне, только что прошедшего дезинфекцию заключенного.
Она была окружена охранниками, которые, казалось, настороженно смотрели на нее, что было странно. Несмотря на их явное беспокойство, новая заключенная была совершенно спокойна и выглядела уверенной в себе. Она стояла в противоположном конце медпункта, глядя прямо перед собой, пока медсестра в синей униформе делала ей несколько прививок. Через несколько минут этот этап обработки новой заключенной был закончен, и охранники вывели ее из лазарета.
Медсестра тоже ушла, оставив Салли на некоторое время фактически в одиночестве. Она решила, что пустые оболочки, которые когда-то были Самантой и Агнес, не считаются настоящей компанией. Это было очень плохо. Ей не помешало бы отвлечься на разговор. Это отвлекло бы ее от ужаса, сковавшего ее изнутри и мыслей о своей судьбе.
Случайные взгляды на неподвижную Саманту будоражили ее воображение еще сильнее, заставляя сердце в ужасе сжиматься. Она пыталась заставить себя не смотреть на нее, но соблазн был непреодолим. Дольше всего ее взгляд задерживался на местах, где были отрезаны конечности, на этих гротескных ранах и прижженной плоти, которые плохо заживали. Ее правая нога была отрезана по колено. Из культи сочился белый гной с зеленым оттенком. От этого вида у Салли скрутило живот, но она не преминула бросить еще один взгляд в сторону изуродованной женщины.
Так продолжалось до тех пор, пока она снова не повернула голову в сторону Саманты и не увидела глаза женщины без век, смотрящие на нее. Неестественное состояние этих глаз, эти выпученные глазные яблоки вызвали у Салли первобытный страх, и она испуганно вскрикнула, дернувшись на кровати так, что наручники впились в ее запястья, инстинктивно пытаясь отстраниться от находящегося перед ней ужаса.
Она успокоилась только тогда, когда поняла, что в пустом взгляде Саманты нет ни малейшего проблеска сознания. Женщина не повернула голову, пытаясь посмотреть на Салли. Она по-прежнему смотрела в никуда, только теперь не вверх, а в ее сторону. Черты ее лица оставались безучастными, рот был приоткрыт, из уголка которого тянулась нить слюны.
Время тянулось. Минуты проходили, превращаясь в часы. Девушка следила за временем по часам, висевшим на стене напротив нее. И с каждой прошедшей минутой ее мысли наполнялись воображаемыми ужасами. Она представляла себе, как эти нацистские ублюдки отрезают ее конечности ржавыми пилами, причем эти зверства, конечно же, будут проводиться без анестезии. Боль будет неимоверной, такой, какую она даже представить себе не может.
Ее ужас неуклонно нарастал, пока ей не стало казаться, что она сходит с ума. Заключенной казалось, что она находится здесь уже целую вечность. Салли повернула голову в сторону Саманты.
- Провались, ты, гребаная уродка! – почти выкрикнула она.
И рассмеялась.
Да, - подумала она. - Я определенно начинаю сходить с ума.
И снова засмеялась.
Где-то в глубине сознания она понимала, что это страх и неизвестность довели ее до исступления, и ей просто нужно было выпустить пар, что полностью не свихнуться. Салли и сама не знала, почему попала в Tюрьму №13. Она не совершала никаких преступлений, если не считать таких глупостей, как штрафы за превышение скорости и курение травки. Она не была закоренелой преступницей, и ей не место в таком месте. Никто никогда не предъявлял ей никаких обвинений, не было и никакого суда, а все ее попытки добиться справедливости, или хотя бы получения каких-либо объяснений по поводу ее заключения приводили к жестоким побоям.
В Тюрьме №13 это было закономерностью.
Думая об этом сейчас, Салли чувствовала, как в ней снова поднимается старая горечь. Попав в камеру, она стала рабыней Лоры Гриер, и от страха за свою жизнь старалась подавлять свой гнев, ублажая свою злобную сокамерницу. Но теперь эта ярость грозила вырваться наружу. Ее колотило от необходимости выплеснуть ее.
Ей хотелось заорать в голос. Орать и орать, пока не охрипнет.
Но это желание пропало с появлением медсестры в синем халате, которую она уже видела раньше. Та толкала медицинскую тележку с множеством коробок. Следом за ней вошла высокая худая женщина в туфлях на каблуках и в белом лабораторном халате. Под ее лабораторным халатом проглядывалась голубое платье с глубоким вырезом и длиной до колен. Она носила очки в тонкой оправе, а лицо обрамляли короткие вьющиеся каштановые волосы. В правой руке женщины был зажат планшет с зажимом с листом бумаги на нем. Она не отрывала от него взгляда, следуя за медсестрой по проходу между рядами кроватей.
Медсестра остановила тележку у изножья кровати Салли. Открыв верхнюю коробку, она начала перебирать что-то внутри, чего Салли не могла видеть, хотя в ее представлении это били те самые инструменты, которые используют при ампутации. И без того сильно истрепанные нервы Салли полностью начали сдавать, и она едва могла вздохнуть. Врач, или женщина, которую Салли приняла за врача, тоже остановилась у изножья кровати и продолжала изучать лист бумаги, прикрепленный к планшету.
Спустя, казалось, вечность, женщина в лабораторном халате улыбнулась и подошла к изголовью кровати. Она повернула клипборд так, чтобы Салли могла прочитать то, что было написано на листе бумаги. Салли нахмурилась, прочитав один короткий абзац.
- Что? Серьезно?
Женщина в лабораторном халате кивнула.
- Tы жаловалaсь на боль в руке. Правой, верно?
Салли нахмурилась еще больше.
- Хм...
В течение нескольких месяцев она испытывала периодические боли в правой руке. Боль в суставах. Она решила, что это первый симптом артрита. Это раздражало, но не было слишком болезненно. По крайней мере, пока. Она упомянула об этом всего один раз, в столовой во время обеда на прошлой неделе. Охранников или других сотрудников тюрьмы в тот момент не было рядом, так что Салли не понимала, как эта женщина могла знать об этом.
Доктор неодобрительно посмотрела на нее.
- Ответь на вопрос. У тебя были боли в правой руке?
- В левой.
Это была ложь.
Боль была в правой руке. Но Салли была правшой, и ее охватило подозрение, что руку ей собираются ампутировать. А раз так, то она предпочитала лишиться не той руки, без которой не могла бы выполнять элементарные функции.
Женщина в лабораторном халате ухмыльнулась.
- Ты полностью уверенa в этом, заключенная?
Салли проглотила комок в горле и кивнула.
- Да, мэм. Да, я уверена.
Женщина улыбнулась.
- Это не та информация, которой я располагаю, но я допускаю, что она может быть ошибочной. Хорошо, тогда мы начнем лечение твоей левой руки.
Она нажала на кнопку на боковой стороне кровати, в результате чего спинка кровати поднялась вверх. Женщина держала палец на кнопке, пока Салли не оказалась в сидячем положении. Салли посмотрела на медсестру, которая оставила свое занятие и теперь натягивала латексные перчатки. Она была моложе доктора и очень симпатичная. Медсестра улыбнулась Салли, что можно было бы расценить как утешение, если бы не свастика на ее чепчике, которую та с гордостью носила.
Врач с размаху ударила планшетом по лицу Салли, заставив ее вскрикнуть от неожиданности и боли. Женщина закричала на нее:
- Смотри на меня!
Салли захныкала.
- Д-да, мэм. Мне оч-е-е-нь жаль.
- Заткнись!
Салли открыла рот, чтобы снова извиниться, но быстро закрыла его.
Женщина кивнула.
- Хорошо. Покорность рекомендуется. Ты слабая и никчемная. Ты согласна?
Салли ничего не сказала. Ей было велено заткнуться.
Женщина закатила глаза.