Ночь со зверем (СИ) - Владимирова Анна. Страница 48

Мое тело хранило всю дорожную карту приключений сегодняшнего вечера. Ноги исцарапаны, коленки стесаны, руки разодраны… Когда адреналин схлынул, все эти узоры начали невыносимо саднить. Ко всему в довершение заболела ушибленная задница. Когда я вышла из душа, Рон спал на кровати, а Эйдан ждал внизу:

— Сюда иди.

У меня вышло только сползти со стоном. Он подхватил меня на руки на последней ступеньке и понес к столу под лампу, стягивая на ходу полотенце. На его пристальное внимание я смущенно сжалась.

— Что? — сдвинул он брови, мягко толкая меня на спину и вынуждая улечься на стол. — Твердо? Постелить плед?

— Чувствую себя главным блюдом, — попробовала прикрыть грудь руками.

— Так и есть,— оскалился он, отнимая мои руки и заводя их за голову. — Перестань прятаться. Тут просто свет лучше, а я не предусмотрел, что мне придется латать собственную женщину…

— Я не могу как ты бегать голышом перед всеми… — задышала чаще, переводя взгляд на свет.

— У нас нет стыда наготы, — констатировал он, хмуро глянув на меня, и взялся за антисептик.

— Совсем?

— К чему он?

— Вы будто те, кто не вкусил запретного плода, да? — улыбнулась я. — Как в Библии… ай…

— Я не знаком с Библией. — И он подул на особенно жгучую царапину.

— Мама последнее время ударилась в веру, — морщилась я, — а мне религию преподавали в школе. В моем захолустье очень набожные люди.

— А ты?

— Мне просто интересен этот феномен с точки зрения истории… — Говорить о глупостях было необходимо, потому что действия Эйдана очень смущали, а лежать на столе под лампой перед ним было невероятно стыдно.

— Целой осталась только грудь. Ты специально? — констатировал он с пластырем в зубах.

— Хранила самое ценное, — улыбнулась я.

— Тут мы с сыном солидарны, — оскалился он.

— Прекрати меня смущать.

— Ты научишься. Будешь бегать со мной голышом.

Я проследила, как очередная усмешка отгорела на его губах и сбежала догорать бликами в глазах. Завораживающее зрелище каждый раз. Теперь, когда я знаю его немного лучше, смотреть нравилось все больше.

— Я плохо вписываюсь, — прошептала завороженно.

— Ты идеально вписываешься, — пристально посмотрел в мои глаза.

Он вообще не сомневался в том, что говорил. Но думал о чем-то другом.

— Ты идеально врешь, — прошептала.

— Мне плевать, — нахмурился, не успевая вынырнуть из мыслей.

— На то, что я думаю. Я помню.

Что-то его ковыряло.

— Это неправда, — он потянул меня за руки, помогая сесть. — Я хочу меняться. Но не знаю, смогу ли. Может, для меня уже поздно…

И не было в его словах никакой ловушки или манипуляции. Он на самом деле метался между прошлым и будущим.

— Мне кажется, ты зря в себе сомневаешься.

Я все же обняла себя руками. Ничего не могла поделать — хотелось закрыться от его такого пронизывающего внимания.

— Быть может, — отстраненно заметил он, опираясь руками по обеим сторонам от меня. Мне пришлось его впустить, раздвинув колени. — Ты ела сегодня?

— Нет. — Из такой позиции о еде мог спросить, пожалуй, только оборотень.

— Вот и как тебя бросать? — неодобрительно покачал головой.

— Вот и не бросай.

Наши взгляды встретились. Его неожиданно дрогнул, и он прикрыл глаза. Молча оттолкнулся от стола и направился к холодильнику:

— Что будешь?

— Все равно.

Я слезла и поковыляла за полотенцем, валявшемся у лестницы.

— Ты мне или себе? — донеслось в спину укоризненное.

— Тебя бы тоже прикрыла. — Я замоталась в полотно со стоном и замерла на комфортном расстоянии, но взгляд снова зацепился за его идеальный голый зад. — Эйдан, голое тело — это про секс! А не про еду и вообще серьезные разговоры… и…

Он оглянулся, усмехаясь:

— У нас все не так.

— Тебя не возбуждает вид голой женщины?

— Меня возбуждает запах. Поэтому ты можешь замотаться хоть два одеяла — мне все равно. Я буду видеть тебя насквозь и хотеть так же. Со шмотками только морока туда-сюда их надевать и снимать.

— У нас все не так, — усмехнулась, закатывая глаза.

— Сюда иди. Чаю?

— Да…

Пока я ела, он удалился наверх, но вскоре вернулся в штанах. Выглядел теперь очень уставшим.

— Ты во сколько уехал? — осторожно поинтересовалась я, не зная, как подступиться к теме.

— Ночью, — отстраненно ответил, гипнотизируя сандвич.

— Что сказали в Смиртоне? — Не знала, можно ли мне интересоваться. Но мне было не все равно. — У тебя проблемы?

— Наверное. Пока не знаю.

— Не хочешь рассказать?

Он молчал некоторое время.

— Айвори, я пока не знаю, как с тобой быть, — посмотрел на меня в своей манере. — Что тебе говорить, что нет. Сваливать на тебя свои проблемы или беречь тебя от всего внешнего мира… Я пока не понимаю.

Я замерла и задержала дыхание, пытаясь осознать, что слышу. Бегать голышом по дому — ерунда. А вот так искренне признаваться в том, что ты понятия не имеешь, как жить с кем-то — надо уметь. Или не уметь по-другому. Как ему это удается? Он что, совсем не питает иллюзий в отношении себя? Что самый умный и сильный, все знает и может? Как такое вообще возможно?

— А как ты хочешь? — осторожно спросила.

— Не уверен, что это подскажет правильный ответ, — усмехнулся он. — Мне непросто тебе врать.

— Тогда не ври, — пожала плечами. — Самый лучший способ разобраться — попробовать. Недоговорить ты уже попробовал — вышло не очень. Я додумываю лучше, как мы выяснили. Да и желающие объяснить по-своему найдутся.

Он сосредоточено помолчал, прежде чем ответить:

— Придется отвечать перед их законом…

— У них есть доказательства? — Внутри все замерло, но пока что от какой-то неясной угрозы.

— Сначала был только мотив. Они знают, кто я…

— Знают, что ты был на базе?

— Да.

— А сегодня?..

— Сезар настоял на медэкспертизе.

— Сезар? Но он же…

— Мой отец убил его отца, — устало прикрыл он глаза.

— Как?..

— У нас только мать общая, отцы разные…

— Думаешь, он может мстить тебе? Эйдан, какой смысл? Ты же не виноват…

— Я не знаю… Я не могу объяснить себе то, что он дал согласие на медэксепертизу, обеспечивая Смиртон уликой.

Он поднял на меня взгляд, будто интересуясь результатом правды.

— А просто сбежать? — прошептала я, будто нас могли подслушать.

— Сбежать? — Его губы медленно растянулись в непонятной мне улыбке.

— Эйдан, ты был прав в том, что делал. — Чувствовала себя глупо и порола полную чушь, но не могла по-другому. — Нельзя позволять людям такое… Сколько там погибло женщин… — Я помолчала, пытаясь понять, что я вообще хочу сказать или сделать сейчас. — И ты не должен отвечать перед ними.

— Если я не стану отвечать, ты не сможешь вернуться в Смиртон, Айвори, — спокойно возразил он. — Не будет обычной жизни, о которой ты мечтала.

— Моя жизнь сейчас — это ответственность за Рона. А без тебя я его не смогу вырастить. Он же, чуть что, несется к тебе. Если с тобой что-то сделают — мне не нужна будет жизнь в Смиртоне. Я вообще не знаю, что буду делать с Роном одна…

Аргумент показался железным. Но только сейчас я понимала, что происходит. Я уговариваю его остаться. Со мной.

— На самом деле, если бы я не появился, Рону было бы не так страшно остаться без меня, — усмехнулся он грустно. — Вся эта ситуация — моя вина. Поэтому тебе не стоит сомневаться в собственных силах.

— Я не хочу без тебя, — перебила его. — Ты что… хочешь снова… — Я чуть было не сказала «в клетку». Но время нести чушь прошло. Его это никак не убеждало. Мне нужно было быстрее учиться говорить так же, как он, иначе я… потеряю его. — Не надо. Пожалуйста. Я, может, и справлюсь с ребенком, но я не хочу с ним справляться без тебя. Я хочу его видеть таким, каким он стал с тобой. — Я дала себе секунду и выдала главное: — И я тоже хочу быть с тобой.

Он замер, пристально вглядываясь в мое лицо, и я изо всех сил старалась пройти это его сканирование. Сложно, учитывая, что я вообще не понимала, что он ищет.