Совет Зонтов и плачущие слезы ангела (СИ) - Козлов Евгений Александрович. Страница 12

– Тогда это уже не кучка привидений, а всего один несерьезный призрак. К тому же у меня нет особого желания ходить босиком.

– Может подключить к шалости твоих сестричек?

– Исключено, они не умеют хранить секреты.

– Да, но просто необходимо что-то предпринять, того требует непреложный устав праздника.

Эван вздохнул сказавши:

– Эх, никогда не было так трудно.

– Есть идея, давайте надоедать им, стучать, кричать… – как всегда сглупил Сэм.

– Нет, не выйдет, они упрямы и, в конце концов, перестанут вообще обращать на нас всякое внимание… – Эван отрицая их предложения, возымел свою собственную идею и прокричал. – Эврика!

– Что такое? – всполошились все.

– Гениальная идея, самая лучшая. Вспомните и оглянитесь по сторонам, нас окружают серые дома, смотреть скучно на них. Давайте дружно раскрасим мой дом, красок, ясное дело, у нас нет, а вот мела разноцветного полным-полно.

– А как мы будем раскрашивать? – спросили удивленные и весьма обрадованные соучастники.

– Представьте, что перед вами большая раскраска. – воодушевленно пояснил Эван.

– Эта гораздо лучше прежних идей. – заявил Дизи, должно быть вспоминая свои пестрые экспрессионистские шедевры разукрашенные фломастерами.

Мелки не заставили себя ждать, их вскорости нашли и собрали в общую кучку.

– Итак, скрежетать мелками не будем, а то услышат. Давайте лучше истолчем мел руками, и ладонями разотрем пыльцу по поверхности стен. Если разноцветный мел закончится, возьмем белый, он куда лучше этой всегдашней серости.

После оных ободряющих слов все дети с охотой принялись за осуществление пакости, и что самое примечательное – окончание художественной школы здесь не требовалось, лишь изобретательность и некоторая ловкость рук. В общем, истинное творчество властвовало в те часы над детьми. Джеф откуда-то приволок лестницу, для раскрашивания более высоких мест, хотя Эван его немного укорил за излишний шум. А костюм Сэма колоритно смотрелся в такой обстановке строжайшей секретности, прямо самый настоящий шпион, вот только фрак его скоро покрылся белой пудрой. Как впрочем, и все дети, выпачканные в мелу с ног до головы, не могли больше сдерживать некогда подавленный смех, уже нисколько не боясь разбудить взрослых. Ведь шалость как гласит карта мародеров – удалась!

Утром первые ранние пташки выглянули из домов, и были приятно удивлены, почти шокированы, в общем, не сводили пучеглазых глаз с разноцветного дома пестрящего подобно новогодней елке. Дети постарались на славу, со временем конечно, их художественные труды пропадут, смоются дождем, однако это того стоило. Ибо ради радуги, которую они никогда не видели, им нужно было её нарисовать. Известно, что виновник во всех бедах всегда один, но вот что странно, на него не сразу указали и подумали, потому, что раскрасить собственный дом, всем это показалось вдвойне неприличным, несерьезным с точки зрения взрослых. Но по нескрываемой улыбке Эвана всем всё стало предельно ясно, сразу поняли, кто тот проказник учинивший такое красочное безобразие. Впрочем, его родители не особо расстроились по этому поводу, ведь дом был измазан мелом снаружи, а не внутри, значит, ненужно было особо тщательно убираться. Сестрички, те вообще оказались благосклонно довольны к произошедшему событию, ведь их домик отныне стал похож на жилище сказочного единорога или феи Динь-Динь.

Таким эпичным образом, окончился праздничный день. У кого-то болел желудок от избытка сладостей, кто-то отсыпался беспробудным сном, кто-то выслушивал увещевания – дескать, нехорошо бегать за мальчиками в столь юном возрасте, да и потакать их глупостям весьма безрассудно. А кого-то ждал серьезный разговор по поводу творческих амбиций, реализованных наглядно, дерзко, столь несвоевременно.

Затем начались серые дождливые будни.

В скором времени должно было начаться очень важное мероприятие, ведь чертежи были практически готовы, оставалось только продумать детали,… но это уже следующая история.

Глава четвертая: Полет как точная наука. Крылья, перья и воздушный шар. И почему люди не летают?

Утром довольный Эван сидел за кухонным столом, пил чай с пирогом, еле сдерживая приступы хохота, смех словно вырывался из его груди. Тем временем родители, заметив его радостное расположение духа, с непониманием во взорах уставились на него, как будто на врага народа, видимо вчерашняя выходка доставила им множества моральных хлопот, ведь не все соседи оценили красочность дома по достоинству. Привыкшие к такому роду шалостям своего сына, родители не особо долго кипятились. Но оставаться безразличными к сему происшествию не посмели, ведь это противоречило родительскому этикету.

– Эван, пойми, мы конечно согласны с твоей учительницей, что в тебе пропадает истинный художник, который деловито выразился в росписи нашего дома. Понимаем, что это не самое страшное, что ты мог учинить, ведь мел скоро смоется. Но, ответь на наш вопрос, зачем, для чего ты спровоцировал остальных детей на столь несносный проступок. – говорила мама.

– Какой поступок, дорогая? – переспросил папа.

– Нехороший, крайне безрассудный апломб в духе Эвана. – без заминки ответила она.

– И чтобы мы без него делали, скучали, причитали и ворчали. – воскликнул папа. – Вот почитай сегодняшний выпуск газеты. – сказавши сие он отворил лист. – Пишут только об откачке воды, да об укреплении свай под городом, и так каждую неделю. С ума можно сойти от тоски.

– Не оправдывай его, окрыленная свобода порою творит несвободные от вреда поступки. – заявила мама.

– Пустяки, дом стал выглядеть как-то живенько что ли. – ответил ей папа.

– Спасибо пап, могу сделать так и внутри. Только скажи, и всё будет пестрить и переливаться. – сказал воодушевленно Эван.

Однако отец не был настроен оптимистично по поводу судьбы мальчика.

– Послушай меня внимательно. Эван, ты сегодня будешь сидеть дома. Краски, карандаши и другие красящие вещества изымаются у тебя немедленно. И никаких пререканий.

Эван не смог сдержать недовольство:

– Но сегодня важный день, сегодня проектировка, создание каркаса замысла, так сказать.

– Ты всё расслышал. – лаконично отрезал его потуги не в привычку сердитый папа.

А ведь казался таким понимающим! Все взрослые одинаковые, поначалу соглашаются, затем выставляют свои амбиции выше других – подумал мальчик.

Безусловно, этот вердикт крайне расстроил Эвана, однако ему надо было сразу догадаться о предстоящем домашнем аресте. Так заведено в их семье, что надо убрать Эвана с глаз долой, дабы соседские сплетни с течением времени улеглись, за неимением возможности видеть объект пересудов.

– Так, значит, домашний арест. Вы тем самым ломаете мою карьеру художника! – заявил Эван, словно испуская последний выдох надежды.

– Художник творит не только на поверхности полотна, но в начале своего творческого пути творит в душе своей, в уме своём, поэтому мы тебя не ограничиваем, только на время даруем тебе некоторый душевный покой. – мудро рассудил папа.

– Да и дел по дому навалом, без тебя мне одной не управиться. – корыстолюбиво прибавила мама.

Приговоренный к безвременному заключению мальчик, хотел было протестуя ответить родителям, но не нашел подходящих слов защиты, ведь его участь окончательно предрешена. Ему остается только рыть подкоп, обучать голубей доставлять письма и вспоминать прошлое, без явной надежды на будущее. Преувеличение не главенствовало в его раздумьях, хотя немного пофантазировать он был не прочь.

Допив чай, мальчик решил отчалить от родительской пристани. Походкой оскорбленного человека он направился прямиком в свою комнату. Но стоило ему зайти за поворот, встать вне зоны родительской видимости, как его мерный шаг перешел на бег, ведь в нём созрел злодейский план.

Не везет ему в жизни, сначала была невольная помощь старикам, от которой, безусловно, были некоторые плюсы, праздник, и итог всему домоседство, причем, крайне бесполезное. Что будет делать в его отсутствии Совет Зонтов? Это легко представить, видимо будут сидеть в кружке, читая по слогам сказки Сэма. Это неправильное положение вещей удручало мальчика и приводило в ярое неодобрение.