Возвышение Королевы (ЛП) - Кент Рина. Страница 44

Его. Женщиной.

Это должно было бы в какой-то степени оскорбить меня, но это последняя эмоция, охватившая сердце.

Машина останавливается перед особняком, прежде чем я успеваю что-либо сказать. Джонатан отпускает мое горло только для того, чтобы вынести меня на руках из машины.

Я хватаю его за плечо.

— Я могу ходить.

— И я могу нести тебя.

Этот мужчина — серьезный тиран.

Мы проходим мимо Марго, и она секунду наблюдает за нами, вероятно, из-за пятен от помидоров на моей пиджаке.

— Могу я вам что-нибудь принести, сэр?

— Еду, Марго, — говорит Джонатан, проходя мимо нее. — Оставь ее перед моей комнатой.

Он не дожидается ее ответа, поднимаясь по лестнице, не заботясь о весе, который он несет. У него действительно нет выносливости старика. Я могу только представить, каким он был в молодости.

Или нет.

Это значит представить его с Алисией, и я чувствую себя такой виноватой перед ней прямо сейчас. Я чувствую себя такой виноватой за то, что хотела ее мужа для себя. За то, что чувствовала себя с ним в безопасности, как никогда не чувствовала с другим человеком.

Он как крепость, внутри которой, я знаю, ничто не приблизится ко мне, не говоря уже о том, чтобы причинить мне боль.

В комнате Джонатан ставит меня на ноги и снимает с меня пиджак, затем бросает его за спину.

— Эти ублюдки.

— Джонатан...

— Ни слова, Аврора. Я не буду стоять в стороне, когда они делают это с тобой.

— Нет, я имела в виду…то, что ты сказал раньше. Почему ты это сделал?

— Какая именно часть?

— Часть о том, что я твоя невеста?

Он приподнимает бровь.

— А разве нет?

— Ч-что?

Выражение его лица остается пустым, и я ненавижу то, что не могу видеть дальше этого.

— В каком-то смысле так оно и есть.

— Нет. У нас был уговор, помнишь? Мне осталось здесь всего несколько недель, а потом каждый из нас пойдет своим путем. Там, конечно, не было пункта о невесте.

Даже когда я произношу эти слова, мое горло сжимается вокруг той части, где мы расстанемся.

Джонатан смотрит на меня слишком долго, что заставляет меня нервничать. Когда он наконец заговаривает, его голос звучит убийственно:

— Это то, что ты думаешь?

— Вот в чем дело. Это то, о чем мы договорились.

Не знаю, почему я продолжаю подчеркивать тот момент, который ненавижу. Все, что я хочу, это объяснение всей этой истории с невестой и почему, черт возьми, он поднял эту тему перед прессой.

Это может быть тактика маскировки, рекомендованная его адвокатом или даже Харрисом. Понятия не имею, почему я упоминаю о забытом соглашении. Возможно, мне нужно подтверждение этого, потому что я чертовски уверена, что начинаю забывать о его существовании. И когда я вспоминаю об этом, мой желудок сжимается от того, как мало времени осталось.

Джонатан продолжает свое непроницаемое изучение моего лица. Я так сильно ненавижу его замкнутые черты прямо сейчас. Из всех времен он не может отгородиться от меня сейчас.

— Ха.

И это все? Ха. Что это должно означать?

Я вижу?

Я согласен?

Это ничего не значит?

Мы должны поговорить об этом?

Прежде чем я успеваю спросить его об этом, он указывает на ванную.

— Прими ванну, потом поешь. Ты должна начать готовиться к своему испытанию с Аланом, начиная с завтрашнего дня.

Затем он разворачивается и направляется к выходу своими обычными уверенными шагами. Дверь закрывается за ним с болезненной окончательностью.

Мое сердце падает к ногам, когда я смотрю туда, где он стоял всего несколько секунд назад. Он вернется, верно? Он просто позвонит, как обычно, послушает снобистский голос Харриса и вернется.

Верно?

Отказываясь думать об альтернативе, я тащу свои тяжелые ноги в ванную и принимаю душ вместо ванны. Мне кажется неправильным принимать ванну без того, чтобы он не сделал это за меня.

Марго приносит мне ужин, и я едва успеваю проглотить несколько ложек супа. Опять же, странно есть без того, чтобы Джонатан не усаживает меня к себе на колени или не пялится на меня через стол с приподнятой бровью, чтобы я ела.

Когда я заканчиваю, я лежу в постели и читаю сообщения Лейлы, отвлекаясь от запаха Джонатана, который окружает меня, как тиски.

Тот факт, что он еще не здесь, заставляет мой желудок сжаться.

Лейла: Приятельница! Знаешь что? Джейк, кусок Г, сдался полиции.

Мои глаза расширяются.

Аврора: Джейк, как в случае с бухгалтером Джейком, который украл наши средства и сбежал в Австралию?

Лейла: Ага. Этот Джейк. Джессику уведомили несколько часов назад о том, как он сдался полиции. Он потратил деньги, но, по крайней мере, мы добьемся справедливости.

Аврора: Но... как?

Лейла: Понятия не имею, но я слышала, что его принудили к этому. Кто бы это ни сделал, я люблю его.

Джонатан.

Здесь повсюду его отпечатки пальцев. Должно быть, это то, о чем он говорит с Харрисом наедине, не желая, чтобы я слышала.

Мое сердце болит от осознания этого. Он все это время искал Джейка и наконец заставил его заплатить.

Потребность подойти к нему и поблагодарить, поцеловать, обнять обрушивается на меня, как тонна кирпичей.

Лейла: В любом случае, хватит об этом сосунке. Не думай, что я не видела новости. С каких это пор ты помолвлена с Джонни?

Лейла: Я нуждаюсь в подробностях, приятельница. И я совершенно не завидую тому, что у тебя есть папочка, а у меня его нет. * плачущий смайлик *

Я улыбаюсь, но в лучшем случае улыбка грустная. Лейла не знает, что я, возможно, полностью испортила все это с ним.

После того, как мы заканчиваем переписываться, я всю ночь ворочаюсь в постели.

Джонатан не возвращается.

Глава 25

Джонатан

Сделка.

Она сказала, что у нас была сделка.

Чертова сделка.

Я так крепко сжимаю свой телефон, что удивляюсь, как он не разлетается на куски. Я еще больше удивлен, что я в состоянии функционировать после всего этого гребаного шоу, которое произошло сегодня.

Пока я планировал будущее, которое у нас с Авророй будет вместе после окончания драмы с Максимом, она думала об этой проклятой сделке.

Например, в течение всех месяцев, которые мы провели вместе, ее единственной целью было уйти от меня.

Бег это всегда первое, что у нее на уме, что бы я ни делал.

Не имеет значения, раскрашу ли я мир для нее золотом или сорву кровавые звезды с неба и рассыплю их у ее ног. Она просто переступит через них и убежит.

Как она всегда делает.

Как она делала последние одиннадцать лет.

Но вот в чем дело. В прошлом у нее не было меня. Она не принадлежала мне душой и телом. Мне все равно, как сильно ее сердце борется со мной, оно в конце концов рассыплется, как и все остальное в ней.

Но будет ли это?

Я никогда не был из тех, кто привязывается. Неспособность к этому превратила меня в прочную стену против этого. Даже моя мать не думала, что я в этом нуждаюсь. Что еще хуже, Алисия полностью отдалилась от меня, и мой собственный сын больше заботится о том, чтобы бросить мне вызов, чем о чем-либо другом.

Почему Аврора должна быть другой?

Но проблема не в этом. Проблема в том, что я хочу, чтобы она была другой, хотя я никогда не желал этого за всю свою жизнь.

— Куда, сэр? — спрашивает Мозес с переднего сиденья.

— В штаб-квартиру, — говорит Харрис от моего имени.

Он последовал за нами сюда после медиа-шоу и собирался уходить на встречу, когда я сказал ему, что присоединюсь.

В последнюю минуту он почти не смотрел в свой планшет. Это рекорд.

— Разве вы не сказали, что останетесь на сегодня? — он спрашивает медленно, почти осторожно.

Я должен выглядеть так, будто нахожусь на грани возгорания, а Харрис достаточно умен, чтобы заметить внешние изменения.