Куда идем мы… (СИ) - Нестеров Вадим. Страница 11

— Как что? — опять не понял Четвертый.

— Забей. — посоветовала Гуа. — Они уже при тебе. На рукавах твоей парадной рясы — четыре красных пуговицы, по две на каждом. Когда находишь спутника, срезаешь пуговицу, даешь ему проглотить, у него появляется возможность сменить класс на «монаха».

— А почему четыре? — удивился монах. — Говорили же про трех хаев.

— Перекинутых по нормам проходит, я перепроверила. Только перекинутого бери с верховым животным в основе.

— В смысле?

— В смысле — их тех, кто развился из лошади там, осла и тому подобное. А то возьмешь ежа, потом всю задницу исколешь. Перекинутому придется путешествовать в своем изначальном виде, не забывай.

— Понял. — подтвердил Четвертый.

— Пятое заклинание — трехразовое. Ты там переоделся, красна девица?

— Да, давно, извините.

— Прекрасно. — Гуа повернулась и протянула ему обычную иголку. — Вот. Здесь томятся в заключении три Духа Вечерней звезды с Запада. Когда ты попадаешь в полную задницу… Заметь, я не говорю «если», я говорю «когда». Так вот — когда ты попадешь в полную задницу и у тебя не будет даже теоретической возможности спастись, просто уколи себя этой иголкой до крови. Дух Вечерней звезды выпьет каплю твоей крови и сможет покинуть свое узилище. В благодарность он тебя из этой задницы вытащит. Но эта услуга — одноразовая. Не забывай, у тебя всего три Духа на все путешествие.

— Понятно — кивнул Четвертый, и замялся, не зная, куда деть иголку.

— В рукав воткни. — заметив его колебания, посоветовала Гуа. — Да не сюда, в самый низ рукава. Тогда ты сможешь ее достать, даже если у тебя руки будут связаны за спиной. Так…

Она на мгновение задумалась.

— Чашки для еды и сбора подаяний, котелок, огниво и прочие нужные мелочи лежат в хурджине. Тексты молитв и богослужений, религиозные трактаты и прочая религиозная литература уже закачены в справку квеста. Возьми себе за правило читать их каждый день перед сном — тебе нужно до Москвы кровь из носа прокачать «Святость» до второго уровня. Вроде бы все. Настало время вишенки на торте.

Гуа протянула Четвертому небольшую круглую пилюлю.

— Просто проглоти.

— А что это? — опасливо поинтересовался монах.

— Пилюля Глубинного Оздоровления. Легендарка. Пять минут тебе будет очень больно, а потом твой организм очистится от всех шлаков и полностью перестроится. Ты станешь таким, каким вырос бы не зная нужды, с полноценным питанием и целым штатом личных докторов и тренеров. В дорогу уйдешь полностью здоровым. Пей!

И Четвертый проглотил пилюлю.

Глава шестая. Остров Рикорда, Владивосток, Лучегорск

(в которой путешествие наконец-то начинается)

о. Рикорда, часть архипелага

Императрицы Евгении.

42°52′ с. ш. 131°39′ в. д.

«Тебе будет очень больно» было явной лакировкой действительности. На самом деле Четвертого кто-то сначала яростно жевал, а потом с не меньшим энтузиазмом переваривал. Он боли Четвертый орал так, что удивительно, как его не вывернуло наизнанку, кишками наружу. Если бы не обезболивание, которое кто-то периодически кидал на него все эти бесконечные годы (по крайней мере, так это время ощущал сам монах), он бы, наверное, просто помер.

Потом боль исчезла. Совсем. Как отрезали. Четвертый обнаружил себя закатившимся в угол трапезной и лежащим там в позе эмбриона. Ничего не болело. Наоборот — ему стало легко и хорошо, как никогда в жизни. Исчезли все боли и неудобства, заново вырос выбитый месяц назад зуб. Когда он поднялся на ноги, ему показалось, что он стал выше ростом — примерно на голову.

— А ну, поворотись-ка, сынку — непонятно поприветствовал обновленного Четвертого и добавил еще непонятнее. — Дывысь, куме, який гарный хлопец зробывся.

— Да уж… — охотно откликнулась Гуа, пристально рассматривавшая молодого монаха с непонятным выражением лица. — Кто бы мог заподозрить, что под личиной печального заморыша, на которого без слез не глянешь, скрывался этот красавчик?

Она повернулась к кланлиду:

— Имп, ты это специально сделал? Чтобы на него не только демоны, но и все встречные демонессы охоту открыли?

— Ты еще здесь? — с деланным удивлением поинтересовался тот. — Тебя не юные красавчики заботить должны. Псих — вот кто должен быть единственным и ненаглядным объектом твоего внимания!

— Вот уж кто стоит последним в очереди моего интереса — фыркнула Гуа. — Так это волосатая уродина ростом с табуретку. Ладно, адью, мальчики. Имп, бросай портал.

— Да, сейчас.

И он повернулся к монаху.

— Если тебе нужно попрощаться, самое время сделать это сейчас. Причем — бегом. Мы с тобой отбываем через пять минут.

— А куда? — растерялся юноша.

— Во Владивосток, к Клетчатым Тиграм. Пока тебе еще можно пользоваться порталами. Монастырскую лодку Черные утопили, а добираться до города вплавь мне не представляется удачной идеей.

Четвертый метнулся к двери. Через минуту он стоял перед Шестьдесят Четвертым.

— Я ухожу с этим. Наверное — совсем.

— Вали. — лаконично пожелал ему доброго пути новый настоятель. — Это тебя для него таким красавчиком сделали?

— Да нет! — Четвертый мгновенно покраснел до кончиков ушей. — Это совсем не то, что ты думаешь!

— Да ладно тебе. — расплылся в улыбке Шестьдесят Четвертый. — Я же без всякой задней мысли. Задней, хе-хе. Я даже рад за тебя. Хоть кто-то выживет.

— Вы все выживете! — заверил его бывший омега монастырской братии. — Я договорился.

— Ну раз ты договорился, тогда конечно! — рьяно закивал головой новый настоятель. — Тогда вообще базара нет. Спасибо, братан! От души.

— И вам тоже спасибо. — улыбнулся в ответ Четвертый. — За все спасибо. А ты, я смотрю, ожил уже?

— А какие варианты? — удивился Шестьдесят Четвертый. — Раз уж не сдох, надо жить дальше. Что ныть-то, все равно уже все случилось и ничего не исправить. Жизнь — она только в одну сторону едет, заднюю не включишь. Хе-хе…

На второй «задней» Четвертый не выдержал и засмеялся. Все-таки Шестьдесят Четвертый неисправим.

— Ладно, пошел я. — сказал он, просмеявшись. — Счастливо вам здесь оставаться.

— И тебе не хворать! — кивнул настоятель. — Геморроем особенно.

С этим напутствием Четвертый и пошел обратно в трапезную. На душе у него было легко от того, что прощание получилось… Правильным, что ли? В голове почему-то вертелась фраза, сказанная Старым, когда его увозили из приюта: «Долгие проводы — лишние слезы».

Старая жизнь закончилась.

Через две минуты они с Императором шагнули в портал.

А через три — вышли во Владивостоке.

г. Владивосток,

центр Приморской локации

43°07′ с. ш. 131°54′ в. д.

У Клетчатых Тигров Четвертому не понравилось. Император сразу исчез за какой-то дверью, бросив через плечо: «Посиди пока в коридоре». В коридорах штаб-квартиры одного из крупнейших кланов Владивостока было суетно, бегали какие-то нервные люди, самые представительные из них даже кричали на ходу в уже знакомые монаху коробочки: «Не дал, гнида! Говорит — вы фонды уже выбрали. Прикинь, да! Пойду к Семенычу, а что делать?».

Одна радость — сидеть пришлось недолго. Дверь, за которой скрылся Имп, открылась, оттуда выглянула милая девушка в мелкую кудряшку и почтительно произнесла:

— Вас просят.

— Да-да! — торопливо подорвался Четвертый.

В кабинете сидел Имп и какой-то толстый мужик. Четвертый и поздороваться не успел, а тот уже заголосил:

— Этот? А чо — нормально! Доведем в лучшем виде, и не таких доводили. У меня, знаешь-понимаешь, спецы! Профессионалы! Лошадку ему посмирнее подберем, я ж вижу, что этот разве что на заборе да на толчке сидел. А лошадка — она чует! Она все понимает, кто на нее лезет! В смысле — ехать, а не то, что вы подумали.