Куда идем мы… - 3 (СИ) - Нестеров Вадим. Страница 12

– Хорошо, – кивнул Псих и крутанул посохом. – Тогда пошли, что ли? Тянуть не стоит, такой может и сожрать Босса без ритуальных танцев.

– Да ладно тебе, он же не дикарь какой – сразу жрать, – не согласился Жир, извлекая на свет божий грабли. – Хотя бы часа четыре вымочить надо, а то даже вкуса не почувствуешь. Это тебе не крестьянин навозный, это монах со Святостью, понимать надо! Его надо вымочить хорошо, с денек минимум, потом промариновать часа три…

– Свини, избавь меня от своих кулинарных откровений! – попросил Псих. – Я уже много столетий не ем людей.

– Да я так… – немного смутился Жир. – Дорогу сократить за разговорами.

Штаб-квартира Красного ребенка оказалась прекрасно укреплена, а ограждение вокруг Кузнецовки ничем не уступало стенам рыцарских замков.

Жир, забежав вперед, постучал граблями в массивные ворота!

– Открывай, чего вылупился? – заорал он свесившемуся со стены часовому. – Дядя вашего атамана пришел, вы у него по ошибке монаха сперли! Накрывайте столы, проставляться за косяк будете!

У часового-лягушки от такого хамства вытаращились глаза, которые и без того были навыкате.

– Ждите! – буркнул он. – Сейчас доложим атаману. Без его распоряжения открыть не имею права.

И исчез из виду.

Через десять минут из ворот вышел Красный Ребенок. Ошибиться было невозможно – он выглядел точно так же, как и при первой встрече, только кожа у него стала бардово-красного цвета. Одет сын Князя был более чем легкомысленно – никакой брони, только бермуды и футболка гавайской расцветки. Как будто не на переговоры с неясным исходом шел, а на пикник собрался. Разве что копье в левой руке – совсем не простое даже на вид – выпадало из общей картины.

– О, монахи, так я вас знаю! – почему-то обрадовался он. – Я вас этим утром обнес. Ни фига себе вы наглые, ко мне приперлись. Я думал – вы уже чешете в обратную сторону со всей возможной скоростью, но вы, похоже, совсем с головой не дружите. Да, и еще я не понял – что вы там за пургу про родственников несли?

– Ты как вообще со старшими разговариваешь? – не выдержал Жир. – Перед тобой, между прочим, твой дядя стоит! А ты у него монаха украл!

– Какой еще, в Братскую ГЭС, дядя? – опешил Красный ребенок. – Вы перепили, что ли? Закусывать надо, дедули!

– Начет дяди мой спутник, конечно, преувеличивает, – вступил, наконец, в разговор Псих, – но мы с твоим отцом в свое время действительно побратались. Впрочем, это было еще до твоего рождения. Меня зовут Псих, и я не знаю, рассказывал ли тебе Князь обо мне…

– Псих!? – перебил его Красный ребенок. – Тот самый предатель Псих, что первым, поджав хвост, побежал служить людям? Сегодня положительно удачный день. Готовься к смерти, человеческий холуй!

И он сделал длинный выпад пикой, который Псих парировал посохом.

На этом и завершились дипломатические переговоры. Обретение родственников не состоялось, а состоялась смертоубийственная драка, в которой оба соперника продемонстрировали невероятную технику – несколько раз меняли свой облик, постоянно пускали в ход волшебство, и, наконец, взмыли ввысь и очутились на облаке.

Враги схватывались уже несколько раз, и, с точки зрения простого обывателя, кто победит – было вилами на воде писано. Однако Жир, наблюдавший за боем с видом знатока, видел гораздо больше непосвященного профана, поэтому давно обратил внимание, что, при примерном равенстве сил, Красный ребенок заметно уступает Психу в боевом опыте и способен лишь защищаться, а не нападать. А вот посох Психа творил невероятные вещи, и обезьян ни на шаг не отступал, все время наседая на духа.

«Ты смотри, а мартышка здорово прибавил в последние месяцы, – подумал Жир. – Насколько же он был хорош, пока его не порезали? Я уже готов поверить во всех те легенды, что о нем ходят. Э-э-э! ПолеХче! Так он этого краснокожего пацана в одно лицо ушатает, а я останусь без добряков от Системы».

И свин, размахивая граблями, ринулся в драку. Красный ребенок, теснимый Психом, даже не обратил внимание на появление кабана, и тут же поплатился за это, получив граблями по голове.

– Двое на одного, да? – закричал Ребенок и бежал с поля боя.

– Жир, не дай ему уйти, мы его на Босса поменяем! – заорал Псих, и монахи кинулись в погоню.

К их удивлению, добравшись до ворот первым, Красные ребенок не скрылся в своей крепости. Остановившись, он встал спиной к воротам, и дважды ударил себя кулаком по носу.

– Ха-ха-ха! – заржал на бегу свин, – Псих, осторожнее, это подстава. Он сейчас побежит жаловаться воспитательнице, что мы ему нос расквасили.

Но тут же всем стало не до смеха – юный маг произнес заклинание и выдохнул из себя пламя. Из его ноздрей повалил густой дым, оказавшиеся на направлении удара деревья запылали. Волшебник выдохнул еще несколько раз, и пламя охватило все вокруг, казалось, что горели даже земля и воздух.

– Да ну нафиг! – заорал Жир. – Псих, валим отсюда, а то я тут в запеченную свинину превращусь!

Он кинулся прочь, и, опалив щетину, выскочил из моря огня.

Но Псих не последовал его примеру – ничуть не испугавшись, он демонически расхохотался.

– Муа-ха-ха! – надрывался он. – Мальчик, ты серьезно? Меня огнем пугать? После муфельной печи?

И он ринулся прямо в бушующее пламя. Увидев приближающегося обезьяна, волшебник произнес новое заклинание и выдохнул еще несколько раз. Новые потоки огня полетели от него к Психу.

К несчастью для Психа, после последнего заклинания маг выдохнул священный огонь Самади, который невозможно загасить ни водой, ни песком, ибо он пожирает саму суть вещей.

Псих вспыхнул как спичка.

Но даже так еще оставались шансы – Псих умел стряхивать с себя огонь Самади, как он это сделал в битве с Золотым лисом. Но на его беду, сразу же после этого Красный ребенок выдохнул струю необычайно едкого дыма. В глаза Психу как будто кислотой плеснули, и он не смог удержать слез, полившихся ручьем. Надо вам сказать, что Псих, которому практически не страшен был никакой огонь, кроме огня Самади, очень боялся дыма. Этот страх поселился в нем после пресловутой волшебной муфельной печи. Тогда он до капа прокачал сопротивление огню, но вот от дыма глаза его сильно пострадали и сделались огненно-золотистыми. Уязвимость перед дымом до сих пор оставалась ахиллесовой пятой обезьяна.

Оказавшись в дыму, Псих от боли упал на колени, а мгновенно сориентировавшийся волшебник выдохнул второе облако дыма. Это стало последней каплей – сил Психа хватило только на то, чтобы вслепую ринуться в сторону. Побежденный обезьян выскочил из облака огня и упал без сознания – так и не стряхнув с себя огня Самади.

Красный ребенок посмотрел на горящее тело неподвижного Психа, хмыкнул, и сказал:

– Ну вот и все. Финиш. Отец будет рад.

И, не оглядываясь, ушел к себе, аккуратно затворив ворота.